Так называемое «береговое братство» в реальности походило на шакалов, которые сбиваются в стаи, когда им надо кого-то ограбить. Пираты совершенно не доверяли друг другу и даже думать не хотели о том, что бОльшая часть ценностей окажется на чьем-то одном корабле. Тем более, что добыча была колоссальной. По самым скромным прикидкам, только золото с серебром тянули на шесть с половиной миллионов ливров. А ведь были еще изумруды, необработанные аметисты, жемчуг, больше 80-ти медных пушек, снятых с укреплений, больше 30 медных церковных колоколов, 120 голов скота, больше 6000 тонн грузов (в основном сахара) и рабы.

Впрочем, повод не доверять друг другу у пиратов был. Олоне тащил на борт своего корабля все, что попадалось под руку и вместо того, чтобы показать награбленные ценности, тыкал в нос свои учетные записи. А там мало того, что все было переврано, так еще и бОльшая часть пиратов вообще читать не умела. Скандал с распределением богатств затягивался, и я начал опасаться, что нас на обратном пути перехватят испанские корабли. Мне уже хотелось плюнуть на все и, забрав свою долю, линять из Маракайбо, но меня опередили.

Рано утром исчез д'Артиньи с двумя кораблями. Я даже не поверил, когда об этом узнал. И судя по тому, как вяло возмущался Олоне, у них все было заранее спланировано. Вот сволочи! А что? У д'Артиньи тоже были высокопоставленные заложники. И, пользуясь ими, как щитом, он легко мог покинуть Маракайбо. И понятно, что бОльшая часть пиратов была просто не в курсе авантюры, а потому они искренне чувствовали себя обманутыми.

Не ожидал я такого от д'Артиньи. Вот честно, не ожидал. Мог предположить, что Олоне всех попытается кинуть, но д'Ожерон оказался самым хитрым. Заслал своего человека, своего племянника, и теперь помимо своей доли получит два корабля добра. Конечно, д'Артиньи увез с собой только часть ценностей, но если учесть, что остальное должно было делиться на всех, ситуация получалась нерадостной. Собрав все сокровища в одном месте, как это и положено по пиратским обычаям, я оценил общую стоимость оставшейся добычи примерно в восемь миллионов ливров. Вроде бы, и сумма неплохая, и доля добычи каждого пирата получается приличной, но сволочной д'Артиньи увез с собой еще, как минимум, четыре миллиона!

Однако лично меня бесило вовсе не это. Вместе с сокровищами комендант Тортуги прихватил с собой и Эстель. Ее невнятная записка не объясняла вообще ничего, кроме того, что она добровольно поменяла покровителя. Ее вещи исчезли, а я чувствовал себя полным и беспросветным кретином, поняв, что меня дважды обвели вокруг пальца. Если бы вы знали, как же мне хотелось напиться! Сорваться с резьбы и утопить свое горе на дне самой глубокой бочки! Почему, ну почему Эстель так поступила? Чего ей не хватало? Да какая разница! Предательство Эстель оказалось настолько болезненным, что в детали вникать уже не хотелось.

Единственное желание, которое у меня было — это упиться в хлам. Вызвать на дуэль д'Артиньи и запереть Эстель в самом глубоком погребе тоже хотелось, но не так отчаянно. У меня была потребность хоть как-то приглушить боль. И хоть ненадолго забыться, отказываясь воспринимать безжалостную реальность. К сожалению, все эти мечты оставались неосуществимыми. Мне нужно было уводить свои корабли из Маракайбо.

Послав в форт одного из местных жителей, чтобы тот сообщил, что у нас на борту находятся ценные заложники, мы вошли в пролив. Пушки молчали. Я опасался, что среди испанцев найдется отчаянная голова. Тот, кто будет слишком жаждать мести за то, что творили пираты, и не побоится выстрелить, наплевав на заложников. Но, к нашему счастью, ничего подобного не случилось. Мы спокойно миновали форт, отпустили заложников и покинули Маракайбо.

Встречаться с д'Ожероном у меня не было никакого желания, но информировать об этом Олоне не стоило. Я собирался остановиться на одном из Каймановых островов и оттуда подать весть Бульону. Думаю, нам придется перебираться на Пти-Гоав, но неплохо было бы посоветоваться.

