– Я отдаю себе отчет в том, – произнес я, – что если по нашему дому опять будет разгуливать женщина, то Фриц уйдет, а следом за ним и вы, поэтому я имел в виду совсем другое дело. Эми Деново большую часть дня проводит у Лили Роуэн и может вполне ночевать у нее до тех пор, пока мы не изобличим Вэнса или не убедимся в его невиновности. У мисс Роуэн пустуют две спальни. У вас есть другие предложения?

Вульф ответил, что нет, и я поднялся к себе, чтобы успеть сделать за десять минут то, что обычно занимает у меня полчаса. К тому времени, как я спустился на кухню, заскочив по дороге в кабинет и сообщив Фреду и Орри, что мы с Солом пойдем по следу, а они понадобятся нам позже, туман в моей голове уже рассеялся.

Принято считать, что хороший сыщик должен легко вникать в суть происходящего и понимать человеческую психологию с полуслова, но я уже давно понял, что познать мышления Фрица мне не дано, и даже не пытался этого делать; поэтому я даже не стал ломать голову над тем, как Фриц догадался, что Фред и Орри уйдут, а Сол останется. Во всяком случае, мой маленький столик на кухне был накрыт на двоих. За завтраком я рассказал Солу про Флойда Вэнса. Покончив с едой, мы выпили по чашечке кофе, после чего отправились продолжать разговор в кабинет, прихватив с собой кофейник. Сол согласился, что для пользы дела ему не помешало бы самому посмотреть на Флойда Вэнса, и я позвонил Натаниэлю Паркеру, нашему адвокату.

– Да, Арчи?

Мне нравится, каким голосом Паркер произносит: «Да, Арчи?» Он прекрасно знает, что дела, которые ведет Вульф, бывают не только интересными и захватывающими, но и порой весьма щекотливыми, поэтому «Да, Арчи?» звучит всегда наполовину радостно и наполовину уныло.

Я поспешил успокоить его, что дело на этот раз пустяковое.

– Сущая ерунда. У некого Флойда Вэнса, который занимается организацией публичных презентаций, есть контора по адресу Лексингтон-авеню, четыреста девяносто. Ваша роль состоит в том, чтобы позвонить ему и сказать, что у вас есть клиент, который хочет прибегнуть к его услугам. Имя вашего клиента – Сол Пензер. Чем скорее они встретятся, тем лучше. Я должен сейчас уйти, а Сол останется у нас и будет ждать вашего звонка. Вы записали имя? Флойд Вэнс.

– Записал. А что, если он захочет знать подробности?

– Вы не уполномочены вести переговоры.

– Хорошо сказано. Я и в самом деле не уполномочен. Кланяйтесь от меня нашему гению.

Он произнес это на полном серьезе, без малейшего ехидства. Я набрал другой хорошо знакомый номер и изложил свою просьбу, после чего поднялся к себе в комнату побриться и переодеться. Десяти минут перед завтраком на весь туалет не хватило.

Тащиться по такой страшной жаре две мили на Восточную Шестьдесят третью улицу меня не прельщало, но выхода не было: к тому же я сказал Лили, что буду к половине двенадцатого. Позвонил я в дверь ее высотных апартаментов в одиннадцать двадцать пять и был немало удивлен, когда дверь открыла Мими. Обычно, когда мы договариваемся, что я приду в определенное время, Лили открывает мне сама. Или она до сих пор на меня… К черту! Я решительно отогнал мрачные мысли прочь, памятуя только о том, что сейчас пришел по делу.

Лили и Эми сидели на террасе и пили охлажденный чай. Я поставил стул между ними, ответил согласием на предложение попробовать чая с лимоном и мятой, и провозгласил:

– Извините за неучтивость, но у меня впереди тяжелый день, так что я сразу перейду к делу.

Я повернулся к Лили.

– Сейчас мы занимаемся делом Эми Деново. Она наняла нас…

– Арчи! Нет!

До чего невоспитанные пошли клиенты.

– Не перебивайте меня, – отрубил я и снова обратился к Лили:

– Дело это очень личное и деликатное, поэтому она не хочет, чтобы кто-то еще о нем знал, даже ты. Я же искренне рад и горд тем, что она доверяет мне настолько, что называет меня Арчи, поэтому могу сказать об этом деле лишь одно – она ни в чем не виновата. Проблему создали совершенно другие люди, а она хочет только решить ее. А к Ниро Вульфу она обратилась две недели назад.

– Почему вы… – начала было Эми, но умолкла.

Лили уже улыбалась.

