Джеймс не мешал жене развлекаться. У него своих дел было по горло. Несколько удачных авантюр привели к тому, что под его началом оказалась небольшая банда. И вот тогда отчим обратил самое пристальное внимание на образование Эстель. На Барбадосе банда Джеймса вела себя прилично (никто не гадит там, где ест), но всегда были другие острова, где можно было пощипать богатеев. А для того, чтобы налет был удачным, идеальным вариантом было заслать в нужный дом лазутчика, чтобы тот разведал все, что нужно.

Ну и кто подходит для этой роли больше, чем хорошенькая маленькая девочка с идеальными манерами и в дорогом платье? Эстель разыгрывала из себя потеряшку или жертву нападения, попадала в дом, и впускала туда подельников. А иногда и выносила что-нибудь особо ценное. Шкатулка с компрометирующими письмами заставила одного из чиновников раскошелиться так, что Джеймс смог нанять для своей падчерицы учителя.

Провинциальный дворянин, прибывший покорять столицу Англии и спустивший доставшееся ему состояние, отправился ловить счастья в колонии. Однако удача Эдварда не баловала, а потому он периодически находился на мели. Получив приглашение от самого Джеймса Пройдохи, Эдвард даже не стал долго раздумывать, и влился в банду. Пират из него оказался так себе, а вот учитель получился неплохой. Все-таки, куртизанка не знала многих тонкостей, доступных только тем, кто с рождения получал соответствующее образование и воспитание.

Эстель исполнилось 11, когда мать открыла ей тайну ее происхождения. Алэйна умудрилась сохранить документы и поделилась своей мечтой — вернуться и отомстить, урвав положенное наследство. Но одно дело, когда за деньги будет бороться куртизанка, да еще и клейменная лилией, и совсем другое — если на сцене появится прекрасная, хорошо воспитанная девушка, за спиной которой будет стоять покровитель. Дю Белле, как и все аристократы, имеют не только союзников, но и врагов.

Глупая 11-летняя девчонка впечатлилась, почувствовав себя благородной особой, и начала учиться еще активнее. Ее захватила мечта матери вернуться на материк и предъявить права на наследство. Однако для этого требовались деньги. Большие деньги. А Джеймс, хоть и был удачливым авантюристом, таких богатств не имел.

Эстель начала активнее участвовать во всяческих авантюрах. Она гримировалась, меняла наряды и парики, научилась ездить верхом и вести светскую беседу ни о чем, но деньги копились плохо. Сначала слегла мать, на лечение которой уходило довольно много средств, ну а потом, в самый неподходящий момент, у Эстель случилась первая любовь. Томный ловелас с интересной внешностью красиво рассказывал о своих чувствах, и мозги девушки отключились. Напрочь. Чувство Эстель было ярким, сильным, но коротким. Счастье продлилось ровно до тех пор, пока отчим не пристрелил ловеласа, который пытался сдать его банду властям.

Тогда, в первый и единственный раз в своей жизни, Эстель сорвалась. Она ввязывалась в смертельно опасные авантюры, меняла мужчин как перчатки и пыталась хоть как-то заглушить горечь предательства и потери. Прошло почти два года прежде, чем Эстель сумела остановиться. Прийти в себя ей помогла смерть матери и тяжелое ранение отчима. С глупостями пора было завязывать. Нужно было искать прибыльное дело и надежного покровителя.

К сожалению, ранение Джеймса оказалось серьезным, и он просил свою падчерицу уехать, поскольку защитить ее уже не сможет. Слава богу, у отчима остались связи, а потому Эстель отправилась на Эспаньолу и вскоре предстала перед довольно известным в этих краях пиратом Пьером Одноглазым, который собирался присоединиться к походу Ван Хоома на Пуэрто-Бельо. Ему нужен был лазутчик в городе, который разведает, где стоят самые богатые дома, где прячутся жители в случае опасности, какой доход в среднем имеет губернатор и насколько серьезно защищен форт, и главное — где хранят готовящиеся к отправке в Испанию сокровища.