Однако фортуна в очередной раз совершенно невообразимым образом крутанула свое колесо. Сначала от меня откололся Олоне, которому приспичило зайти в Порт-Ройял. На фига, спрашивается? Ведь наверняка спустит добычу. Хотя… это его проблемы и проблемы д'Ожерона. А может, губернатор Тортуги и здесь крутит свой бизнес, и они о таком повороте дел договаривались. Мало ли… может, там посредник ждет, которого лишний раз светить не стоит.

Однако это оказалось не все! Приблизившись к острову Малый Кайман, я увидел очень знакомые силуэты кораблей. Опа! Да это ж те самые, которые д'Артиньи увел! Правда, изрядно потрепанные штормом. Вот это подфартило, так подфартило! Я подал сигнал, мы подошли ближе, и первый же залп наших пушек заставил противника сдаться. Что-то подозрительно легко мне далась победа… странно, что д'Артиньи не сопротивлялся до последнего.

Однако, как выяснилось, комендант Тортуги был мертв. Как и часть команды. Оказалось, что д'Артиньи был прав, когда говорил, что не разбирается в морских делах. Не нужно было ему рисковать, отправляясь в самостоятельный поход. Нет, сначала-то все шло хорошо, и беглецы даже смогли захватить небольшой испанский корабль. Правда, там были только кожи и какао. Но потом корабли сбились с курса, затем на одном из них вспыхнул бунт, ну и напоследок их доконал шторм. Удивительно, как они вообще не затонули. Однако теперь и корабли, и их содержимое принадлежало мне. И это было просто отличной новостью!

Однако ни одна бочка меда не может обойтись без ложки того самого. Во-первых, Эстель на острове не было. Захваченный по дороге небольшой корабль пострадал не так сильно, как остальные, его отремонтировали в первую очередь, и буквально за пару часов до нашего прихода он отправился на Тортугу за помощью. И разумеется, Эстель с частью добычи и племянником д'Ожерона оказалась на его борту, не желая оставаться на острове. А это значило, что нам следовало торопиться. Эта парочка наверняка доложит о случившемся губернатору Тортуги, и тот пошлет помощь. Ну а вступать в открытое противостояние с д'Ожероном я пока не готов.

Во-вторых, оказалось, что д'Артиньи вез на Тортугу пленников. Так что, вопреки тому, что я пообещал губернатору Маракайбо, вовсе не все знатные заложники вернулись домой. В трюме одного из кораблей находилось три испанца и одна дама. Я даже удивился, почему пираты до них до сих пор не добрались, но ответ оказался простым. Несмотря на серьезное ранение, д'Артиньи держался до последнего. И надеялся передать ценных пленников д'Ожерону лично. Вот ведь сволочь! А выглядел вполне приличным человеком!

Я приказал развязать пленных и передать на борт «Фортуны». Теперь придется еще с этим разбираться. Впрочем, испанцы, перекусив, моментально уснули — слишком уж были вымотаны. А я, приставив к ним охрану, занялся делами — ремонтом кораблей и пополнением припасов. Наконец-то мы поели свежего мяса и досыта напились свежайшей родниковой воды! И каким же благом было, наконец, вымыться!

Ну а наутро, наконец, пришел черед пленников. Они худо-бедно привели себя в порядок, а я их встретил при полном параде. В том же костюме, в котором пудрил мозги коменданту крепости Маракайбо. А что? Выгляжу я в нем достаточно представительно, чтобы произвести на испанцев благоприятное впечатление. Тем более, что в планах у меня аттракцион невиданной щедрости — отпустить этих бедолаг с миром. И нет, это не гуманизм меня зажрал со страшной силой. У меня появилась довольно любопытная идея.

Разговаривал я с пленниками в кают-компании. Все трое мужчин оказались в годах и изрядных чинах. А один из них был даже представителем короля в колониях. Дама оказалась дочерью одного из испанцев, и на переговоры вообще не попала. Правильно, пусть в каюте сидит и не искушает лишний раз моих пиратов. Представитель короля представился доном Мартинесом и поинтересовался, какой выкуп я хочу за них получить.

— Никакой, — ответил я, с удовольствием полюбовавшись вытянувшимися физиономиями.