— Не доверяет, значит, — нахмурился Асан.

— Да, но в ее положение это нормально.

— В положении?! — хором воскликнули наложники. — Она беременна?!

— Да нет, — замотал головой Вальд, а потом задумчиво застыл: — Хотя не знаю. Вообще я другое имел в виду.

— И что же? — напрягся эльф.

— Вы же знаете, кто она?

— Оборотень? — после недолгой паузы, в один голос уточнили мужчины. Двуликий кивнул.

— А про то, что церковь ведет на оборотней охоту, вы знаете?

— Хочешь сказать, что Пантидеру преследует церковь? — догадался Асан.

Вальдер сразу же пояснил:

— Церковь держала ее в заточении пять лет, поэтому неудивительно, что, сбежав оттуда, она мало кому доверяет. Сейчас даже оборотни могут быть друг другу врагами.

Они надолго замолчали, но потом голос подал Ситроен:

— Если она тебе не доверяет, откуда ты всё это знаешь?

— Мы тоже обменивались информацией, — хмыкнул двуликий. — Да и к тому же я тоже оборотень. А мы находимся с ней в одной лодке.

— То есть это правда, что церковь истребляет оборотней, — протянул эльф. — Странно, что здесь об этом ни сном ни духом.

— В Закрытом королевстве тоже, — поддакнул Вальд. — Но если я правильно понял, то зачинщиками были люди.

Асан удивлённо вскинул брови.

— Я ничего не знал! — заверил он и предположил: — Но, может, это конфиденциальная информация, предназначенная для людей в церкви?

— Вполне возможно, — согласился оборотень и, немного подумав, сообщил: — Сейчас за нами гонятся около трех десятков служителей церкви и их наемники.

— Так, — оборвал его человек. — Здесь не самое лучшее место для разговоров на подобные темы.

Вальдер кивнул и поднялся. Они расплатились, захватили оставшиеся две бутылки вина и направились в их с Пантидерой комнату.

— Значит, вы в бегах, — продолжил Асан. — На Пантидере была личина… Ты маг?

— Дипломированный.

— Давно бегаете?

— Где-то три недели. Причем две из них я вообще обо всем этом не подозревал, пока на нас не напали.

— Что с нападавшими?

— Четверо из пяти мертвы. Пятому после допроса я стёр память.

— Надо рассказать Раскару, — неожиданно подал голос Ситроен.

— И что он сделает? — скептически полюбопытствовал у него Асан. — Оборотни не подчиняются эльфам, они принадлежат Закрытому королевству. На людей мы тоже не сможем повлиять, как я понял, церковь теперь не волнует даже закон своего короля.

— Он может предложить оборотням союз, — прервал эльф. — И тогда на нашей территории можно будет объявить о неприкосновенности двуликих.

— Они будут под нашей защитой, под защитой эльфийского правителя.

— Не все боятся вашего правителя, — спокойно возразил Вальдер. — Иначе бы никто не убивал, не воровал и так далее. А обезумевшим фанатикам и подавно плевать на чьи-то договоренности.

Повисло молчание.

— Одиннадцать, — неожиданно сказал человек, взъерошив короткие темно-русые волосы.

— Что? — не понял двуликий.

— Я отвечаю на твой первый вопрос, — пояснил собеседник. — Ей было одиннадцать лет.

Пантидера под руку с Раскаром медленно двигалась в сторону трактира, в котором она оставила своего напарника. Сзади, чуть отстав, бесшумно шагал Леост.

Увиденное в саду не то чтобы сломило двуликую, но сильно охладило радость от встречи со старыми друзьями. Причём те явно чувствовали то же самое: разговор не клеился, на лицах пролегла тень скорби. Даже спустя шесть лет боль от потери всё такая же сильная.

Вот так, молча, они добрались до трактира. Мужчин в зале уже не было, и Пантидера, пригласив с собой хозяина и его пару — они были вместе с тех светлых времен — направились в их комнату.

Картина, которую застала Пантидера, открыв дверь, поразила девушку до глубины души. Асан с серьезным лицом стоял возле кровати на четвереньках и что-то недовольно кому-то доказывал. Рядом на животе ползал Ситроена, глупо хихикая, запускал руку под кровать, после чего оттуда доносилось угрожающее рычание и ругань.

— Ну, выла-азь, — пьяно протянула эльф и игриво добавил: — Целоваться — это совсем не больно! Очень даже наоборот…

— А ведь теперь и не скажешь, что эльфы — хлоднокровные и высокомерные существа, — пробормотал Леост, тем самым озвучивая мысли вошедших.

Кто был под кроватью — Пантидера уже поняла, это было не трудно.

Ситроен, услышав голоса, поднял голову, а когда заметил Раскара, будто протрезвел.

— Господин! — прошептал он и быстро вскочил на ноги. Асан неторопливо к нему присоединился.

