Я подавила желание сбежать. Это не выход. В дело впутаны сестры. Я их впутала. Собственными руками. Или лапами. И теперь мне всё это разгребать.

Как? Кто бы еще знал.

Я просто сделала это. Подошла к автомобилю, открыла дверцу и устроилась на сиденье рядом с главным охотником, любовником и, вероятно, злейшим врагом.

Он даже не взглянул на меня. Просто спросил:

— Набегалась?

Я не стала ничего на это отвечать. Разве не очевидно? Задала встречный вопрос:

— Что ты намерен делать?

Джонатан усмехнулся, а потом резким движением схватил меня за шею сзади и притянул к себе. Посмотрел в глаза с яростью.

— Так что всё это значит? — спросил жестко. — Притяжение истинных пар? Да? Так говорит Джулия об их отношениях с лисом. Или дело в звериной сущности? Ну же, Сабрина, говори, черт тебя дери!

Его глаза сверкали в темноте. Он сам не понимал, чего хочет больше, разорвать меня на куски или поцеловать.

— Я не знаю. Не уверена. Я… я… — хотелось разреветься от безысходности. — Дело точно не в том, что мы… мы не люди. У меня уже был любовник-лис. Мой первый мужчина. Я не могла быть ни с кем другим в самом начале. Пока не научусь контролировать себя, чтобы… чтобы… уши и хвост не… не…

— Что? — Джонатан опешил.

— Проклятье! — я чувствовала себя ужасно неловко из-за того, в какую «степь» повернул разговор. — Ты не перекидываешься, поэтому не представляешь, как трудно учиться контролю в детстве. Наши эмоции… Они влияют. И лисьи части тела иногда проявляются не к месту. Так и в постели, когда мы только познаем искусство любви. Нам не всегда удается контролировать… ну, частичные обращения. Поэтому первый опыт с человеком исключается. Нужен другой оборотень.

— Вон оно что, — протянул Джонатан многозначительно и сжал мою шею сильнее. — Ну, и каков этот оборотень в постели?

— Неплох, — призналась я честно. — Но с ним не было так… так, как с тобой. Ни разу. Дело не в звериной сущности определенно.

— Так мы истинная пара? — поинтересовался Джонатан гневно.

— Я не знаю. Я никогда не верила в подобное. И мне не нравится думать, что всё предопределено. Что выбор отсутствует изначально.

Я не посмела рассказать о словах Клайда. О связи семей. Сейчас точно не время. Джонатан и предыдущие открытия не переварил.

— Выбор? — процедил он сквозь зубы. — У меня есть выбор, Сабрина. Я могу сдать тебя. Отправить выступать на арене. На радость мэру Прейскотту.

Сердце почти остановилось.

На арену? Меня одну? Или Фейт с Джоди тоже?

— Хорошо, — прошептала я глухо. — На арену, так на арену. Только не трогай сестёр. Они невинны. Фейт даже перекидываться не может. Ей в детстве сделали укол. А Джоди — просто ребёнок. Она никому ничего дурного не сделала.

— Зато ты сделала, — Джонатан продолжал держать меня крепко. — Явилась в мой дом. Шпионить! По указке Грейсона, так? Не смей лгать, Сабрина!

Слёзы потекли-таки по щекам.

— Да! — вскричала я. — Он не оставил мне выбора. В клубе, где я работала, была облава. Потому что хозяйка нарушала закон. Меня взяли за компанию, хотели отпустить, но тут нарисовался Грейсон и прицепился, как клещ. А мне нельзя в тюрьму, я должна перекидываться не реже раза в месяц! Проклятье! Не смотри так! Я не о себе беспокоилась, а о родных. Мне плевать, что будет со мной. Я давно ничего не боюсь. И не собиралась я шпионить! Надеялась, что удастся выиграть время и выпутаться. Если б я хотела причинить тебе вред, давно бы сдала! Я знаю всё! И о Китти, и о Джулии! И, разумеется, что ты сам наполовину лис!

Он, молча, смотрел на меня с полминуты. Затем жестко приказал:

— Прекрати реветь. Не рассчитывай даже, что удастся разжалобить меня слезами. Я не куплюсь на это представление.

Я едва сдержала горестный смех. Представление? Серьезно? Да что он вообще понимает?!

Но щеки всё же вытерла рукавом блузки.

— Как ты узнала о Джулии? — спросил Джонатан тоном, будто на допросе.

