— Понятно.

— Само собой разумеется, вы получите десять процентов комиссионных и с этой суммы, — заверил Ясфир. Таким образом, ваш доход будет равняться примерно одному миллиону — только за то, что вы пропустите деньги через ваш счет.

Бейдр поднял на него глаза. Вот она, главная слабость и главная беда арабского мира. Коррупция и подкуп сталисоставной частью коммерции. Из десяти миллионов фунтов стерлингов только шесть будут использованы по назначению — на благо народа, причем еще неизвестно, благо ли это. Люди нуждаются в пище и образовании, отнюдь не в оружии. И уж конечно, меньше всего они жаждут содержать за свой счет многочисленных вождей.

Ливанец принял его молчание за знак согласия и поднялся из-за стола.

— Ну, значит, я дам знать моему начальству, что вы займетесь нашим делом?

— Нет.

Ясфир от удивления открыл рот. Бейдр встал со своего кресла и сверху вниз посмотрел на него.

— Деньги будут возвращены вам в понедельник утром, как только откроются банки. Передайте вашим директорам мое искреннее сожаление. Но я не готов заниматься подобной деятельностью. Уверен, что они найдут более подходящего партнера.

— Народная мудрость гласит: поспешные решения ведут к раскаянию.

— А также, — парировал Бейдр: — честному человеку не в чем каяться.

Он нажал на кнопку и направился к двери.

— Мистер Аль Фей, — окликнул его Ясфир.

— Да?

— Еще до зимы грянут военные действия, — ливанец в первый раз заговорил по-арабски. — По окончании войны мы будем контролировать весь Ближний Восток. Израиль прекратит свое существование. Весь мир будет у наших ног. Старый порядок рухнет под ударами новой силы, идущей снизу, от народных масс. Если вы поддержите нас сегодня, то потом окажетесь в стане победителей.

Бейдр молчал.

— Пески пустыни станут красными от крови наших врагов.

— И нашей собственной, — добавил Бейдр. — А когда все будет кончено, ровным счетом ничего не изменится. Пять сотен ярдов туда, пять сотен ярдов сюда… Мы только пешки в руках великих держав. Россия и Америка не дадут победить ни одной из сторон.

— Им придется переменить тактику, — возразил Ясфир. — Мы контролируем их нефть. И если мы перекроем кран, они падут на колени.

— На какое-то мгновение. Потом они поставят на колени нас.

Раздался стук в дверь. Бейдр открыл ее и попросил Кэрриджа:

— Проводите, пожалуйста, мистера Ясфира обратно. — Он повернулся к ливанцу. — Если вам что-нибудь понадобится, чтобы ваше пребывание здесь было максимально приятным, мы к вашим услугам.

Ясфир воззрился на него. Горечь разочарования комом стояла в горле. Но у него хватило вежливости на вымученную улыбку. Ничего, Бейдр быстро переменит свое решение — как только узнает, что его дочь с ними.

— Благодарю вас, — сказал он. — С вашего позволения…

— Иди с миром, — машинально напутствовал Бейдр по-арабски. Заперев за Ясфиром дверь, он взял папку с ненужными документами, с минуту рассматривал ее, а затем швырнул в мусорную корзину.

Это была всего лишь уловка с целью вовлечь его в их махинации. Они и не собирались всерьез рассматривать его предложения, теперь это совершенно ясно. Бейдр также понимал, что так просто они не отступятся. Нет, эти люди не успокоятся до тех пор, пока не опустят весь мир до своего уровня. Или уничтожат.

Чувствуя безграничную усталость, Бейдр вернулся к письменному столу, сел в кресло и закрыл глаза. Перед его мысленным взором встал отец; его ласковый, любящий взгляд проникал в потаенные глубины души. Бейдру припомнилась сценка из детства. Тогда ему было десять лет.

Мальчики играли в войну, и он, Бейдр, кривой деревянной саблей колотил своего сверстника. При этом он что есть мочи вопил:

«Умри, неверный! Во имя Пророка — умри!»

Вдруг кто-то выхватил ятаган у него из рук. Бейдр удивленно обернулся и увидел отца. Маленький товарищ Бейдра плакал, отчаянно хлюпая носом.

