Когда я вошел в кабинет, Вульф прорычал:

– Ты что-то заметил. Что?

Я прошел к своему столу и сел.

– Конечно, ничто бы не доставило мне такого удовольствия, как заметить что-то такое, чего не заметили вы, но увы – на сей раз дело обстоит иначе. Мне кажется, что рыбка клюнула. Не знаю, отец ли он или убийца, или даже и то и другое, но то, что рыбка клюнула, это точно. В прошлую субботу, когда я был у мисс Роуэн, к ней нагрянуло трое незваных гостей. Двое из них были ее знакомые – я уже с ними встречался, – которые живут неподалеку. Третьего же зовут Флойд Вэнс. По их словам, они сказали Вэнсу, что у Лили часто гостит Арчи Гудвин, и Вэнс напросился приехать с ними в надежде познакомиться со мной. Хотя сам Вэнс признался, что рассчитывает с моей помощью познакомиться с вами. О себе он сказал, что занимается организацией всяких презентаций, вечеров, встреч с интересными людьми и так далее. Предложил даже организовать ваш вечер. Еще пытался расспрашивать, над чем мы сейчас работаем. Два замечания. Первое: таких типов, как Флойд Вэнс, вокруг, конечно, хоть пруд пруди. Второе – если сбросить двадцать три года, он полностью соответствует описанию, которое дал мне Сальваторе Манцони.

– Я бы выпил еще пива, – буркнул Вульф.

– Вы и так уже превысили свою норму на две бутылки, а сейчас уже почти два часа ночи.

– Приемлемо, – произнес Вульф, не уточняя, относится ли это к пиву или к моему сообщению. Потом, вцепившись в край стола, он отодвинул назад кресло, приподнял свою тушу и затопал в прихожую. Я решил было, что Вульф идет спать, но он повернул направо и прогромыхал на кухню. Когда он вернулся, в одной руке у него были бутылочка пива и стакан, а в другой маленькая рюмка. Бутылку и стакан он поставил на свой стол, потом налил в рюмку пару унций коньяка и протянул мне.

– А ведь ты мог и не заметить, – сказал он, наливая себе пиво.

Я поболтал бренди в рюмке и сказал:

– Так едва ли не случилось. Если окажется, что это просто совпадение, я завязываю с профессией сыщика. Впрочем, теперь нам недолго ждать. Проще всего было бы показать Флойда Вэнса Сальваторе Манцони, но двадцать три года – срок немалый.

Я поднес рюмку к губам и, запрокинув голову назад, отпил. Вульф дождался, пока пена осядет до нужного уровня, и поднес стакан к губам.

– Отпечатки пальцев! – вырвалось у меня.

– Да, – сказал Вульф.

– Мы получим отпечатки пальцев Вэнса и передадим их Кремеру.

– Нет. – Вульф слизнул с губ пену. – Если они совпадут, то мы окажемся в тяжелом положении. Кремер получит своего убийцу, а вот мы останемся без отца, поскольку его упрячут в тюрьму. Ты сказал, что он хочет со мной познакомиться.

– Да. Должно быть, хочет узнать, сколько нам уже известно. Правда, непонятно, как он пронюхал, что мы занимаемся этим делом, но для нас это не главное. Хорошо, допустим я приведу его сюда, а что дальше? Выдумаете, что сумеете расспросить его так, что это не вызовет его подозрений? Вряд ли. Так же рискованно допрашивать секретаршу, что предупреждала Элинор Деново о приходе Вэнса – она может проболтаться.

Вульф долил себе пива, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и выпятил губы. Потом втянул и снова выпятил. Это было что-то новенькое – такого я никогда не видел. Втягивать и выпячивать губы с закрытыми глазами – занятие для Вульфа непривычное; это означало только то, что он усиленно думает и мешать ему нельзя. Но впервые за все время он затеял это сразу после того, как налил себе пива. Как же он теперь узнает, когда пена сядет до его излюбленного уровня?

Не спрашивайте меня, как, но Вульф все-таки сумел это сделать! Когда пена осела до того уровня, при котором едва прикрыла бы губы во время питья, Вульф вдруг открыл глаза, взял стакан, выпил, отставил стакан в сторону, откинулся назад, закрыл глаза, слизнул с губ пену и принялся поочередно втягивать и выпячивать губы. Должно быть, он разучил этот трюк, пока меня не было.

