– Это все? – спросил Зерон, видя, что Марквентор замолчал. – И на что ты готов? Что ты можешь мне предложить? Там в ночи стоит армия. Она ни перед чем не остановится. Ты сможешь их уговорить повернуть обратно, и мало того, заманить в ловушку? Их надо уничтожить, иначе они уничтожат нас. Чем ты мне можешь помочь, старик, потерявший власть? Ты ничего не можешь. Завтра я буду говорить с тем, кто привел сюда эту армию. У него есть власть. И его тоже интересует противоядие. Похоже, что ему не безразлична твоя дочь. Будет о чем поговорить.

– Ты хочешь говорить с Александром? – грустно улыбнулся Хранитель. – Может быть, ты уговоришь его, а может, и нет. Но сможет ли он повернуть назад армию. Они там полны решимости добить тебя. Я слышал их. Никто уже не сможет остановить этих зверей.

– Мои звери тоже хороши, – нахмурился Зерон.

– Я не сомневаюсь в этом. Может быть, ты и победишь завтра. Может быть. Но какой ценой? Я же хочу предложить тебе нечто лучшее. – Хранитель оглянулся по сторонам, и его голос перешел на шепот. – В обмен на жизнь Танаис я открою тебе тайну, передаваемую из века в век от Хранителя к Хранителю. Никто не знает сейчас, кроме меня, эту тайну.

– Что еще? – недоверчиво спросил Зерон.

– Что? – Хранитель внимательно посмотрел на вожака мауронгов, налил себе в чашу вина, отхлебнул.

– Не тяни, – поторопил Зерон. – Хватит цену набивать.

– Слушай меня, – начал торопливо шептать Марквентор. – Уничтоживший Дерево Жизни в ночь полного Небесного огня обретет великую силу, равную силе Создателя. Но сила эта будет разрушающей. Одним мановением руки он сможет стирать города, поворачивать вспять реки, сжигать тысячные армии. Завтра наступит эта ночь, – произнес Хранитель и залпом допил вино.

– Сочиняешь, – хмыкнул недоверчиво Зерон. – Когда придумал-то? Сейчас или вчера? Заманить меня в ловушку хочешь? Сам-то почему Дерево не уничтожил? Силу великую не обрел? Врешь ты все.

– Тайна гласит, – спокойно ответил Хранитель, – силу может только человек обрести. Маг не может. Я – маг. Ты – человек. Тебе сила достанется. Надо тебе только это Дерево уничтожить. Завтра ночью срок. Завтра ночной огонь полную силу обретет. Что ты на это скажешь?

– Ловко сочиняешь, – оскалился Зерон, а у самого в глазах интерес огоньком промелькнул и тут же потух. – И ты мне хочешь взамен противоядия предложить силу?

– Да.

– Завтра?

– Да.

– И как же? Перед нами армия стоит.

– Я покажу тебе путь, – прошептал Хранитель. – Недалеко отсюда есть подземный ход. Широкий. Он через обиталища ракшасов проходит. Твари свирепые. Малым числом туда нельзя ходить, а более того – в одиночку. Но они испугаются твоего войска и разбегутся. По этому ходу можно армию Александра обойти. Дерево уничтожишь, и любое войско падет у твоих ног.

– А не врешь? – прищурил глаза Зерон.

– Зачем мне врать? Я жизнь дочери спасти хочу. Не медли, Зерон. Снимай армию с лагеря. Костры оставь. Пусть Александр думает, что ты здесь. Еще об одном прошу – убей Харсуса. Зачем он тебе? Он меня предал. Тебя тоже предаст.

– Убить эту сволочь? – переспросил Зерон. – Жесток ты, однако.

– Я справедлив.

– Мне нравится это слово, – усмехнулся Зерон. – Стража!

– Слушаю, повелитель, – вошедший стражник почтительно склонил голову.

– Пехару ко мне! Быстро!

– Я не верю тебе, Хранитель, – холодно произнес Зерон, когда стражник удалился. – Судьба моя такая – не верить никому. Знай, если что не так, – дочь твоя умрет. Ты тоже. Вот так. Но мне нравится твое рисковое предложение. Кто не рискует, тот не пьет… Что за ерунда. Откуда такие фразы в моей башке? Ладно, пошли. Покажешь, где этот ход подземный.

Танаис подошла к воде. Волны плещутся ласковые такие. Камешки перекатывают да песок поглаживают, словно живые. Отец говорил, что все живое в этом мире. Во всем сила жизни течет. Каждая веточка в лесу шепчет на своем языке, маленькая росинка поутру на своем языке говорит. Надо только понимать их. Ты из этого мира вышла. В тебе все есть. Все стихии мира в тебе. Услышь дыхание волн, почувствуй песню ветра. Здесь слова не нужны. Тут другой язык – особый.

