– Обязательно! А мы с Пен украсим зал, как на Рождество и на Двенадцатую ночь. И попросим приготовить марципановый торт.

Джиневре хотелось бы, чтобы церемония была краткой и деловой, в духе процедуры подписания их брачного договора. Пышная свадьба не входила в ее планы, однако она не могла лишить Пиппу удовольствия.

– Скромную свадьбу, – все же не удержалась она.

– Никаких скромных свадеб! – весело возразил Хью. – Это отличный повод для того, чтобы зажарить жирненького теленка!

– Теленка? – озадаченно воззрилась на него Пиппа. – На свадьбе мамы с лордом Мэллори подавали павлина, оленину и сазана, а еще засахаренные фрукты. А вот теленка не было.

– Думаю, твоя мама будет не против, если мы отпразднуем нашу свадьбу чуть по-другому, – сказал Хью.

– А у нас будет музыка и танцы? – спросила девочка. – На свадьбах всегда много музыки и танцев.

– Пойди и поговори об этом с Пен, – предложила Джиневра, ласково подталкивая ее.

С уходом Пиппы зал как будто опустел. Мастер Ньюберри робко кашлянул и принялся собирать бумаги.

– Итак, милорд, я отправляюсь к хранителю печати. – Хью кивнул:

– Если будет ответ, доставьте его немедленно.

– Слушаюсь, сэр. – Нотариус почтительно поклонился Джиневре и магистру и ушел.

– Музыка и танцы, – задумчиво проговорил Хью. – Надо бы заняться поиском музыкантов.

– В этом нет надобности, – твердо заявила Джиневра. – Как и в музыке, и в павлинах, и жирненьких телятах. И вообще, я не понимаю, чем этот день отличается от других. Пусть дети украшают зал, если им хочется, но вот остального не надо.

– Напротив, – возразил Хью, в его глазах появился недобрый блеск, – очень даже надо. В моей жизни была только одна свадьба. Вам, я понимаю, эти церемонии… ну, скажем, приелись… для меня же это знаменательное событие.

Магистра Говарда вдруг начал бить жестокий кашель. Жестом, попросив извинения, он спрятал лицо в огромном и не очень чистом носовом платке и поспешил прочь.

– Ваше чувство юмора поражает меня! Как вам удается всегда шутить не к месту? – с издевкой поинтересовалась Джиневра. – Вы уже победили – так вам еще надо и позлорадствовать?

– Почему-то я не чувствую себя победителем, – улыбаясь, признался Хью. – Я полон предвкушения и уверенности в том, что отныне в моей жизни не будет скуки. Но вот что касается радости победы – увы, этого я не испытываю.

Его взгляд притягивал Джиневру, однако она стойко сопротивлялась и даже сделала шаг назад, выставив перед собой руку, будто защищалась.

– Иди ко мне, – проговорил Хью. Его лицо внезапно стало серьезным. – Иди ко мне, Джиневра.

– Нет, – еле слышно прошептала она. – Нет. Не все будет так, как ты хочешь.

Хью нахмурился, и огонь, горевший в его глазах, потух.

– Ты прекрасно знаешь о том, что это нужно не только мне.

Она действительно знала это. Их любовь существовала в другом мире, где не было раздоров, противостояния, где их тела и души соединялись воедино. Но упрямство, помогавшее ей оставаться сильной все последнее время, не пускало ее к нему.

Решительно повернувшись, Джиневра пошла к лестнице.

– Кровь Господня! В жизни не встречал большей упрямицы! – крикнул ей вслед Хью.

– Полагаю, милорд, вы научитесь жить с этой упрямицей, – бросила Джиневра через плечо, поставив ногу на ступеньку.

– Полагаю, научусь, – пробормотал Хью.

На свадьбу Джиневра решила одеться в черное. Пока она одевалась, девочки сидели на кровати и оживленно болтали. Их звонкие голоса действовали на Джиневру успокаивающе. Ведь именно ради того, чтобы они имели возможность весело щебетать, она согласилась венчаться в церкви Хэмптон-Корта, как того пожелал король. И ради этого она отказалась от своей независимости. Нельзя задумываться о несправедливости сложившейся ситуации – это ни к чему не приведет, и ей никогда не будет покоя. Она должна думать только о том, что получила взамен – уверенность в будущем.

