Мне нужно было что-то делать с этим. Иначе я рисковал сойти с ума.

Решение пришло само, окончательно сформировавшись.

На часах было пять утра, но Иштван разрешил мне звонить в любое время. Я набрал его номер.

— Иген, — сказал он. — Я тебя слушаю, Денис.

Будто ждал моего звонка.

Может, и ждал.

— Я хочу поступить к вам на службу, — сказал я. — Конгломерат… Мне кажется, я готов.

На улице было темно и сумрачно, а в офисе горел ядовито-желтый свет. Мне это всегда напоминало школьные годы. Идешь ранним осенним утром, с тяжелым рюкзаком за спиной, и так темно, неуютно, пасмурно. Хочется спать. А уроки такие длинные-длинные. И электрический свет в классе ядовитый, неприятный. А за окном промозглый утренний сумрак.

Отвратительное ощущение.

Может, это всего-навсего хронический недосып…

Здание, где мы квартировали, принадлежало к тому типу советских построек, в которых обычно располагались всякие секретные КБ и НИИ, «почтовые ящики».

Все серьезно: высоченный забор, камеры видеонаблюдения, несколько постов охраны, вход строго по пропускам.

Кабинет, выделенный Особой группе, которой рулил господин Иштван, располагался в конце покрытого ковролином коридора на четвертом этаже. Особая группа была ударным подразделением для исключительных случаев, резервом Конгломерата, и сейчас для нее никакой работы не было. Все остальные службы были заняты поисками Никиты.

Я был зачислен в Особую группу по протекции Иштвана, и числился в ней на птичьих правах. Мое обучение еще только начиналось, но Иштван, воспользовавшись положением, устроил меня в отряд своих нукеров, чтобы держать поблизости и приглядывать. Формальная должность моя на внутреннем сленге именовалась, как «сигнальщик», он же «индикатор». Это были специалисты особого сорта. В отличие от оперативников, «кукловодов», которые могли управлять черной силой напрямую, роль «сигнальщика» сводилась к наблюдению, оповещению, разведке. Ловить отголоски эмоций, вынюхивать следы применения силы. Теоретически, окажись я теперь, как называл это Иштван, «в нестандартной ситуации», мне следовало глядеть в оба и бить в колокол, но запрещалось лезть в свалку и вообще трогать что-либо руками.

Я уже попробовал однажды поработать с черной силой, побыл «кукловодом», и последствия были самыми драматическими. Повторять пока не хотелось.

Мы с Иштваном миновали коридор, я раскрыл двери, пропуская его вперед.

В отсутствие начальства здесь всегда царила атмосфера распущенности и лени. Группа состояла из оперативников, сидеть в офисе им было скучно.

За стеклянной стеной, облепленной бумажками и разделявшей кабинет на две части, приемную и основную, маялись наши бравые парни.

Их было трое. Федор, вечно ухмыляющийся светловолосый крепыш, приехал покорять Москву из провинции. Изящный брюнет Стас, дитя гламура, частый посетитель салонов красоты и модных магазинов, выглядел его карикатурной противоположностью. Влад противостоял обоим, являя собой картину брутальной мрачности, в его внешности было что-то и от инквизитора-изувера, и от отпетого еретика одновременно.

Все трое были оперативные сотрудники, «кукловоды».

Федор и Стас с унылыми физиономиями пялились на экран монитора. Смотрели хэнтай.

— Влад, глянь, как шпилит щупальцами! — громко и отчетливо сказал Федор. Даже через стеклянную стену было слышно.

Владу было не интересно. Взгромоздив на стол длинные ноги, он листал глянцевый журнал. Не обращал внимания на сладострастные вопли, доносящиеся из колонок.

— Заваром? — осведомился Иштван, распахивая прозрачную дверь. — Я не помешаю?

Парни вздрогнули. Невпопад обернулись. Смешались. Но тотчас взяли себя в руки и сделали сосредоточенные, обремененные раздумьями о службе лица.

— Сворачивайте это безобразие, — скомандовал Иштван. — Хотел бы напомнить, что мы, который уже день, пытаемся обнаружить следы нашего пропавшего сотрудника. Результата по-прежнему нет. Все заняты поисками. А вы что, исключение из правил? Ерундой тут занимаетесь… Быстро за дело!