— Легко. Она преспокойно разгуливала лисицей по особняку. А потом сиганула сквозь кирпичную кладку. У меня сработал инстинкт, и я схватила ее за хвост. Ну и… попала на ту сторону. Я и раньше понимала, что там что-то есть. Слышала доносившиеся оттуда звуки рояля. А про Китти мне сама Джулия рассказала.

— Болтливая идиотка, — обозвал Джонатан сестру. — Вечно не щадит никого. Стоп! — он подозрительно прищурился. — Хочешь сказать, что на тебя та сторона не влияет пагубно?

— Еще как влияет, — я дернулась, и он, наконец, отпустил мою шею. — Несколько дней отходила после визита. Каждую ночь проводила лисой. Китти посоветовала перекидываться. Так, правда, оказалось легче из всего этого выкарабкаться.

— Ну а чертов лис? — я даже в темноте разглядела, как исказилось лицо Джонатана. — Кто он такой? Ты узнала его, Сабрина. По имени назвала. Отвечай! Немедленно!

Я вздрогнула. Его крик будто разорвал все слои мирозданья.

— Клайд — мой брат.

Смысл врать? Клайд расскажет Джулии, а та просветит братца-охотника.

— Кто? — Джонатан растерянным движением провел рукой по лбу.

А я горестно всхлипнула, но вовремя вспомнила, что мне приказано не лить слёзы.

— Да, он — мой брат. Но я не знала. Это правда, Джонатан. Я его одиннадцать лет не видела. Считала, Клайд погиб вместе с родителями. И всей остальной стаей. Думала, спаслись лишь мы с сестрами. Мы жили в лесу, выдавая себя за религиозную общину. Никому не мешали. Просто были собой и держались подальше от людей. А потом… потом…

Я рассказала всё, что знала. Точнее то, что видела собственными глазами. О дне, когда пришли охотники. Об отце, сделавшем Фейт укол, всучившем мне в руки маленькую Джоди и велевшему бежать в пещеру, а потом, коли придется, к тетке в город.

— Вот и всё, — прошептала я. — Всё, что мне известно. В газетах потом писали, что вся стая была уничтожена. Писали, что мы были чудовищами, что причиняли вред людям. Но это была ложь. Мы просто… просто…

— Были запрещенными оборотнями, — отчеканил Джонатан.

— А ты разве нет? — не сдержалась я, ибо его слова прозвучали, как приговор судьи. Словно я преступница лишь потому, что родилась не такой, как все. — Что ж ты сам себя не сдашь тому же Грейсону, Джонатан Льюис? Пусть ты не перекидываешься, но и в тебе течет запрещенная лисья кровь!

Он схватил меня за плечи и встряхнул.

— Не перегибай, — прошипел в лицо. — Я не такой, как ты. Я человек, а не зверь.

Мне хотелось кричать. Кричать, что я тоже не зверь. Мною управляют не инстинкты. Я разумна. Я имею право жить и быть свободной.

Но я сказала совершенно иное. Задала тот же вопрос, что и в самом начале.

— Что ты намерен делать?

Неужели, всё-таки арена? Если так, я буду биться. Насмерть, коли придется.

Джонатан отпустил одно мое плечо и вцепился в волосы, больно потянув за них.

— Пока всё останется по-прежнему. Ты знаешь, что мне от тебя нужно, рыжая, — проговорил он, глядя в глаза. И я прочитала в его взгляде треклятое желание, от которого он не мог избавиться, хотя и очень хотел. — Так что будь паинькой. А дальше посмотрим.

Джонатан оттолкнул меня и завел двигатель. Я понимала, куда мы едем. И зачем. Главный охотник желал продолжения наших близких отношений. Сегодня же ночью. Пока он был просто не в силах выпустить меня из рук. Как ребёнок любимую игрушку.

Это был мой козырь.

Вот только надолго ли.

— Я понимаю, как сильно ты зол. Но давай поговорим. О Грейсоне. Он не отстанет. Будет копать под тебя. Вместе проще его нейтрализовать.

Я сидела на постели, завернувшись в простыню, и смотрела, как Джонатан одевается. Сквозь щели между тяжелыми портьерами пытались пробиться упорные солнечные лучи, но комната еще тонула в полумраке.

Ночь прошла… странно. Джонатан привез меня в «Пристанище духов» и на глазах у изумленной Китти затолкнул в спальню. Такого волчица точно не ожидала. Она вообще не думала увидеть меня в особняке в ближайшее время. Особенно в подобном качестве. Но Джонатану было плевать на чужое мнение. Как он сам заметил, ему требовалось от меня одно. И это он намеревался получить. И не раз.