Хью постучал в дверь. Его бирюзовый гаун был отделан горностаем. Стеганый – теперь это стало очень модным – дублет был сшит из черного бархата. Бирюзовые чулки обтягивали мускулистые икры и бедра. Наряд дополнял бархатный берет, один край которого был лихо заломлен и пристегнут сапфировой брошью.

– Ой, какой вы красивый! – воскликнула Пиппа.

– Да, верно, – подтвердила Пен.

– Благодарю, барышни. – Хью торжественно поклонился. – Может, – обратился он к Джиневре, – мне тоже следовало бы одеться как на похороны?

– Я вдова, – напомнила та.

– В настоящий момент – да, – согласился Хью. – Королевская барка ждет нас.

– Король послал за нами барку? – удивилась Джиневра.

– Это барка его музыкантов, но им велено остановиться в Блэкфрайарз, чтобы забрать нас, – пояснил Хью. – Как бы то ни было, это знак внимания с его стороны.

– Я потрясена! – Хью хмыкнул.

– Если король почтит нас своим присутствием на церемонии, не забудьте рассказать ему, как вы потрясены.

– Постараюсь не забыть.

– А нам можно пойти посмотреть на королевскую барку? – подскочила Пиппа.

– Почему бы и нет? Робин пойдет с вами и проводит домой. Вы готовы, Джиневра?

Джиневра натянула тонкие лайковые перчатки, расшитые жемчугом. Тилли набросила ей на плечи черный, как самая темная ночь, бархатный плащ.

– Готова. – Не дожидаясь, когда Хью подаст ей руку, она пошла к двери.

– Пока нас не будет, – приказал Хью Тилли, – позаботьтесь о том, чтобы вещи леди Джиневры перенесли в мою комнату. Ради удобства своей хозяйки можете делать в моей комнате любую перестановку.

– Слушаюсь, милорд, – поклонилась Тилли.

– Не надо никаких перестановок, Тилли, – сказала Джиневра, останавливаясь у двери. Ну почему так трудно принять неизбежность будущего?

– Я все сделаю, цыпленочек, – заверила ее Тилли. – Предоставь это моим заботам.

«Мне не в первый раз приходится заниматься подобными вещами», – подумала старая камеристка. Несмотря на очевидное неприятие хозяйкой этого брака, несмотря на возмущение магистра, не одобрявшего подписанный договор, она была полна оптимизма. Один из браков леди Джиневры был по любви, и то, что старая камеристка видела сейчас, очень напоминало ей свадьбу хозяйки с Тимоти Хэдлоу.

Только бы все не закончилось преждевременной смертью!

Королева оказалась молодой женщиной двадцати восьми лет. У нее были нежные черты лица и светлые волосы. Она сидела в своем кабинете, примыкавшем к королевской церкви Хэмптон-Корта, и плела кошелек.

Она ласково улыбнулась, когда ей представили Джиневру.

– Леди Мэллори, я рада, что наше знакомство состоялось по такому приятному поводу. Милорд король знает, как я люблю свадьбы.

– Ваше величество оказали мне большую честь, почтив мою свадьбу своим присутствием. – Джиневра сделала глубокий реверанс. – Тем более в такое время. – Она перевела взгляд на огромный живот королевы – та уже была на сносях.

Королева перехватила ее взгляд и погладила живот. На ее лице появилось самодовольное выражение.

– У вас ведь есть дети, я полагаю.

– У меня две дочери, мадам.

– Через неделю я подарю милорду королю сына, – уверенно заявила королева.

– Мысли всех ваших подданных с вами, ваше величество.

Джейн мечтательно улыбнулась – так улыбаются женщины, когда все их внимание сосредоточено на растущей внутри их жизни.

– Сын наполнит радостью сердце своего отца.

– Вы правы, миледи.

Джиневра выносила троих детей. Сын родился мертвым, а дочери выжили. Еще у нее было два выкидыша, оба – на ранних сроках. Она считала, что ей повезло. Она долго горевала о сыне, хотя даже не успела подержать его на руках. И теперь, глядя на королеву, она искренне желала той благополучного разрешения от бремени. Рождение сына только укрепит любовь короля к ней и обеспечит защиту.

– Желаю вам радости и здоровья, ваше величество, – тихо проговорила она.