— Это не твои жемчужные промыслы, черномазый разбойник, — ответил Доктор. — Ты украл их у несчастного старого Ням-Ням. Жемчуг добывали морские птицы. Но птицы — честный народ и помогают только честным людям. Почему в твоей тюрьме нет даже окон? Стыд и срам!

Эмир был просто взбешен.

— Как ты смеешь так говорить со мной? Я — великий эмир Эллебубу! — заорал он.

— Ты бесчестный наглец! — ответил Доктор. — Я не желаю больше с тобой разговаривать.

— Если ты не заставишь птиц работать на меня, я прикажу не давать тебе еды, — прорычал эмир. — Ты подохнешь с голоду!

— Я уже сказал тебе, — спокойно ответил Доктор, — что не испытываю желания продолжать этот разговор. Ты не получишь ни единой жемчужины с Харматтанских промыслов.

— А ты не получишь ни единого куска хлеба! — завопил в ярости эмир.

Он повернулся к стражникам и громко приказал не кормить Доктора до новых распоряжений. Со зловещим лязгом захлопнулась тяжелая дверь, пропустив последний глоток свежего воздуха, и Доктор снова погрузился в темноту своей душной темницы.

ЭМИР Эллебубу вернулся в свой дворец в полной уверенности, что Джон Дулитл, поголодав несколько дней, выполнит все, что он ему прикажет. Он велел не давать пленнику даже воды, чтобы уж наверняка заставить его подчиниться.

Но едва эмир захлопнул за собой дверь тюремной камеры, как из крысиной норы в углу вылезла белая мышка.

Теперь у нее появилось много забот. Целыми днями она сновала в камеру и обратно, принося Доктору объедки, которые собирала в городских домах: хлебные крошки, кусочки сыра, ямса, картофеля и даже маленькие кусочки мяса. Все это она аккуратно складывала в шляпу Доктора, стоявшую в углу. И к концу каждого дня в ней собиралась вполне приличная порция. Правда, в шляпе вся еда перемешивалась, и Доктор говорил, что никак не может понять, что же именно он ест. Зато такая измельченная смесь прекрасно переваривалась и была очень сытной, так что Доктору не приходилось жаловаться на свой рацион.

А чтобы ее хозяин не умер от жажды, белая мышка придумала вот что: она брала орехи, прогрызала в них сверху маленькую дырочку и, размельчив содержимое ореха, вытряхивала его через эту дырочку наружу. В пустой орех она наливала воды, а дырочку замазывала клейкой смолой. Наполненные водой орехи были немного тяжеловаты для нее, поэтому от реки до того места, где крысиная нора выходила на поверхность, орехи обычно доносила Даб-Даб, а белая мышка только закатывала их в камеру Доктора.

С помощью окрестных мышей она могла изготовить сколько угодно таких орехов. И теперь, когда Доктор хотел пить, ему нужно было только положить орех в рот, разгрызть его, и после того, как прохладная вода выливалась ему в горло, выплюнуть разгрызенную скорлупу.

Белая мышка ухитрилась даже принести немного мыла, чтобы ее хозяин мог побриться, потому что Джон Дулитл, который всегда очень заботился о своем внешнем виде, и в тюрьме не мог позволить себе оставаться небритым.

И вот, по прошествии четырех дней эмир Эллебубу прислал в тюрьму посыльного справиться, согласен Доктор выполнять то, что ему прикажут, или нет. Но стражники, переговорив с Джоном Дулитлом, просили передать эмиру, что белый человек твердо стоит на своем и не собирается сдаваться.

— Ах так, — сказал эмир, топнув ногой, — тогда пусть он голодает дальше. Еще через десять дней он будет покойником, и я приду посмеяться над его трупом. И так будет с каждым, кто дерзнет противиться воле эмира Эллебубу!

Эмир сдержал свое слово и ровно через десять дней отправился в тюрьму, чтобы насладиться зрелищем ужасной смерти белого человека, причем многие министры и генералы захотели разделить с ним это удовольствие. Но когда тюремная дверь распахнулась, то вместо простертого на полу трупа, все они увидели улыбающегося, бодрого и чисто выбритого Доктора. Единственным изменением в его внешности было то, что от сидячей жизни в тюрьме, он немного поправился.

