В Одессу приезжали румынский король Михаил[476], его мать, королева Елена[477], маршал Антонеску, и не только не было раскрыто какого-либо заговора о покушении, но о такой возможности никто даже и не думал, несмотря на то, что высочайшие особы совсем запросто осматривали достопримечательности Одессы и посетили городскую оперу («Борис Годунов»), Что же касается городского головы Г. Пынтя, то он без всякой охраны и на удивление самих одесситов совершенно неожиданно около 6 часов утра, когда все чиновники еще спали, посещал городские базары и привозы и запросто беседовал с торговками, торговцами и колхозниками, интересуясь их нуждами. Г. Пынтя все знали в лицо и называли его просто Германом Васильевичем.

Установлению контакта между властью и населением способствовал один психологический момент. Бухарест посылал на административные посты Транснистрии главным образом бессарабцев ввиду того, что все они знали русский язык. Население же в бессарабцах увидело своих, т. к. большинство из них были люди русской культуры. В заслугу чиновников-бессарабцев надо поставить то, что они относились к населению не как бездушные «люди в футлярах», а как друзья, сочувствующие трагедии, переживаемой русским народом, и готовые поэтому подать ему руку помощи. И за грамм кислорода, полученный от новой власти, население Транснистрии, как мы видели выше, платило сторицей. Не только партизанского движения, но даже пассивного сопротивления оккупационной власти в Транснистрии не существовало[478]. Более того, слава о хорошей жизни между Бугом и Днестром перебросилась далеко за берега Буга, и в румынскую оккупационную зону бежали люди с Украины, так же как сейчас из советской зоны бегут в зону американскую. Центральное бухарестское правительство, учтя успехи политической линии, проводимой бессарабской группой, склонилось в сторону признания за уроженцами Транснистрии прав на румынское подданство и на этом основании потребовало от германского военного командования освобождения всех военнопленных — уроженцев Транснистрии. Это требование германское командование удовлетворило, а транснистрианцы, к своему великому удивлению, были отпущены по домам. Однако в румынскую армию их не завербовывали.

На особом положении в Транснистрии находились коммунисты. Рядовые члены коммунистической партии не имели права на работу в губернаторских и городских предприятиях, кроме того, еженедельно они должны были являться в соответствующий полицейский участок для получения визы на право проживания в данной местности. Активные члены компартии отбывали тюремное наказание с момента оккупации. Но летом 1943 года все они были собраны на Куликовом поле, и при огромном стечении публики командующий Одесским военным округом ген[ерал] Георгиу[479] отпустил их на волю с напутственным словом, в котором призывал их отказаться от коммунистической доктрины и начать новую и честную жизнь. Это событие произвело сильное впечатление на население всей Транснистрии и главным образом, конечно, на амнистированных. Интересно отметить, что отпущенные «активисты» сделались лояльными гражданами и даже не помышляли об организации партизанского движения.

СООБЩЕНИЕ ДИРЕКТОРА РУМЫНСКОЙ СПЕЦСЛУЖБЫ «СИГУРАНЦА» Е. КРИСТЕСКУ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ РУМЫНИИ Й. АНТОНЕСКУ И РЯДУ ДРУГИХ ЛИЦ О ЛЮДОЕДСТВЕ В ОДНОМ ИЗ ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ ОДЕССКИХ КАТАКОМБ[480].

18 апреля 1942 года[481]

СОДЕРЖАНИЕ: Доклад специальной службы информации о подпольной и партизанской деятельности в Транснистрии и на других территориях СССР

[…]

Секретно

Сообщение

18 апреля 1942 года.

Группа партизан-людоедов

Одесский областной комитет Коммунистической партии организовал еще в августе месяце 1941 года группу партизан, предоставленную в распоряжение советского военного командования для ее использования со шпионскими и террористическими заданиями в тылу румынского фронта. Операцией руководили советские капитаны Фролов и Лемичик[482]. Эта группа первоначально состояла из 42-х человек, оснащенных необходимым обмундированием, оружием, боеприпасами и продуктами.