Потянулся очередной рабочий день. Особой группе, за неимением других заданий, было поручено подготовить аналитическую записку. Тема была задана: «Статистика неконтролируемых энергетических выбросов по Москве за минувший квартал». Рутина.

Сначала мы, вдохновленные Иштваном, усердно перебирали бумаги, щелкали мышами, клацали клавиатурой и обсуждали дела. Ближе к обеду разговоры постепенно скатились к обсуждению собственных успехов, начался активный обмен жизненным опытом. Обсуждали женщин и автомобили.

Влад разразился длинной вдохновенной лекцией о японских спортивных мотоциклах. Стас поддержал беседу воспоминаниями о поездке в Японию и яркими впечатлениями от знакомства с подогретым сакэ и пленительными гейшами. Тут в беседу включился Федор с горячим монологом в защиту русских девушек и настоящего деревенского самогона, и изобличением Стаса, как космополита, сноба, и «вообще от тебя одеколоном воняет как от парфюмерного отдела, ты вообще из нормальных пацанов, или как?» Это было началом их традиционной перепалки. Следующие часа два они обменивались презрительными репликами и мешали нам с Владом заниматься делом. Поэтому я несказанно обрадовался, когда к нам зашла брюнетка Наташа из архивного. Я долго и самозабвенно клеился к ней под беззвучный смех Влада. Наташа оставалась иронична и неприступна, и в ответ на мои комплименты улыбалась с напускной смущенностью.

И тут случилось нечто, в корне изменившее мое настроение. Да и не только настроение.

Оторвавшись от монитора, я случайно глянул через прозрачную стенку. В приемной заседал Стас, ушедший работать туда, спасаясь от выпадов Федора. Очаровательно улыбаясь, изящным жестом поправляя кудри, наш штатный обольститель объяснял что-то русоволосой девушке в белой блузке, склонившейся с бумагами к его столу.

Я присмотрелся к девушке, крепко поморгал.

Нет, мне не показалось. Это была Оксана.

Я отвернулся. Посмотрел на винтажный плакат со Скалли и Малдером, висевший над столом Влада. Мысленно сосчитал до десяти. Не выдержал, обернулся.

Оксана перехватила мой взгляд, приподняла брови.

Стараясь не спешить, я поднялся из-за стола, нарочито медленно направился в приемную.

— Привет, Денис! — сказала мне Оксана без особой радости. — Давно не виделись.

— Привет, — я вымученно улыбнулся.

Собрался было промямлить что-то еще, но Стас энергично прервал меня:

— Так вы знакомы?! Что же, Денис, ты скрывал такое сокровище?

— Благодарю за инструктаж, — холодно сказала ему Оксана. — Я, пожалуй, возьму эту инструкцию, изучу подробнее… Кстати, Денис, у меня и к тебе был небольшой вопрос.

Взяв меня под руку, Оксана проследовала в коридор. Стас перехватил мой заполошный взгляд и свел глаза в кучку. Вот идиот, подумал я.

— Этот ваш Стас — ужасно приставучий, — весело сказала Оксана, едва мы покинули приемную. — Ну, Дениска, как твои дела? Ты ведь у нас совсем недавно?

— Я думал, что ты у нас… В смысле, я не думал… И давно?

Я сделал неопределенный жест рукой.

Зазвонил крошечный телефон, висящий у нее на шее на шнурке.

— Слушай, здесь нам нормально поговорить не дадут, — сказала Оксана, повертев телефон в пальчиках. — Дел невпроворот… Я слышала, в ЦДХ сейчас выставка китайской живописи. Может, сходим?

— Типа по старой памяти? — усмехнулся я. Предложение было неожиданным.

— Ага.

Она весело подмигнула мне, поднося к уху телефон. Разговаривая очень серьезным и деловым тоном, направилась по коридору.

Вернувшись в кабинет, я проследовал мимо присвистнувшего Стаса, молча показал ему средний палец. Приземлившись в кресло, уставился в монитор.

Надо же, подумал я, неужели и здесь, наконец, «поперло»?

Выставка оказалась и вправду недурна.

Переплетения черных иероглифов, причудливо изогнутые цветущие ветви, темные тона ночного неба. Все-таки, рисованию я посвятил значительную часть своей молодой жизни, и работы китайских мастеров не могли оставить меня равнодушным. Но внимание мое было приковано, конечно, к Оксане.