Джек опустил вдруг очнувшуюся (и разом застонавшую) девушку на широкую лавку, застеленную одеялом из грубой шерсти. Спасенная открыла глаза — карие с легкой прозеленью. Миг ошарашенно смотрела на спасителей — и вряд ли посчитала их таковыми. А затем — отчаянно рванулась, пытаясь вскочить с лавки…

— Ты — в безопасности, — медленно выговаривая слова, произнес Джек.

Так обычно успокаивают собак и лошадей. На людей тоже иногда действует.

Подействовало.

Спасенная, опираясь на руку Ирии, осторожно села. И даже смогла взять из рук оборотня кружку с травяным настоем.

Как и куда бедняга собиралась в таком состоянии бежать, остается лишь догадываться.

Ладно уж, Ирия. Сама бы рванула еще проворней. Если бы очнулась в окружении леонардитов. В любом состоянии.

— Пей. Тебе нужно выздороветь, — тем же тоном произнес Джек.

Осунувшееся лицо, запавшие глаза. Как же он устал! Возможно, сильнее, чем Ирия.

И оборотень — моложе, чем сначала показалось из-за бороды и усов. Не старше сорока. (Но и намного младше — вряд ли.) Джек годится бывшей графине в отцы. Но никак не в деды.

Странный рыбак или не рыбак накрыл одеялом несостоявшуюся утопленницу. Наконец задремавшую после настоя.

— Зажги свечи! — попросил Джек Ирию, подходя к окну. — Рассвет.

Бывшая графиня без слов повиновалась. Во-первых — действительно разумнее задвинуть ставни. Мало ли кто пройдет мимо? А во-вторых… Мало ли что во-вторых!

Семь свечей очертили круг на потемневшем дереве стола. И разом придали рыбацкой избе еще больше колдовской таинственности.

А на полу золотые отблески высветили длинную тень Ирии. Вон причудливо колеблется при каждом движении.

А рядом — неподвижная четырехногая тень лавки со спящей девушкой. И тени стола, подсвечника, прочей утвари…

Джек и Ирия сели за стол с бокалами вина. Откуда здесь бокалы? Неважно. Откуда-то ведь взялось остальное.

Блики яркого огня играют на бледном золоте стола, на темном хрустале. И вино — темное…

Откуда на осеннем берегу Альварена южанин с северным именем Джек? А табор банджарон, откочевавший в преддверии зимних холодов вместо юга на север? Откуда, наконец, сама Ирия и чуть не погибшая девушка?

Длинные, тонкие пальцы Джека сомкнулись на бокале. Мозоли рыбака, но пальцы — аристократа…

— Выпей до дна, — попросил оборотень. — Иначе не сможешь услышать.

Ирия, не колеблясь, осушила бокал. Что «услышать», и что с ней еще может случиться?

Да ничего страшного! Что терять тому, кто уже едва не лишился жизни? Если бы не Джек!

Вино зашумело в голове, хоть приходилось пить и крепче. В Ауэнте на ужин принесли быстро пьянящую «Розу». Самую горькую из всего, что бывшая узница когда-нибудь пила или выпьет. Хуже того, чем сестра Эйды запила первый скандал с отцом. Когда он назвал Ирию худшей из дочерей и своим проклятием. Но исполнил ее требование.

Травы… Травы и свечи.

Или дело не в вине, а в голосах?

Пение… Это поют банджарон…

Нет. Сквозь их музыку доносится совсем иная.

Зов. Бесчисленная тьма голосов. Тысячи… сотни тысяч. Слишком много, чтобы различить.

Нужно что-то спросить у Джека. Очень важное…

— Ты сказал: когда зовешь — может прийти тот, кто ближе.

— Древние силы спят, но их легко пробудить. Хотя чем дальше, тем труднее. Здесь — не Тенмар. Хотя и им трудно. Древние боги редко прощают. И предателей — еще реже, чем глупцов.

— Кто предатель, а кто — глупец?

Вино шумит в ушах. Вино и голоса…

— Ты слышишь их?

…Зарево на горизонте. Башня старого замка. Южной многометровой змеей ползет бесконечная армия врага. Сейчас сожмет в кольцо и задушит…

— Это… не Лиар!

— Это — Тенмар. Последние месяцы Тенмара. Древнего Тенмара. Свободного Тенмара.

— Их… нас, — и это «нас» не кажется странным! — перебили?