— Сит, — устало вздохнул хозяин. — Тебе Асана не хватает, что ты других домогаешься?

Девушка уже успела рассказать ему о своём спутнике, так что он тоже знал о временном обитатели подкроватного пространства.

— Острых ощущений ему не хватает, — недовольно буркнул человек, покосившись на свою пару. Из-под кровати донеслась солидарная ругань, и на свет наконец-то выполз Вальдер. Потрёпанный, взъерошенный, с полностью расстегнутой рубашкой и ярко-красными засосами на шее. Эти детали несказанно удивили целительницу, и она вопросительно вздернула брови.

— Потом расскажу, — проворчал парень, быстро застегивая редкие уцелевшие пуговицы на рубашке. Пантидера хмыкнула, но от мысленного комментария не удержалась: «Эльфийское совращение потерпело поражение».

— Раскар, — представился оборотню эльф, чем явно разрядил обстановку. — Это Леост.

— Вальдер, — мрачно ответил тот.

— Какие на завтра планы? — обратился хозяин уже к двуликой.

— Рынок, — устало ответила девушка, усаживаясь на кровать рядом с напряженным напарником. Тот неосознанно придвинулся к ней, чем вызвал у неё сочувственный взгляд — Ситроен был тем ещё извращенцем.

— Не против, если я составлю вам компанию? — вновь спросил хозяин.

Пантидера вопросительно покосилась на двуликого. Тот ответил ей безразличным движением плеч. Она улыбнулась названному брату и кивнула.

— Тогда я зайду за вами завтра, — вместо прощания сообщил эльф и направился к двери, но Пантидера остановила его удивленный вопросом:

— Уже уходишь?

Раскар выразительно глянул на двуликого и как бы между прочим заметил:

— Мне показалось, что твой друг нуждается в отдыхе.

Девушка снова покосилась на Вальда и согласно кивнула.

— Тогда до завтра. — Она поднялась, подошла к хозяину и трепетно поцеловала его, отчего оборотень возмущённо вздохнул, и закрыла за гостями дверь.

— Не могу поверить, что они действительно твои друзья! — поежившись, сказал Вальдер, когда они остались наедине. Пантидера молча пожала плечами и уселась рядом с ним на кровати.

— Ну и кто это сделал? — спросила она, коснувшись пальцами засоса на его шее.

— Ситроен! — с готовностью пожаловался парень. — Я слишком много выпил и не заметил, как заснул. А когда проснулся — надо мной этот, а на шее — вот!

Пантидера невольно улыбнулась краешком губ такому красноречию. Деллакруа знала, кого брала в свой гарем.

— И ведь на самом видном месте! — продолжал праведно злиться оборотень. Она ещё ни разу не видела его в подобном состоянии. Но, возможно, всё дело было в алкоголе.

— Я избавлю тебя от него, если ты успокоишься и всё забудешь, — неожиданно перебила его девушка. Ей не нравилось видеть Вальдера пьяным, она предпочитала легкую самоуверенность, с которой он обычно путешествовал рядом с ней.

— Хорошо, — также неожиданно успокоился он и замер, глядя ей прямо в глаза. Она уже успела забыть, какие необычные у него глаза — голубые, почти серые, но с таинственным синим цветком вокруг суженного зрачка.

— Ну, давай, — спокойно поторопил Вальдер. Однако Пантидера, как будто впавшая в транс, поняла его по-другому; все ее внимание вдруг захватила пульсирующая под пятном засоса жилка. Ей вспомнились игры, которым ее усердно пытались научить в гареме, и она по забытой привычке потянулась губами к шее мужчины.

Вальд с непонятным ему страхом наблюдал, как меняется лицо напарницы. Девушка, словно оголодавшая хищница, медленно склонялась к нему, вперив затуманенный взгляд куда-то в ключицы. Он боялся и одновременно хотел узнать то, что она собиралась сделать. Однако спокойно отдаться происходящему ему не давали слишком яркие воспоминания из-за которых он зарекся связываться с женщинами в том самом плане. Двуликому вполне хватало одного опыта, и обжигаться ещё раз он был не намерен. Он был еще совсем мальчишкой, лет семнадцать, когда влюбился в девушку на пять лет старше его. Это не была любовь с первого взгляда, это были вполне осознанные чувства. Он любил ее трепетно, искренне, но Славию лишь умиляли его ухаживание. Были и цветы, и подарки, и любовные письма. Она никогда его не отвергала, но и никогда не отвечала взаимностью. Однако Вальдера это нисколько не огорчало в те времена, он верил ей, и это вера всадила ему в спину нож. Это боль была намного хуже физической, и он не мог убежать от нее даже во сне; ему все снилось и снилось ее улыбающееся лицо… Он все не мог страницы болезненных воспоминаний из своей памяти и жить дальше.