— Пахнет как, не чувствуете? Если забыть про выхлопные газы, все просто замечательно. На этих выборах победит тот, кто будет ратовать за свежий воздух.

— В вас говорит квакер, Пибоди, — сказала Ева, с некоторым изумлением взглянув на свою помощницу.

— Ничего нет плохого в том, чтобы заботиться о защите окружающей среды. Если бы не «зеленые», мы бы круглый год вынуждены были носить солнцезащитные очки и респираторы. — Пибоди с завистью смотрела на людей, проносившихся мимо на автомобилях, и с трудом приноравливалась к размашистому шагу Евы. — Боюсь, вам будет нелегко раздобыть виртуальные очки погибших. Их уже должны были отдать родственникам.

— Я их все равно получу. Только сейчас, пока ничего не ясно, не хочу лишнего шума.

— Понятно. — Пибоди немного помолчала. — Думаю, у Рорка столько разных филиалов, что выяснить, кто и чем именно занимается, практически невозможно.

— Никто не говорит, что это легкая задача. И я прекрасно знаю, что подставляю вас под пули.

— Позвольте с вами не согласиться, мэм. Я сама знаю, на что иду, и под пули подставляюсь добровольно.

— Это отмечено и оценено.

— Тогда не забудьте о том, что я тоже поклонница Арены Болл, мэм.

Ева остановилась, удивленно взглянула на Пибоди, а потом расхохоталась.

— Один билет или два?

— Два. Вдруг и мне повезет.

Они обменялись улыбками, и тут пронзительно завизжала сирена.

— Ох, черт! И почему мы не прошли здесь пятью минутами раньше?

Ева вытащила оружие и круто развернулась. Сигнализация звенела в пункте обмена валюты прямо перед ними.

— Какой идиот решил грабить обменный пункт в двух кварталах от Центрального участка? Отгоните прохожих, Пибоди, а потом прикройте запасной выход.

Первый приказ выполнить было легко, потому что прохожие и так бросились врассыпную. Ева выхватила рацию, потребовала подкрепления и ринулась в распахнутые двери.

В вестибюле царила невообразимая суета и толчея. Евиным преимуществом было то, что все бежали наружу, а она мчалась внутрь, поэтому была под прикрытием. Как и в большинстве обменных пунктов, вестибюль был крохотный, без окон, заставленный высокими стойками. Женщина за ближайшей из них была брюнеткой лет двадцати пяти, в строгом белом комбинезоне. Лицо ее выражало неподдельный ужас, потому что за горло ее держал грабитель. В другой руке у него было нечто похожее на бомбу домашнего изготовления.

— Я убью ее, — негромко произнес он. — Засуну эту штуковину прямо ей в глотку.

Еву испугала не столько сама угроза, сколько то, что это было сказано спокойно и сдержанно. Вряд ли причиной тому было воздействие наркотиков или профессиональная выучка. Судя по поношенным джинсам и рубашке, по небритому, изможденному лицу, перед ней был один из отчаявшихся бедняков.

— Она вам ничего не сделала. — Ева дала знак служащим покинуть помещение вслед за посетителями и медленно направилась к налетчику. — Она ни в чем не виновата. Может, вы ее отпустите?

— Все вы — часть этой системы. — Грабитель притянул свою жертву ближе к себе, бедняжка была уже синей от испуга. — Отойдите, — сказал он тихо. — Мне нечего терять и некуда идти.

— Вы ее душите. Если она задохнется окончательно, у вас не будет никаких смягчающих обстоятельств. Как вас зовут?

— На кой черт вам мое имя? — Но он все-таки перестал давить на шею жертве, и девушка стала судорожно дышать. — Главное — это деньги! Я уйду отсюда с мешком долларов, и никто не пострадает. Они себе еще напечатают.

— Так ничего не получится. — Ева, не спуская с него глаз, осторожно приблизилась еще на три шага. — Вы прекрасно знаете, что не уйдете отсюда. Улица уже блокирована, выставлена охрана. Господи, парень, да этот район кишит полицейскими с утра до ночи! Ты выбрал самое неудачное место.

Боковым зрением она увидела, что в заднюю дверь вошла Пибоди. Но ни та, ни другая не могли открыть огонь, пока он держал за горло девушку и размахивал бомбой.

— Если вы уроните эту штуку или у вас вспотеют руки, она взорвется. Тогда все мы погибнем.

— Значит, погибнем. Это уже не имеет никакого значения.

— Отпустите девушку. Она — гражданское лицо. Она просто зарабатывает себе на жизнь.

— Я тоже пытался.

Еве редко приходилось видеть в глазах человека такое полное отчаяние. В одно мгновение он вскинул руку с бомбой вверх. Пока Ева мчалась к нему, перед ней успела промелькнуть вся ее жизнь. Она промахнулась на миллиметр и бросилась на пол, ожидая взрыва. Но страшный шар откатился в угол, фыркнул и замер.

— Липа! — Несостоявшийся грабитель тихо рассмеялся.

Ева стала подниматься на ноги — и тут он напал. У нее не было времени не только прицелиться, но даже направить на него оружие. Он ударил ее изо всей силы, и она отлетела к одной из стоек. Ей казалось, что у нее в голове раздался взрыв, из глаз посыпались искры, под бедром что-то хрустнуло. Оставалось только надеяться, что это не кость, а пластиковая обшивка стойки.

Он схватил ее, словно обнял, но она не могла вывернуться, не могла даже дотянуться до своего оружия. Они повалились на пол, и Еве снова не повезло — она упала первой, а он на нее. Она расшибла локоть о кафельный пол, заныла коленка. Но все это было ерундой по сравнению с тем, что руки грабителя сомкнулись на ее горле.

Сознание Евы туманилось. Она даже не заметила, в какой момент, а главное — почему хватка грабителя неожиданно ослабла. Глаза его закатились еще до того, как она отпихнула его и встала на колени.

Ева задыхалась, ее мутило, волосы прилипли ко лбу и лезли в глаза. Пибоди тоже стояла на коленях, в одной руке держа бомбу, а в другой — пистолет.

— Я никак не могла прицелиться, поэтому пришлось ударить его по голове.

— Отлично, пришлось как нельзя кстати. — У Евы ныло все тело, а при виде помощницы с бомбой в руках закололо и сердце. — Не двигайтесь.

— А я и не двигаюсь. Только дышу.

— Я вызову саперов. Это нужно положить в сейф.

— Я как раз собиралась… — Пибоди вдруг замолчала и смертельно побледнела. — Черт возьми, Даллас, она нагревается!

— Бросьте ее немедленно! Прикройтесь! — Ева единственной работающей рукой поволокла потерявшего сознание налетчика за стойку, легла на него, закрыла голову руками.