— Зачем ты помешал мне? — рассердился Бейдр. — Ахмед играет израильтянина.

Отец опустился на колени, так что их лица стали вровень.

— Ты совершил кощунство — воспользовался именем Пророка для оправдания неправедного поступка.

— Наоборот, я защищал Пророка!

Отец покачал головой.

— Ты забываешь, сынок, что Пророк, которому ты хочешь служить с помощью насилия, прославился как Посланник Мира.

С тех пор прошло тридцать лет, и вот сейчас это и другие воспоминания обступили Бейдра.

Взлетно-посадочная полоса так и сверкала в жарких лучах полуденного солнца, когда мощный «ДС-3» с двумя двигателями описал круг над летным полем на краю пустыни и пошел на посадку. Бейдр выглянул в иллюминатор и увидел, как шасси коснулось бетонной дорожки. На дальнем конце летного поля ждали несколько огромных черных кадиллаков, а за ними, в тени пальмовых деревьев, отдыхали верблюды и их погонщики. Легкий толчок просигналил о том, что самолет достиг места назначения.

Бейдр отвернулся от окна и оглядел салон. Стюардесса сидела в кресле, пристегнув ремень. Джабир тоже пристегнулся. Почувствовав, что самолет плавно побежал по бетонной дорожке, Бейдр освободился от ремня безопасности.

За бортом самолета ветер гнал песок; казалось, будто они приземлились в сердце пустыни. Наконец машина вздрогнула и остановилась. Бейдра резко качнуло вперед. Гул двигателей смолк. Стюардесса встала и направилась к нему.

Это была белокурая американка с безличной профессиональной улыбкой, усвоенной стюардессами всего мира, вне зависимости от компании. Тот факт, что самолет принадлежал его отцу, казалось, нисколько не влиял на ее поведение.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули, мистер Аль Фей?

— Спасибо, отлично.

— Мы показали неплохое время — всего восемьдесят семь минут от самого Бейрута.

— Прекрасное время, — согласился он.

Через стекло иллюминатора ему было видно, как огромные черные жуки двинулись навстречу. Из головной машины вышло несколько человек в форме. Они заняли места вокруг самолета. Дверца второго кадиллака оставалась закрытой; Бейдр не мог проникнуть взглядом за его затемненные стекла. Четверо рабочих подогнали трап.

Бейдр встал и направился к выходу. Джабир остановил его жестом протянутой руки.

— Господин будет так добр немного подождать.

Бейдр кивнул и пропустил его вперед. Второй пилот вышел из кабины и, встав у выхода рядом со стюардессой, начал не спеша открывать дверь. Джабир расстегнул куртку и вытащил из-под мышки тяжелый люгер. Потом снял предохранитель, приводя оружие в боевую готовность.

Снаружи постучали. Раз-два-три. Второй пилот поднял руку и взглянул на Джабира.

— Раз-два, — подсказал тот. — Ответ должен быть: раз-два-три-четыре. Тогда можно выходить.

Пилот кивнул и постучал кулаком по двери: раз-два. Немедленно последовал правильный ответ. Летчик снял цепочку, и дверь распахнулась. Двое вооруженных охранников уже вскарабкались на трап, еще двое ждали у основания. Бейдр тронулся с места, но Джабир повторил предупреждающий жест рукой.

— С вашего позволения, хозяин.

Он первым вышел на верхнюю площадку трапа, обменялся несколькими фразами по-арабски с одним из охранников и только после этого подал знак Бейдру.

В салон ворвался удушливый зной пустыни. Бейдр вышел под палящие лучи, щурясь от ослепительного белого света. Не успел он спуститься, как распахнулась дверца второго лимузина, и оттуда вышел его отец.

Он обогнал телохранителей и медленно двинулся навстречу Бейдру. На нем было длинное традиционное одеяние шейха пустыни; куфия защищала от жарких солнечных лучей голову и шею. Бейдр стремительно приблизился к отцу и почтительно поднес к губам его протянутую руку.

В течение нескольких секунд Шамир пытливо всматривался в лицо сына, затем обнял его и поцеловал в обе щеки.

— Добро пожаловать на родину, сын мой.

— Я счастлив оказаться дома, папа. — Бейдр выпрямился. Он стал на целую голову выше отца.