От удивления эмир потерял дар речи и молча смотрел на Джона Дулитла, широко разинув рот. Вдобавок буквально за день до этого он впервые услышал о том, как Доктор победил могучих амазонок. Эмир тогда отказался верить этой истории, но сейчас он начал понимать, что этот человек вполне способен совершить все то, что про него рассказывают.

— Смотрите, ваше величество, — прошептал ему на ухо один из министров, — этот колдун сумел даже побриться без воды и мыла. Это злой волшебник! Надо поскорей избавиться от него. Отпустите его на свободу, пока своим колдовством он не навлек на нас ужасные несчастья.

И насмерть перепуганный министр быстро спрятался за спины своих товарищей, чтобы дурной глаз Доктора случайно не упал на его лицо.

Эмир и сам был ни жив ни мертв от страха. Дрожащим голосом он приказал стражникам сейчас же выпустить Доктора из тюрьмы.

— Я никуда отсюда не уйду, — твердо заявил Джон Дулитл, встав в дверях, — до тех пор, пока в этой камере не будут проделаны окна. Нельзя держать людей в помещении без окон!

— Прорубить окна! — приказал эмир стражникам.

— А теперь, — сказал Доктор, — ты должен освободить вождя Ням-Ням, приказать своим солдатам покинуть его страну и Харматтанские Скалы и вернуть ему все плодородные земли, которые ты раньше у него отнял!

— Я сделаю это, — сквозь зубы процедил эмир. — Только уходи!

— Я ухожу, — сказал Доктор. — Но если ты еще когда-нибудь будешь обижать своих соседей, я вернусь — и тогда берегись!

И Джон Дулитл вышел из дверей темницы на залитую солнцем улицу, причем когда он проходил через толпу эмирских вельмож, они в ужасе шарахались от него и, закрывая лица руками, шептали друг другу:

— Это колдун! Берегитесь его взгляда! Его глаза приносят несчастье!

А в кармане у Доктора белая мышка зажимала лапками рот, чтобы не захихикать вслух.

Доктор со всеми своими зверями и вождем Ням-Ням возвращались из плена. По дороге к ним выходили из джунглей испуганные подданные старого вождя, которые все еще боялись вернуться домой. Ням-Ням рассказывал им о победе над эмиром и о том, что их земля теперь свободна, и все они с радостью присоединились к маленькому отряду Доктора. Так что, когда вдали показалось селение старого вождя, Джон Дулитл уже был похож на генерала, который во главе победоносной армии возвращается в родные края.

Ночью в селении был большой праздник: весь народ чествовал Доктора как величайшего из людей, когда-либо посещавших эту землю. Впервые за много лет жители деревни могли наконец вздохнуть спокойно. Теперь им не надо было больше бояться двух самых могущественных врагов — эмир был связан своим обещанием, а у амазонок надолго пропала охота к набегам после их последней вылазки. Жемчужные промыслы снова принадлежали старому вождю, и страну ждало благоденствие и процветание.

На следующий день Доктор поехал на Харматтанские Скалы повидаться с бакланами и поблагодарить их за помощь. Старый вождь отправился вместе с ним и взял с собой четырех доверенных людей, которых Доктор, дабы избежать в будущем каких-либо недоразумений, представил бакланам и сказал, что только этим людям — и никому другому! — они должны отдавать раковины с жемчужинами.

Как раз в то время, когда Доктор и его спутники находились на устричной отмели, бакланы выловили раковину с необыкновенно большой и красивой жемчужиной. Она была гораздо больше и красивей, чем все те жемчужины, что удавалось выловить прежде. И тогда вождь Ням-Ням преподнес эту жемчужину Доктору, произнеся подобающую случаю торжественную речь, в которой отметил огромные заслуги Джона Дулитла перед самим вождем и перед всем его народом.

— Слава тебе, Господи! — прошептала Даб-Даб Джипу. — Ты не представляешь себе, что для нас значит эта жемчужина! Доктор потратил все свои деньги до последнего шиллинга — он нищ, как церковная крыса. Если б не этот подарок, нам бы скоро опять пришлось брать Тяни-Толкая и разъезжать с бродячим цирком. Я так рада! Что до меня, то я бы хотела остаться дома и немножко пожить спокойно в нашем Падлби-на-болоте, если только когда-нибудь мы туда вернемся.