— Угу, — Надя обхватывает себя за плечи и как-то поникает. — Говорил и смотрел на меня так, словно я ему уже принадлежала. Словно я — вожделенная игрушка в магазине, а он — мальчик, который хочет её заполучить и всенепременно получит. Вот тут я и испугалась по-настоящему и врезала ему коленкой в живот, что было сил. А он, кажется, подобного не ожидал, отступил на шаг, выпуская меня, и как начал в дракона превращаться. Вот тут-то я и побежала без оглядки. Правда, в твои покои не сразу пришла. Меня сначала отловили и проводили на этот же этаж, но в собственные комнаты. Начали мне втирать что-то про драконов, про отбор невест, про то, что я его участница и это очень почётно, что они впервые решили допустить к участию кого-то из другого мира, что завтра я всё узнаю более подробно. А я дождалась ночи, сбежать думала.

— Как же ты тогда в моих покоях оказалась?

— Вышла из своих, двинулась по коридору и за поворотом заметила принца. Испугалась и побежала со всех ног, а когда из сил выбилась, скрылась за ближайшими дверями, — на диван Надя забирается уже с ногами, обхватывает колени руками. М-да, переволновалась иномирянка, хотя для человечки держится достойно.

— Ты Атареллена за дверью увидела, когда из покоев выглянула?

Кивает.

— Значит, так, — видя, что девушка совсем поникла, беру всё в свои лапки. — Сейчас ты идёшь умываться, и мы ложимся спать, а завтра утром пойдёшь на общий сбор невест со мной. Будешь держаться ближе ко мне, не думаю, что принц станет к тебе приставать на глазах у всех претенденток на его лапу и сердце в первый же день отбора. И если уж мы обе не заинтересованы в становлении его супругой, то будем вместе ему пакостить и мстить за тебя. Ну, и поищем способ вернуть тебя домой.

— А ты почему не хочешь за него замуж? — спрашивает Надя после раздачи указаний.

— Утром расскажу.

— И почему я должна держаться ближе к тебе? Ты, правда, сможешь помочь мне вернуться домой? Ты ведь мне, кстати, пока ничего о себе не рассказала…

— Утром, всё утром, а сейчас пора умываться и спать, — направляю её, как ребёнка, коим она сейчас и является, в ванную комнату, а сама направляюсь в спальню, чтобы найти в сумках ночную сорочку ей по размеру.

Стоит ли говорить иномирянке о том, что, судя по реакции на неё принца, она — его истинная пара, которую он ни за что не отпустит или лучше не пугать её до тех пор, пока не буду уверена, что это действительно так?

Выслушав мою историю с утра пораньше, Надя хлопает меня по плечу и замечает:

— Сестра твоего брата — ведьма!

— Почему «ведьма»? — недоумённо переспрашиваю я. — Ведьмы — это маги-менталисты. Точнее, девушки-менталистки, одарённые талантом к зельеварению.

Тут уже недоумевает Надя:

— А как связаны менталистика и зельеварение?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Зельеварение — наука сложная, хотя, как ни странно, магических способностей не требующая. Просто статистика обоих империй показывает, что чаще всего лучшие зельевары почему-то получаются из девушек-менталисток.

— М-да… — вздыхает Надя и, наконец, поясняет: — А у нас ведьмами когда-то колдуний называли, злых. Хотя, в действительности никаких колдуний никогда и не было, просто было удобно обвинить неугодную женщину в магии и сжечь, как преступницу, потому что магия считалась грязной, запрещённой наукой от дьявола. Со временем слово приобрело иной смысл, бранный: так называют злых и сварливых женщин.

— Что ж, тогда, в определении твоего мира, Ильяра действительно ведьма, — соглашаюсь я.

Оглядываю длинные волосы иномирянки, думая, как их лучше собрать, чтобы они выглядели прилично, но при этом не привлекали излишнего внимания. Скорее всего, многие девушки пойдут либо с распущенными завитыми волосами, либо с высокими причёсками, чтобы внимание принца привлечь, потому излишне скромная причёска скорее обратит внимание Атареллена на Надю, чем отвлечёт его от неё. Но и слишком стараться не стоит: всё же, Надя не хочет становиться невестой Атареллена. Только вот, если я права и она — его истинная пара, вид её волос будет последним, на что он посмотрит. Зато на неё будут смотреть слуги, вредные девицы и прочие аристократы… Что ж, сойдемся на собранных волосах, сзади скрученных в пучок-косу. Женственно, красиво, но не откровенно соблазнительно.

