— Спасибо тебе за сына, — глухо сказал он, касаясь ее щеки.

Кэсси не позволила его пальцам задержаться надолго. Расправив плечи, она улыбнулась.

— Спасибо за свободу, — сказала она и стала подниматься по лестнице.

Утром, когда Кэсси с Сэмом добирались до парома, пресса следовала за ними, чуть ли не наступая на пятки. Сэм уже был в слезах, не понимая, что происходит. Себастьян провел с ним несколько минут, но ушел до того, как Кэсси смогла бросить на него последний взгляд. Элени сказала, что его вызвали из дворца по какому-то срочному делу, но Кэсси не могла не подумать о том, что немолодой женщине было велено сказать эти слова. Себастьян таким образом избежал неловкости, которая могла возникнуть во время их прощания.

— Но я не хочу никуда уезжать, — хныкал Сэм, когда Кэсси тащила его по трапу пассажирского парома.

— Милый, мы просто не можем здесь больше оставаться, — ласково сказала Кэсси, сама с трудом удерживая слезы и стараясь не обращать внимания на доносящиеся с пристани оскорбления в свой адрес.

Протягивая билеты, дрожащие в ее руках словно листья на ветру, контролеру, она опустила голову.

Паром не успел отойти далеко, как совершенно изможденный к этому моменту Сэм уснул на ее коленях, весь зареванный. Кэсси гладила его волосы. Слезы капали у нее из глаз, пока остров продолжал уменьшаться в размерах по мере того, как все дальше от него удалялся паром, разрезая пенистые волны.

— Кассандра Кириакис? — Как будто из ниоткуда возникла женщина лет тридцати. — Не возражаете, если я сяду рядом?

Кэсси не могла возразить, потому что единственное свободное место на пароме было как раз рядом с ней.

— Конечно, — сказала она, прижимая к себе Сэма.

Женщина молчала не долго:

— Я слышала то, что кричали вам с пристани.

Кэсси взглянула женщине прямо в глаза:

— Если вы хотите что-нибудь добавить, можете не утруждаться. Что бы вы ни собирались мне сказать — вряд ли я уже не слышала этого.

— Я не собираюсь вас оскорблять, — покачала головой женщина. — Я здесь совсем по другому поводу. Видите ли, я знала вашего отца…

Что-то в мрачном тоне ее голоса возбудило у Кэсси интерес.

— В самом деле?

— Я работала у него десять лет назад. Он постоянно меня так или иначе принижал, оскорблял, а однажды даже ударил. Я несколько раз пыталась об этом сообщить полиции, но ему всегда удавалось обернуть ситуации в свою пользу и доказывать, что я пытаюсь его очернить. Тогда я была слишком молода и неопытна и не знала, как действовать, поэтому в конце концов просто ушла. Прошли годы, прежде чем мне удалось вернуть себе уверенность. Последние два года я работаю журналисткой в лондонской газете.

Кэсси напряглась:

— Журналисткой?

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Я навещала родственников на Калисте и услышала про внебрачного ребенка принца-регента. Там упоминалось ваше имя. Когда я прочла, что вас осудили за убийство отца, я поняла, что на самом деле все могло быть несколько иначе. Я решила попробовать взять у вас интервью, чтобы вы рассказали, как все было на самом деле, — так вы оправдаете себя. Если ваш отец бил и вас тоже, я смогу это подтвердить. Я хочу, чтобы справедливость наконец восторжествовала.

Кэсси задумалась, стоит ли попытаться сделать то, что предлагала ей совершенно незнакомая женщина? А может, не надо ничего ворошить? Сейчас все знают Сэма как сына бывшей заключенной. Как отразится на его будущем это клеймо? Да, она сказала Себастьяну, что хотела бы, чтобы прошлое так и осталось в прошлом, но, может, ей стоит рискнуть и попытаться как-нибудь изменить их жизнь?

— Я могу вам доверять? — спросила она, пытливо глядя в лицо этой молодой женщины, даже имени которой она не знала.

Молодая женщина протянула ей руку:

— Меня зовут Алексия. А довериться мне или нет, зависит только от вас.

Кэсси колебалась еще несколько секунд, а затем решительно кивнула:

— Хорошо.