Словом, Эстель могла снова сыграть свою привычную роль дамы, попавшей в трудную ситуацию. Но кто бы мог подумать, что Ван Хоом окажется не единственным, планирующим налет на Пуэрте-Бельо. Не успела Эстель выполнить свою миссию до конца, (пребывание в тюрьме это несерьезная помеха, очарованный губернатор, наверняка, уже на утро прибежал бы ее освобождать), как город захватили пираты. И все бы ничего, она уже узнала, где хранятся главные ценности, вот только встретиться с Пьером Одноглазым и сообщить ему об этом не удалось. Де Боленс успел к сокровищам первым.

Жаль, что Серж усомнился в придуманной ей истории. Очень жаль. А ведь Эстель сама верила в то, что говорила! Она так давно меняла имена, личины и религии, что сама уже почти забыла правду. Как и свою давнюю мечту вернуться на материк. Впрочем, эта мечта вскоре вновь расправила крылья при одном только взгляде на количество добра, награбленного в Маракайбо. Если правильно разыграть карты, можно повернуть дело в свою пользу.

К несчастью, возвращаться на Барбадос было не к кому. Окольными путями Эстель выяснила, что отчим все-таки умер от ран. Ну а Серж… Серж оказался в нужном месте и в нужное время. Эстель ни разу не пожалела, что решила с ним остаться. Он заботился, баловал ее и, кажется, надеялся, что она забеременеет. Ну да, конечно! Можно подумать, это не ее мать была известной куртизанкой, которая сама варила отвары по старым рецептам, чтобы избежать нежелательной беременности.

Эстель сердилась на себя, но окончательного решения принять не могла. Она училась, тренировалась, и влезала в отношения с де Боленсом все глубже и глубже. Рядом с Сержем ей было уютно и удобно, и это пугало гораздо больше, чем огонь неистовой подростковой страсти. Нет уж. Если она решила уходить, нужно уходить сейчас. Пока она не привыкла к де Боленсу окончательно.

Гостили мы на Маракайбо почти две недели, после чего я решил, что хорошего помаленьку и пора выруливать отсюда. Однако Олоне вошел во вкус и предлагал навестить еще и Гибралтар[7]. В гавани Маракайбо стояло несколько кораблей, и как минимум два мы могли включить в нашу эскадру. Получится примерно по 80 человек на корабль. Дополнительные корабли означают дополнительные трюмы, которые тоже можно доверху забить добром.

— Не думаю, что это удачная идея, — вздохнул я, когда на собрании капитанов Олоне поделился с нами своими планами. — Мы уже довольно долго сидим в Маракайбо. За это время, наверняка, жителей Гибралтара уже предупредили о нас.

— Ну и что?

— Думаю, все самое ценное уже могли вывезти, а нас ожидает усиленный гарнизон, готовый сопротивляться. Не удивлюсь, если на помощь Гибралтару прибыл с подкреплением губернатор Мериды.

— А я думаю, что испанцы трусливо сбегут, — горячился Олоне. — Так же, как они сбежали в Маракайбо. Даже если жители унесут самое ценное, в Гибралтаре все равно найдется, чем поживиться. Я хочу взять такую же добычу, какую еще никто не брал.

Чтобы решить, идти на Гибралтар или возвращаться домой, мы решили пообщаться со своими командами. Впрочем, разговоры эти долго не продлились. Как выяснилось, колебался только я, а остальные готовы были вот прямо сейчас отправляться грабить испанцев дальше. Но если вице-губернатор Маракайбо думал, что на этом злоключения всего города и его лично закончились, то я быстро доказал ему, что он ошибается. Пригласив дона Фернандеса, я сообщил, что мы обязательно вернемся через пару недель. И будет лучше, если к тому времени жители успеют собрать нужную нам сумму в качестве выкупа. Иначе город будет долго и весело полыхать. Ну и конечно, мы не забудем взять в плен представителей самых богатых и знатных семей. В том числе и сына вице-губернатора. Ну, чтобы некоторым глупые мысли в головы не лезли. А вот на обратном пути, если дон Фернандес нас порадует выкупом, мы вернем их живыми и невредимыми. Даю слово, которое, как известно, я держать умею.

— И кто сдержит это слово, если вас убьют в бою? — саркастично поинтересовался вице-губернатор.