Обычно я стараюсь засекать время, в течение которого Вульф упражняется с губами, поскольку больше мне при этом все равно заниматься нечем. Так вот, на сей раз прошло три минуты и десять секунд. Потом Вульф раскрыл глаза, выпрямился и спросил:

– Они придут в девять?

Я сказал, что да.

– Какой-нибудь адрес у этого Вэнса есть? Например, контора?

Я достал телефонный справочник Манхэттена и отыскал нужную страницу.

– Вот, пожалуйста. Лексингтон-авеню, четыреста девяносто. Не лучшее место. Мэдисон-авеню куда приличнее.

– Скажи, чтобы они порылись в его прошлом, особенно выяснив, чем он занимался в сорок четвертом году. Только так, чтобы не вспугнуть его. С Солом и Фредом трудностей не будет, а вот Орри втолкуй это как следует.

– Хорошо.

Свою рюмку я опустошил еще тогда, когда Вульф сосредоточенно думал, поэтому сейчас встал и налил себе еще. Возможно, это позволит мне уснуть на несколько секунд быстрее.

Нет, не муха. Мухи так не жужжат. И не москит. Слишком громко. Что за чертовщина! Господи, это же телефон! Я открыл один глаз, протянул руку, взял трубку и пробасил:

– Ну?

Ответил голос Фрица:

– Доброе утро, Арчи. Он требует тебя.

Я воззрился на будильник, убедился, что уже и в самом деле двадцать пять минут девятого, и свесил ноги с кровати. Забыл ли я завести будильник или он забыл разбудить меня – выяснить придется позже. Я собрал волю в кулак, встал, определил, где находится дверь, и шагнул к ней.

Дверь комнаты Вульфа, расположенной как раз над кухней в задней части дома, благодаря чему Вульф мог зимой нежиться в постели, обогреваемый солнечными лучами, стояла нараспашку. Когда я вошел, бесшумно ступая босыми ногами, Вульф сидел за столом, читая вставленную в подставку «Таймс» и одновременно намазывая тост черничным джемом. Я предупредительно кашлянул, но Вульф, прежде чем повернуть голову в мою сторону, отправил тост в свою пасть.

– «Распалась связь времен», – провозгласил я.

Вульф нахмурился.

– Я никогда не говорю цитатами, даже если это Шекспир, и прошу тебя этого не делать.

– А вот мисс Роуэн порой цитирует, и это выражение – одно из ее любимых. Кстати, я уже пожалел о том, что мы перевели весной время на час вперед. В отличие от вас.

Вульф был уже одет в безукоризненно выглаженную канареечную рубашку в узкую коричневую полоску, с коричневым галстуком, и в коричневый же костюм. Наверху в оранжерее он сбросит пиджак и облачится в рабочий халат.

– Уже почти девять часов, – промычал Вульф, пережевывая яйцо.

– По сэкономленному времени – да, сэр, а по арчигудвинскому еще только восемь. Но вы не волнуйтесь – я проинструктирую их во время завтрака.

– Только Сола. Фреда и Орри не посвящай. Скажи, чтобы были на подхвате. Вы сами с Солом решите, как лучше подойти к этому делу. Мы не имеем права тратить свое время и деньги клиента на то, чтобы найти козла отпущения для мистера Кремера.

Вульф для убедительности решительно макнул тост в яичный соус.

– Я уже просыпаюсь, – возвестил я. – Или же меня посещают умные мысли во сне. Ночью я сказал, что непонятно, как он пронюхал о том, что мы занимаемся этим делом, но если он и впрямь пропавший отец, то это очень важно. Если он и есть отец, то должна быть какая-то связь между ним и Сайрусом Джарретом. В противном случае – зачем бы Джаррету отправлять эти чеки? Если же Джаррет успел предупредить его о том, что мы с вами сели ему на хвост, то мы рискуем лишиться клиента. Вряд ли вам улыбается потерять мисс Деново, как мы в свое время потеряли Саймона Джекобса[4], а уж мне-то точно не улыбается. Предлагаю на время спрятать ее.

Вульф скорчил гримасу.

– А Фриц?

Поразительный лицемер! Когда из соображений безопасности нам приходилось укрывать особ женского пола в Южной комнате, которая находится как раз над спальней Вульфа, Фриц и в самом деле не мог скрыть своего неудовольствия по этому поводу, но Вульф-то даже не пытался скрыть своего собственного неудовольствия… А теперь валит все на Фрица.