— Хуже… Круг замыкается, и времени мало. Всё, что есть, уже было. Они возвращаются, Ирия. Боги. Герои. Люди. Преданные часто возвращаются. Особенно — когда их зовут. Всё кончилось, но однажды в небесах Волк и Дракон истекли кровью. Четверо дали клятву, и ни один не понял этого. Пятый не клялся ни в чём, но его путь предопределен кровью одного и преступлением другого. Шестой знает и помнит всё, но не вправе раскрыть.

Странные, неведомые слова, терпко пьянящее вино, неотвратимый гул вечных волн Альварена, горькая усмешка оборотня. Всё прошло, и всё повторится, а незнание не спасет от возмездия…

На руках — неподъемная тяжесть. Давит, давит, давит…

Ирия открыла глаза. Так, она сидит за столом, преклонив голову на руки. То-то так затекли! Да и всё остальное — не меньше.

Сколько же часов Ирия проспала сидя? Ладно, лучше уж сидя здесь, чем лежа в келье. Или в камере Ауэнта — перед казнью.

Ирэн Вегрэ!

Ирия торопливо обернулась. Невольно поморщившись — мышцы одеревенели за ночь, будь здоров!

Уже утро. Бесконечный мрак кончился. Спасенная девчонка ровно дышит во сне, солдат и леонардитов поблизости нет.

Бывшая графиня закатала рукав — след от ножа затянулся полностью. А вот шрам точно останется надолго. Если не навсегда.

Ну и Тьма с ним! Ирии Таррент (или кто она теперь?) прельщать некого.

Лучик осеннего солнца слабо сочится сквозь плотные ставни. Странно, а на рассвете и носа не показывал.

Сочится — и тускло высвечивает обстановку. Контуры мебели, силуэт Ирэн на лавке, погасшую печь, дотла догоревшие свечи в старинном подсвечнике…

Джека нет. Его нет, а изба заперта на засов. Изнутри.

Кто запер? Сама Ирия — во сне? Спасенная девчонка? Привидения?

Беглянка, не удержавшись, скользнула к двери. Открыла, закрыла…

Нет, так и есть. И снаружи их никто не запирал. Хотя еще имеется окно. С закрытыми — опять же изнутри — ставнями.

Одежда высохла — очень хорошо. А рядом с камзолом висит теплый плащ. На меховой подкладке, подбитый соболем.

И гордо возлежит на стуле шпага в ножнах. Ирия — не великий знаток оружия. Но столь чистую идалийскую сталь не оценить трудно. А уж балансировка! И при том — простая гарда, никаких драгоценных камней. Благородному металлу дополнительные красивости не нужны, это вам не платье куртизанки. Именно такое оружие идеально для бедного юного дворянина…

— Ирэн, проснись!

Девушка застонала, открывая глаза. Ирии даже не удивилась. Только поежилась.

— А где?.. — несостоявшаяся утопленница вскинулась рывком. Взгляд встревоженной лани заметался по избе.

— Не знаю. Ушел.

— Он вернется?

— Не думаю. Пока мы здесь.

— Мне снились тени. Много теней… Они заполнили дом. Вы пили вино, а тени всё шли и шли!..

Нет, Ирия видела лишь свою тень и тень Ирэн. А также — стола, печи, лавок… А вот у Джека тени не было. Но Ирэн бывшая графиня об этом не скажет.

— Джек оставил нам жареную рыбу и хлеб, — заглянула в сковороду на печи Ирия. — И вот — вино во фляге. А в котелке — травяной настой. Всё теплое. Печь топить нельзя. Если солдаты увидят дым — утопят нас с тобой.

Настоящая баронесса Вегрэ торопливо отхлебнула из фляги. И лишь тут до нее дошло:

— Ты назвала меня Ирэн. Я сообщила тебе имя?!

— Нет. Ты мне его не говорила. И тебе лучше самой его забыть. Иначе умрем обе… Ешь быстрее. Лучше бы дождаться ночи, но вряд ли солдаты дадут нам столько времени.

Да, сейчас они ищут тело Ирии Таррент, которое на самом деле принадлежит Ирэн Вегрэ. А обе девушки, живые-невредимые, сидят тут в избушке — вино попивают, рыбкой заедают.

Ирия даже ухмыльнулась. Сколько сил, интриг, нервов, наконец, потратили мерзавец Ревинтер, герцог Тенмар, Карлотта Таррент и вдобавок Полина с Леоном, чтобы запереть в монастырь, а затем прикончить двух девчонок из знатных семей! И что? Пришел неведомый Джек — рыбак-колдун-оборотень — и все планы спутал!