10 сентября 1941 года группа была выслана с заданием, но была засечена румынским патрулем, поэтому она отказалась от перехода линии фронта, возвратившись в Одессу. После этой неудачи в составе группы осталось 18 человек. В этом положении, когда возник вопрос об оставлении города Одессы советскими войсками, члены партизанской группы, оставшейся под руководством Солдатенко Александра[483], получили задание войти в Одесские катакомбы на улице Дальницкой № 47, с тем чтобы в данный момент выйти из города и принять участие в действиях в тылу фронта шпионскими и террористическими актами. В катакомбе они заблаговременно сложили продукты и большое количество ящиков с боеприпасами — примерно 6 тысяч винтовочных патронов, несколько ящиков с гранатами, 47 винтовок, 3 ручных пулемета, пистолеты и т. д.

Группа в катакомбе состояла из:

1. Солдатенко Александр, ныне мертвый и съеденный наполовину[484].

2. Малицкая Елена, жена Солдатенко, находится в том же положении, что и ее муж.

3. Николенко, расстрелянный Солдатенко.

4. Богушевский Михаил, арестован.

5. Колос Афанасий, арестован.

6. Мельников Иван, арестован.

7. Корней [может быть, Черней. — Прим. пер.] Леонид, арестован.

8. Буряк Леонтий, арестован.

9. Драчук Петр, арестован.

10. Быстрицкий, до сих пор не задержан.

11. Бялик, убитый и съеденный целиком.

12. Женя, его жена, имела ту же судьбу.

Эта группа должна была установить контакт с другой группой, оставшейся на поверхности.

С этой целью Черней Леонид трижды покидал катакомбу в течение первой половины ноября месяца 1941 года для того, чтобы встретиться с девушкой-связной. Однако они никогда не смогли встретиться, так что группа Солдатенко осталась изолированной. В дальнейшем, после того как власти предприняли меры к замурованию всех входов в катакомбы, находящиеся внутри потеряли любой контакт с внешним миром. Полиция пыталась 13 ноября 1941 года проникнуть в катакомбу, однако попытка не увенчалась успехом, т. к. группа была встречена огнем, и в результате был убит один полицейский. С момента замурования выходов из катакомбы и до февраля м-ца[485] 1942 года находящиеся в катакомбе не показывали никаких знаков жизни. Из последующих проведенных расследований установлено, что группа в катакомбе стояла перед двумя проблемами:

1. Отсутствие продуктов;

2. Желание некоторых партизан выйти из катакомбы и сдаться румынским властям, это намерение было решительно отвергнуто руководителем этой партизанской группы Солдатенко Александром, угрожавшим смертью любому, кто бы осмелился уйти.

Первая проблема была решена убийством Бялика и его жены, которые были разрезаны на куски, положены в бочки и засолены. Это продовольствие потреблялось некоторое время в виде борща и жаркого. Солдатенко, как руководитель, оставил для себя мозги расстрелянных. Это решение было принято Солдатенко на основании специфического большевистского критерия. Бялик и его жена не были членами этой группы и не были членами коммунистической партии. В определенный момент, когда кончались эти продукты, перед каждым встала проблема, кого следующего положат в бочку. Мысль покинуть катакомбу пустила корни. По этой причине несколько лиц считали себя более подходящими для первенства (в бочонок), поэтому 1 февраля 1942 года часть из них смогли прислать бдительность[486] Солдатенко и выйти через недостаточно хорошо замурованное отверстие. Эта первая группа состояла из: Мельникова Ивана, Чернея Леонида, Буряка Леонтия и Быстрицкого. Им удалось уйти из-под взгляда часовых, и они разошлись по домам. Будучи выданными соседями, они были арестованы полицией, кроме Быстрицкого, которого невозможно найти до сего времени.