— И что же, все дети, рожденные в браке между драконами разных видов, будут огненными? — Надя, видимо, как и я, не может долго молчать. Как проснулась, либо говорит, либо спрашивает. Если судить её по мне, то, скорее всего, она так себя успокаивает и отвлекает.

— Нет, иначе бы благородные ледяные не женились на наших аристократках, — качаю головой. — Дракончики чаще всего наследуют природу своего отца, хотя, конечно, случается и так, что огненная драконица рожает огненного, а ледяная в браке с огненным такого же ледяного. Но это скорее исключение, чем правило.

— И всё же несправедливо как-то получается. В конфликте всегда виноваты обе стороны, а наказали только вас, — заключает Надя. Я с её словами согласна, но воля богов, воля богов…

— Только вот жалеть меня не надо! — грожу ей пальчиком в зеркало. — Я приехала сюда не за сердечко его бороться и не страдать, я приехала развлекаться. И тебе, как ты теперь понимаешь, помочь смогу, ты провела ночь в моих покоях, вполне могу взять тебя под драконью императорскую защиту.

— А о нас ничего такого не подумают? — широко распахивает глаза Надя. Я замираю со шпилькой в руке.

— А что такого о нас могут подумать? — снова недоумеваю, всё же воткнув красивую шпильку с жемчужиной в пучок.

Девушка краснеет, как небо на закате, и ничего не отвечает. Я заканчиваю причёску и оглядываю своё творение с головы до ног.

Делать себя причёски и одеваться я научилась сама и довольно быстро, чтобы избежать помощи приставленной ко мне Ильярой служанки. Потому что когда меня одевала она, то я словно саму себя теряла. Строгие причёски, совсем иные сочетания платьев и туфелек, не подходящие огненной драконице. Так что, право одеваться самостоятельно я всё же отвоевала. Выглядела всё равно, как принцесса, тут уж Ильяре было не к чему придраться, чтобы моим родителям нажаловаться.

Одетая в бледно-розовое, как снег в предрассветных лучах, шёлковое платье с длинными рукавами, без каких-либо вырезов, с юбкой до щиколоток, Надя почти не отличается от дворянок моего мира. Красивая, хрупкая девушка, которой идёт едва ли не единственное настолько светлое и скромное платье в моём гардеробе. Белые туфельки на невысоком каблуке заставляют её казаться чуть выше, лёгкий макияж позволяет скрыть следы наших ночных посиделок. А ещё я невольно улавливаю сходство с жёнушкой брата, потому что, создавая образ, отличимый от моего более яркого, я случайно приблизила её внешне к холодным ледяным драконессам.

Сдавленно хихикаю.

— Что? Так плохо, да? Говорила же, что сделать из меня женственную барышню, сливающуюся с остальными участницами отбора, не выйдет, — неправильно понимает меня Надя.

— Да нет, выглядишь ты очень даже хорошо, — беру себя в руки я. — Вот увидишь, симпатичнее многих окажешься. Просто образ у тебя такой сейчас скромный, строгий, прямо как у Ильяры.

Она понимающе издаёт нервный смешок, и мы, наконец, выходим в свет. Общий сбор невест, включающий в себя знакомство с Атарелленом, совместный завтрак и объявление первого испытания отбора ждёт.

Пока мы идём, иномирянка разглядывает дворец с неприкрытым интересом, и я не совсем понимаю, чем он вызван: Лед-Ану далеко до Канаана, и мне, тридцать лет прожившей в красивейшем и роскошнейшем строении обоих империй, здесь откровенно скучно.

— Что тебя так восхищает?

— Никогда до этого во дворце не была, даже в качестве экскурсии, — отвечает Надя. — Всё такое большое и непривычное. Трудно поверить, что кто-то может проживать здесь на постоянной основе. Взять хотя бы вон ту белую лестницу, — указывает девушка пальчиком, и я поспешно опускаю её руку: не следует пока столь откровенно демонстрировать не благородное происхождение. Меня такие жесты не смущают, но лучше, чтобы другие этого не видели.