Войско из боевых отрядов под предводительством светлейшего Вольгара, не считаясь с потерями, прорывается все выше и выше. Петляет по извилистым пещерам и многочисленным развилкам. Рубит и истребляет яростно накидывающихся со всех сторон крупных существ.

Скружи нападают, как открыто, в лоб, целой толпой, так и из засад. Иногда появляются неожиданно, прямо над бойцом, или под ним, растерзывая мягкое тело. Напарники часто не успевают вмешаться. А отвлекшись на попытку помочь, имеют большие шансы пропустить атаку группы скружей с другой стороны.

Лишь дисциплина и, несмотря на узость многих пещер, боевое построение позволяют эффективно противостоять мобам. Ну, еще навыки и умения бойцов. А так же поддержка личного отряда из божественных предков, возглавляемого светлейшим Вольгаром. Сила божественных воинов велика. Предки вносят существенную роль в скорости уничтожения скружей и продвижения войска через сеть пещер.

Еще, несколько отрядов, отмеченных благодатью небесных прародителей, и приближенных к ним, имеют возможность возродиться после смерти рядом с Вольгаром.

Правда, некоторые бойцы из обычных подразделений, считают (не вслух, конечно) это больше проклятием, чем благословением.

Возродится после протяженной и кажущейся бесконечной кровавой и жесткой схватки и попасть в ее продолжение — такое себе удовольствие. Уже потерял одно очко жизни, возродился, готовься потерять следующее. Уже имеются случаи за этот прорыв, когда воин больше не появился после смерти. Умер окончательно.

В этом плане простым бойцам легче. Прошел через мучительную смерть один раз, и возродился в безопасном месте. Если, конечно, у тебя имеются в запасе очки жизни. А об их количестве у каждого из людей никому не известно. Даже боги не могут видеть и знать о своих.

Так что любая смерть — возможность умереть окончательно.

— Впереди искусственная каменная стена, перегораживающая туннель! — доносится донесение одного из передовых бойцов.

— В ближайших пещерах, обходных проходов не найдено! — раздается где-то сбоку от скопления основного войска. — Те, что когда-то шли в том же направлении, завалены.

Несмотря на не прекращаемый бой со все набегающими и набегающими со всех сторон скружами, доклады слышатся довольно четко и громко. Спасибо специальным амулетам, усиливающим голос.

А вот Вольгару никакие специальные амулеты не нужны. Он с помощью своих способностей может сам управлять энергией и с помощью ее вливания в ткани организма, усиливать те или иные его свойства и функции. Потому, его команды слышны всегда и всем.

— Перебираемся через стену! — рявкает небожитель.

— Со стен летят стрелы! — почти тут же раздается доклад от передовых отрядов войска.

— Там какие-то аборигены с белесыми глазами! — кричит еще один из бойцов. — Название прочитать не удается. Профессионально прячутся в тенях и выдают из скрыта критами. Меткие сук… Ааа!

Доклад прерывается предсмертным хрипом.

— Это происки приспешников Неназываемого! — громогласно провозглашает Вольгар. — Он переманил на свою сторону темный пещерный народ! Штурмуем стену! Вырезать всех ублюдков!

В речь божественный предок вложил баф на бодрость, прилив сил, дух и веру в правильность приказа и в своего командующего.

— Да-а-а!!! — дружно рявкает воинство и бросается вперед.

— Терпи, — шепчу Гон-Донну.

Беззвучно. Только одними губами. Но хоббит все понимает. Может, по губам прочитал, а, может, и по выражению моего лица определил.

Гон-Донн продолжает лежать и пучить от напряжения глаза. Его лицо как раз повернуто ко мне, и я четко вижу всю гамму чувств, что его переполняют. А повернуть голову в другую сторону он не может. Как это сделаешь, когда на ней сидит здоровенная задница глубинно урчателя.

Хорошо, что складки не перекрывают ему нос и рот, а то бы задохнулся. Повезло, можно сказать. Правда сам хоббит так не считает.

Ну, а нефиг было оставлять у себя те грибочки. Урчатель, выпросив у Гон-Донна и съев последние из них, видимо, решил выразить «угощателю» свою благодарность. Таким вот своеобразным способом. Хех!

