Добираться до замка Лавариона долго не пришлось. Нужды задерживаться в порту у путешественников не было и они, наняв у ворот порта двоих извозчиков, погрузились в их повозки и тронулись в путь, туда, откуда, по большому счёту, и началось их приключение.

В первой ехал сам Лаварион, Дик и Элифер, которая осматривала в уже сгустившихся сумерках город.

— Ты в Ливуде первый раз? — Спросил Семион.

— Да! — Ответила Элифер. — Мой отец был здесь несколько раз, а я кроме Кишурбаха нигде не была.

— Ну, Кишурбах- это столица! Ливуду до него далеко.

— Нет, почему, здесь тоже красиво.

Дик поглядел на улочку, по которой они сейчас проезжали: узенькая, с плотной стеной одноэтажных каменных домов, с маленькими оконцами, редко за которыми горел свет и с одинаковыми, черепичными крышами. Если бы не вывески над входами, то можно было легко запутаться в них.

— Ты наверное просто льстишь? — Улыбнулся Дикин.

Элифер на это ничего не ответила, а молча продолжила рассматривать проезжаемые ими улочки и переулки.

Во второй повозке ехали ребята и вежливо выпровоженный из первой Фук. Ребята ему тоже не очень были рады, но деваться им было некуда.

— Э-ге-гей! Встречай своих героев Ливуд! — Крикнул Арубатур как только повозка тронулась с места. Его крик напугал бродячих собак, рыскающих у ворот порта в поисках пропитания, те, поскуливая, ринулись в рассыпную и редких прохожих, которые посмотрели на повозки с большим изумлением. Извозчик, от неожиданного крика вздрогнул, обернулся и посмотрев пристально на Арубатура, покрутил пальцем у виска. — Что такие кислые, друзья! Мы вернулись! Все ваши злоключение закончились! — Продолжал кричать Фук.

Орион осознав, что Арубатура уже не остановить, обречённо обхватил голову руками, желая побыстрей добраться до замка. Вообще-то по дороге он хотел поговорить с друзьями. О дальнейших планах, о впечатлениях, о дороге до Сакила, но с Арубатуром это виделось невозможным. Придётся отложить разговор до следующего удобного случая, а сейчас набравшись терпения, слушать лучезарные речи Фука Арубатура.

— Я долго думал, мечтал об этом дне, минуте, когда я, со своими друзьями, торжественно проследую по улицам Ливуда! — Продолжал свою громкую, торжественную речь Арубатур, пугая проходящих мимо горожан. — Какие преграды строила нам судьба, но мы преодолели их и вот мы здесь! Встречай своих героев Ливуд! — Извозчик значительно прибавил ход, желая побыстрее доставить пассажиров на место и избавиться от Фука. Вот уже повозка с ликующим и размахивающим руками Фуком и удрученными его спутниками, пронеслась мимо первого экипажа и исчезла за углом. Только голос Арубатура доносился до ушей Дика в тишине вечернего, засыпающего города.

Наконец, повозка с ребятами и Арубатуром, остановилась у ворот замка. Запряжённый в неё олиткоп, нежно просвистел, видимо от усталости, слишком большую скорость ему пришлось развить, дабы быстрее доставить пассажиров к замку.

Арубатур, с не скрывающимся восторгом, слегка повизгивая, подскочил к резной ограде замка и ударил в колокольчик, в тот самый, в который несколько месяцев назад ударил и Ентри. Ребята неспешно вышли из повозки и встали за спиной Фука.

Ентри почувствовал, как дрожат от волнения у него колени. Прошло минуты три, а из замка так никто не появился. Вот уже и второй экипаж подкатил к воротам.

— Там что все уснули?! — Крикнул Фук и настойчиво позвонил в колокольчик.

Наконец, дверь замка открылась, выпустив наружу пучок яркого света. Вышедший из двери человек быстрыми шагами преодолел зелёный газон, как всегда находящийся отличном состоянии, по дорожке из красного камня и подходя к воротам немного надменно спросил:

— Вы по какому вопросу?

Голос Уайза Парилика Ентри мог узнать из тысячи. Хоть юноша к дворецкому относился с недоверием и немного недолюбливал того, но вновь услышать его холодный, лишённый всяких эмоций голос, был рад.

— Уайз, дружище, ты что, не узнаешь старых друзей?