Танаис наклонилась, ладонью волны коснулась. Волна ладонь накрыла, назад схлынула.

– Пропусти меня, водица, – прошептала Танаис. – Позволь пройти.

Искренне слова прозвучали, а внутри Танаис словно музыка заиграла волнами как отзвук фразы произнесенной. Капли воды с золотой змейки в море вернулись. Холодом повеяло вмиг, и ледяная дорожка меж берегом и островом пролегла. Волны о дорожку плещутся, но крепко держится лед. Услышала вода Танаис – путь проложила.

– Спасибо тебе, водица, – поблагодарила Танаис и уверенно ступила на ледяную дорожку.

Александр спросонья тупо смотрел на Дракуса. На голове второго после Зерона красовался грубой работы шлем с рогами. Цельнометаллический панцирь на груди с изображением хвостатого чудовища отражал огонь костра. Меч у Дракуса предусмотрительно изъяли двое стоявших у него за спиной воинов. Только пустые кожаные ножны висели на боку.

– Тебе чего? – спросил Александр. – Тебя там не приняли? Ты обратно вернулся? Чего болтаешься, как дерьмо в проруби? Спать мешаешь. Прибарахлился, смотрю. Рогоносец.

– Я посланец Зерона, – гордо произнес Дракус. – Он желает говорить с тобой и назначает тебе встречу на утренней заре на поле брани. С каждой стороны по десять воинов.

– Стрелку забивает, значит, – хмыкнул Александр.

– Что? – не понял Дракус.

Александр отмахнулся рукой, помотал головой, отгоняя сон, машинально взглянул на запястье левой руки в надежде время узнать, снова рукой махнул.

– Я все передал, – с достоинством в голосе заявил Дракус. – Теперь я ухожу, Змеиный король. Встретимся на поле боя.

– Стоять! – рявкнул Александр. Дракус невольно втянул голову в плечи. – Правую ногу поднять!

– Чего? – не понял Дракус.

– Я тебя не отпускал, – мрачно произнес Александр. – Явился! Черт рогатый. Ты бы еще хвост прицепил. А до утра нельзя было подождать? Ты мой драгоценный сон нарушил. Садись рядом.

– Зачем это еще?

– Сказки будешь мне рассказывать. Не отпущу я тебя. С нами пойдешь навстречу. Если что не так пойдет, увижу я, что задумали вы там дрянь какую-нибудь, ты с жизнью распрощаешься. Понял?

– Понял, – обреченно кивнул Дракус головой.

– А теперь садись. Расскажешь мне. А то я уже было пожалел, что отпустил тебя необдуманно. Сильно ты мне противен был. А ты сам явился. Сними ты этот шлем. На козла похож. Не могу на тебя без смеха смотреть. Садись. Расскажешь мне про Зерона. Про империю вашу. Мне знать надо все. К встрече надо готовым быть. Но если соврешь что – не обессудь. Тут кое-кто горит желанием пообщаться с тобой в групповухе. Ребята, говорит, у меня хорошие. Так что сам понимаешь. Садись.

Дракус послушно присел у костра.

В чертогах царя подземелья царила прохлада. Журчал ручей. Призрачно мерцали драгоценные каменья. Прожилки золота струились по сводам высокой пещеры. Сам царь неподвижно сидел на берегу ручья, слушая музыку воды. Камень, да и только. В своем натуральном облике Ахарунг мало от камня отличался. Камень да камень, изъеденный временем. Приглядевшись, можно было подобие лица найти. Да какое там лицо. Один глаз заплыл известковым наростом, другой зрачком изумрудным сверкает. На лбу – шишки каменные. Вместо рта – щель глубокая. Ног и рук не видно. Вроде как под накидкой они. А накидка тоже от камня мало отличается. Человек пройдет здесь и не заметит царя подземелья. Но не ходят здесь люди, а сам царь никогда на свет солнечный не выходит.

Неподвижно сидит Ахарунг. Ждет. Чувствует приближение гостя. Скоро уже. Там, на поверхности, судьба мира решается. Знает это Ахарунг. Глаз и ушей много у него. Мало ли тварей подземных, что иногда по ночам по земле ходят. Вот и доносят они своему господину. Все знает Ахарунг. Сейчас к нему князь ракшасов идет. Неприятен был ему этот князь, как и все пожиратели мертвечины. Но все же свои они, подземные, подданные его, Ахарунга. С важной вестью идет к нему князь ракшасов. Спешит. Скоро здесь будет. Уже запах чует Ахарунг мертвой плоти. Вода в ручье забеспокоилась. Шаги тяжелые послышались. Вот он, князь ракшасов. Голова звериная. Не то волчья, не то медвежья, туловище человека. Только шерстью обросло оно. Не то руки, не то лапы длинные когтями земли касаются.