Вон у остальных таких проблем нет. Только ноги Буги зажала другая здоровая тихоходка. А еще одна лежит на Лиси. Но та не испытывает на этот счет какой-либо дискомфорт. Девушка сама так уложила своего «скакуна», чтобы прикрыться от глаз чувдов.

Лежим мы сейчас в самом краю приплюснутой пещеры, некой широкой ямке. Со стороны центра, где некоторые могут идти в полный рост, нашу лежку и нас, соответственно, не видно. Тем более группа глубинных урчателей прикрывает своими телами.

Тут очень много мха, растущего почти на всех каменных поверхностях, который здоровые тихоходки медленно сдирают и, неспешно чавкая, поглощают.

А в это время по пещере ходят чувды, переговариваются, пытаются построить разбредшихся по нутру каменной полости глубинных урчателей.

— Они не слушаются! — жалуется один из них.

А бледноглазых тут много. Около десятка как минимум. Пришли в пещеру с разных сторон. Мы вовремя спрятались.

— Перекормлены, — констатирует другой чувд. — Не доглядел пастух.

— Так стадо убежало, — оправдывается знакомый голос. — Как доглядеть?

— Слишком плохо слушаются, — продолжает кто-то жаловаться. — Чересчур ленивы и вялые.

— Значит, грибов запретных шаманских пережрали.

Молчание затягивается.

— Ну, а что сразу я? — раздается знакомым голосом. — Вставайте, коровки, вставайте…

Через некоторое время, видимо, безуспешных попыток поднять стадо, чувд со знакомым голосом заявляет:

— Остается только так.

— Не смей! — рявкает другой.

— Мы же тебя обыскали! — восклицает еще один чувд. — Где прятал⁈

Судя по тому как резко вскочили глубинные урчатели, лежащие рядом с нами, я догадываюсь, что именно мог достать чувд со знакомым голосом.

Проблема в том, что вместе с большими тихоходками, от камней оторвался и Гон-Донн. Он просто прилип к заднице того, что на него сел. И теперь его могут обнаружить чувды.

Раздается звонкий звук словно от затрещины.

— Ай! — слышится следом.

— Бездельник! — рявкает один из чувдов на нашего «знакомца».

И тут же добавляет:

— Еще есть?

Видимо, то, что он достал, успели съесть ближайшие к нему глубинные урчатели.

Тихоходка, к которой прилип Гон-Донн, остановилась и замерла.

Лиси же пока не отпустила своего «скакуна». Она заставила его встать, чтобы не привлекать внимания чувдов странным поведением животного, и сейчас освобождает из него свои нити. Так же парой жгутов аккуратно тянется к Гон-Донну.

— Е-е-есть, — очень осторожно проговаривает «знакомец».

Воображение так и рисует, как тот вжимает голову в плечи, боясь, что прилетит новая затрещина.

Гон-Донн, с омерзением на лице и явным желанием высказать все, о чем думает и что чувствует вслух, громко, упирается руками в объемный зад глубинному урчателю. И пытается себя отлепить.

Чем привлекает соседнюю огромную тихоходку. Та повернулась к «прилипышу», придвинула близко морду и шумно обнюхивает.

— Смотри, корова нюхает зад другой, — раздается голос чувда уже с другой стороны широкой низкой пещеры.

— Значит пахучий кусок прилип к заду, между складок, — отвечает собеседник.

— Так пусть слижет.

Попытки Гон-Донна отлепить себя после этих слов ускоряются. Но процесс все же идет не очень быстро, оттого паника на лице хоббита нарастает.

Дело в том, что крупные складки на шкуре здоровой тихоходки зажимают посторонние предметы и удерживаю по типу присосок.

Видно, как Писс-Дум хочет что-то сказать брату, но через силу сдерживается, чтобы не подать звука. Скорее всего, это слова поддержки… Хотя, большая вероятность, что потроллить собирается.

На фоне беседы про пахучий кусок на заднице, продолжается общение с нашим «знакомцем».

— Быстро иди к выходу из пещеры, — командует любителю грибов, по всей видимости, старший среди этой группы чувдов. — Доставай грибы и беги к загону.