Парилик шарахнулся чуть назад. Поднёс к лицу масляный фонарь и вгляделся в темноту, где стояли нежданные гости. Его лицо, освещённое фонарём, выказывало растерянность и испуг. Видимо, он узнал по голосу Фука, и это его не обрадовало. Он встал в нерешительности, не зная открывать им или нет и пауза неприлично затянулась.

— Уайз! Ты чего испугался!? Это мастер Лаварион, открывай! — Послышался из-за ворот голос Семиона. Парилик тут же пришёл в себя и в три шага достиг ворот и открыл дверь.

Первым в ворота зашёл Семион, за ним остальные. Парилик на них внимания практически не обращал, возможно, он не совсем понимал или не рассмотрел кто они.

— Мастер Лаварион! Как я рад вас видеть! Я уж думаю, что-то вы задерживаетесь в Кишурмахе… С вами гости?

— Уайз! Ты чё? Какие гости, это же я- Фук! — Арубатур тут же заточил испуганного Парилика в объятья.

— Да Уайз, — усмехнулся Лаварион, — они со мной! Сходи на кухню, распорядись по поводу ужина.

Парилик, освободившись от объятий Арубатура, мигом исчез в доме, пока Семион со своими гостями, неспешно, прогулочным шагом, шли по дорожке.

Ничего нового для путников, за исключением Элифер, в доме Лавариона не появилось. Мрачный холл также как и всегда встречал их светом нескольких факелов. Длинные тени от них дрожали, переходя со стен на потолок. В большие, в серебряных рамах окна уже заглядывала темнота.

Семион не задерживаясь, проследовал к лестнице, но голос Элифер остановил его:

— А кто это? На потолке!

Лаварион оглянулся, посмотрел на панно выложенное наверху.

— Это мой отец! Треус Лаварион!

— Красиво! — Констатировала Элифер и продолжая разглядывать помещение, медленно двинулась к лестнице.

— Потом мы попросим Дика и он проведёт экскурсию тебе. Дикин, ты ещё не забыл где что? — Семион лукаво посмотрел на Дика и улыбнулся. — А сейчас давайте отпразднуем возвращение.

С этими словами Семион направился по лестнице на верхние этажи в один из залов замка. Остальные бодро поспешили за ним, только Арубатур немного замешкался, разглядывая холл когда-то спешно покинутого замка, но и он вскоре догнал спутников.

Зал казался ничем иным как столовой с большим прямоугольным столом и массивными стульями с резными, высокими спинками. Высокие полуовальные окна, выходящие на океан, в дневное время пропускали много солнечного света, но сейчас, когда ночь подступила к ним, зал освещали множество свечей на столе. Из мебели в зале был ещё деревянный комод на всю противоположную стену, с кованными элементами декора в виде вьющихся виноградных лоз по краям. В нём было две небольшие дверцы по краям, остальное место занимали отсеки для винных бутылок, которые все были заняты.

Лаварион быстро подошёл к бару и достал, казалось, первую попавшуюся бутылку. На самом деле в ней оказалось красное сухое вино из долины Лаял, что не далеко от Бимелина 2797 года.

— Моё любимое вино! — откупоривая бутылку, произнёс Семион. — Я уверен, вам понравиться.

Действительно, вкус вина был волшебный. Бархатистый, насыщенный с ароматом красных фруктов. Мариа осторожно понюхала содержимое бокала, потом коснулась кончиком языка, затем пригубила, почувствовав богатый букет вкуса и только после сделала значительный глоток.

После глотка у неё слегка закружилась голова, тело приятно расслабилось, а во рту ещё долго чувствовалось нежное послевкусие.

Не одной ей понравилось вино. Ентри жадно допил из своего бокала и, пренебрегая этикетом, хотел было попросить добавки, но тут появился Парилик и пригласил гостей к столу.

К удивлению Ентри, большой зал, который он принял за столовую, оказался не совсем ею. Столовая оказалась рядом, за соседней дверью.

Эта столовая была в полтора раза больше, с огромным полуовальным столом, с резными, витиеватыми ножками из красного дерева и подстать им деревянными, обтянутыми кожей орниса, креслами. По краям комнаты находилось ещё два стола такой же формы, но в два раза короче. Мрачные, отделанные тёмно-красной с золотыми вкраплениями тканью, стены, были подстать мебели и только большой камин в противоположном от входа углу, резко выделялся светлым цветом своего фасада и ажурной ковкой на нём.