Себастьян добрался до пристани, когда парома уже почти было не видно. Если бы не его охранники, то идти ему было бы невероятно сложно, так как многие люди пытались протиснуться к нему, выкрикивая обидные слова в адрес Кэсси. Когда он больше не в силах был терпеть несправедливость, которой подвергалась Кэсси, он поднял руку, требуя тишины. Люди постепенно смолкли, и он заговорил, рассказывая всем то, что на самом деле пришлось пережить Кэсси. Он видел по недоверчивым лицам, что ему не верят, но продолжал говорить — страстно и увлеченно. Вокруг него сверкали вспышки фотоаппаратов, и он знал, что его речь записывается, но именно этого он и добивался.

Когда он закончил и вернулся к машине, Стефанос, открывая для него дверцу, негромко заметил:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, ваше высочество. Завтра ваша речь появится в газетах.

— Но меня завтра здесь может уже и не быть.

Стефанос слегка поднял брови:

— Могу я узнать, ваше высочество куда-то собрались?

Себастьян перевел взгляд на море.

— Попробуй догадаться сам, — улыбнулся он, глядя на паром, который уже превратился в маленькую точку.

Стефанос проследил в направлении его взгляда. Он все понял мгновенно:

— Сообщить, чтобы подготовили к взлету ваш вертолет?

Себастьян одобрительно кивнул:

— Я не зря выбрал тебя своим помощником.

Кэсси уложила Сэма спать и вышла на террасу маленькой виллы, которая подвернулась ей на греческом острове Итаки. Она выбрала этот остров не случайно. Маленький остров с небольшим населением, который из-за не очень удобных пляжей почти не привлекал к себе туристов. «Чем меньше людей, тем лучше для нас», — рассудила Кэсси.

Услышав позади себя шаги, она обернулась, и… глаза у нее чуть не вылезли из орбит. Позади нее стоял Себастьян.

— Ты собралась ткать саван? — спросил он.

Кэсси недоуменно посмотрела на него.

— Саван? — переспросила она.

В глазах Себастьяна заплясали озорные огоньки.

— Ты приехала жить на греческий остров Итаку и не знаешь легенду про Пенелопу и Одиссея?

— Почему же… Что-то слышала…

— Тогда я тебе напомню. Старинный остров Итака, сейчас известный как Итаки, был родиной Одиссея. Согласно легенде, Пенелопа ждала его, объявив сватавшимся к ней женихам, старавшимся убедить ее, что ее муж мертв, что выйдет замуж лишь тогда, когда закончит ткать саван своему свекру Лаэрту Итакийскому. Однако каждую ночь она распускала то, что ткала за день. И так продолжалось до тех пор, пока Одиссей не вернулся…

Кэсси чувствовала, что Себастьян рассказывает ей это неспроста.

— Об этом я не знала, — неуверенно сказала она.

— Я даже рад этому, так как не хочу, чтобы меня постигла та же участь, что и женихов Пенелопы.

Кэсси смотрела на Себастьяна, пытаясь понять, что же скрывают его слова. Слабая невольная надежда вспыхнула в ее груди.

— Ты ничего не собираешься спрашивать? — поинтересовался Себастьян.

Кэсси облизнула губы:

— Если ты приехал увидеться с Сэмом, то он уже спит — его укачало на пароме.

— Я обязательно с ним увижусь, но сначала хочу поговорить с тобой.

Кэсси переступила с ноги на ногу:

— Если ты хочешь поговорить о той журналистке, с которой я говорила на пароме…

— Я не знаю журналистку, о которой ты говоришь, но это уже не важно, так как я уже все сказал на пристани, на которой было немало газетчиков. Я уже даже с нетерпением жду завтрашних газет.

— Ты говорил с прессой? — нахмурилась Кэсси.

— А разве я не обещал, что тебя больше никто не обидит? — притворно удивился Себастьян.

Сердце неистово колотилось у нее в груди. Эмоции переполняли Кэсси, и она не знала, что и думать.

Себастьян взял ее руки в свои:

— Наверное, я должен был сказать об этом в тот день, когда ты рассказала мне про Сэма, или хотя бы в тот день, когда ты рассказала мне про своего отца.