– Оле, Эскамильо! – звонко выкрикнула она, посылая мне воздушный поцелуй.

– Этой ночью произошли кое-какие события, – сказал я Эми. – Подробности при мисс Роуэн я вам рассказывать не могу, да и в любом случае это было бы пока преждевременно. Но уже сейчас можно с достаточной долей уверенности предположить, что смерть вашей матери была не случайной и что в этом случае вы сейчас тоже в опасности. Он может…

– Он? Кто он?

– Возможно, вы никогда не слышали его имя, и я не стану называть его сейчас. Мы не знаем, что побудило его убить вашу мать, и не знаем, какие у него планы насчет вас, но рисковать мы тоже не хотим. Однажды в похожем положении мы уже совершили роковую ошибку и не хотим, чтобы такое случилось снова.

Я обратился к Лили:

– Может она пока пожить у тебя? «Пожить» в том смысле, что она не должна выходить из дома. На террасе сидеть не возбраняется – вряд ли у него есть вертолет. Возможно, хватит пары дней, но не исключено, что это может затянуться и на пару недель. Зато у вас будет вдосталь времени для работы над книгой.

– А почему бы и нет? – сказала Лили. – Я согласна.

Эми нахмурилась.

– Но вы же не думаете… – озадаченно начала она, потом умолкла и посмотрела на Лили. – Извините, мисс Роуэн, но мне нужно кое о чем спросить его. Наедине.

– О, пожалуйста, – весело отмахнулась Лили. – Только ничего у вас не выйдет. Я знаю его лучше, чем вы, а сейчас он работает. Когда он не занят, он очарователен… как правило; когда же он работает, он невыносим. Он уже сказал, что рассказывать сейчас что бы то ни было – преждевременно, и безусловно настоит на своем. Впрочем, попытайтесь, если хотите.

– Она права, – подтвердил я. – Дел у меня и впрямь по горло, но я в любом случае пока ничего бы вам не сказал.

Я повернулся к Лили:

– Стандартная такса телохранителя – шесть долларов в час, но то время, что вы будете работать над книгой, не в счет.

– А могу я взять ее за город на уик-энд?

– Нет. Возможно, она понадобится.

– Ты не выпил чай.

– Сейчас выпью – совсем запарился.

Я залпом опустошил стакан, чмокнул Лили в макушку и отбыл.

Возможно, настанет день, когда я не смогу больше публиковать отчеты по расследованным делам. Просто писать будет не о чем, потому что Нью-Йорк будет настолько запружен транспортом, что сыщикам останется только звонить по телефону да передвигаться пешком – а много ли так расследуешь? В ту пятницу я потратил сорок девять минут на то, чтобы преодолеть пешком расстояние в четыре мили от Восточной Шестьдесят третьей улицы до здания, в котором Нью-йоркская телефонная компания хранит архивы, открытые для доступа посетителей. Там же я всего за девять минут выяснил, что в сорок четвертом году Флойд Вэнс числился в справочнике по адресу: Восточная Тридцать девятая улица, десять. Скорее всего, это был тот служебный адрес, поскольку жилых домов в том квартале не было. Меня это вполне устроило; во-первых, потому что в сорок четвертом году Вэнс был на месте, а во-вторых, потому что его контора помещалась на небольшом удалении от ресторана Туфитти на Восточной Сорок шестой улице, и ему было удобно ходить туда обедать и ужинать.

Когда такси доставило меня к нашему старому особняку, из другого такси, остановившегося напротив нашего крыльца, как раз вылезал Сол. В течение следующего часа, проведенного за обеденным столом, я питал не только свой желудок, но и мозг. На долю желудка выпало счастье полакомиться совершенно изумительным пудингом из молочной кукурузы и нежнейшими миндальными пирожными. Мозг же вдоволь понаслаждался участием в жарком споре, который вспыхнул по поводу того, имеется ли у музыки интеллектуальное содержание. Вульф сказал, что нет, а Сол сказал, что да. Я поддержал Сола – во-первых, потому что он весит вдвое меньше, чем Вульф, а во-вторых, потому что меня поразили его аргументы. Дело в том, что в один из недавних четвергов, по которым, как вы знаете, мы собираемся у Сола, чтобы поиграть в покер, Сол подсел к фортепиано и сыграл для меня и Лона Коэна (мы ждали четвертого партнера) этюд Дебюсси. Лон сказал, что это очень интеллектуальная музыка, а Сол ответил, что музыка не может быть интеллектуальной. Все зависит от того, с кем ты споришь, как объяснила хозяйка попугаю.