После обеда, перейдя в кабинет, я доложил Вульфу о наших последних достижениях, включая телефонный звонок Натаниэлю Паркеру и посещение Лили Роуэн. Закончил я так:

– Я договорился, чтобы Эми Деново жила у Лили Роуэн до особых распоряжений, а также выяснил, что в сорок четвертом году Флойд Вэнс был обладателем телефонного аппарата, установленного в его конторе по адресу: Восточная Тридцать девятая улица, дом десять. Я еще туда не ходил, но, насколько мне известно, застройщики пока не добрались до этого квартала, так что все старые строения на южной стороне до сих пор целы и невредимы. Если у Сола нет ничего срочного, можем окружить этот дом и забросать его гранатами.

Вульф посмотрел на Сола.

– У меня пусто. – Сол развел руками. – Вэнс занимает две крохотные комнатенки – в одной сидит сам, а во вторую поместил блондинку, которая использует чересчур яркую помаду. Про других своих клиентов он рассказывать не стал, зато меня попытал как следует, даже больше, чем следовало бы. Я хотел раздобыть отпечатки его пальцев, но он ни на минуту не оставлял меня одного. Впрочем, проникнуть туда труда не составит. Дверь запирается простым уингейтским замком, который Арчи или я можем открыть с закрытыми глазами.

Вульф помотал головой.

– Сейчас нам ни к чему его отпечатки. Потом, быть может.

– Я знаю, но просто подумал, что неплохо бы раздобыть их. Конечно, мои достижения нельзя сравнить с тем, что удалось Арчи – я имею в виду адрес Вэнса в сорок четвертом году. – Сол посмотрел на меня. – Уик-энд начинается через два часа. Пойдем. План проработаем по дороге.

Для двоих здоровых, сообразительных и умелых сыщиков мы с Солом добились небывалых успехов за последующие два дня. Сол постригся в парикмахерской, а я потратил двадцать три доллара и восемьдесят пять центов из денег клиента на такси и чаевые. Причем все поездки пришлись на промежуток времени с десяти утра до семи часов вечера в субботу, что для Нью-Йорка является достижением.

Буквально за углом дома номер десять по Восточной Тридцать девятой улице расположена закусочная «Дуайер», владелец которой поведал мне, что закусочная находится здесь аж с тридцать седьмого. Сам-то он, правда, купил ее лишь в сорок восьмом году, но знает имя и нынешний адрес прежнего владельца. Звали того Герман Готтшалк, а жил он в Бронксе. Я потратил целых девять часов на то, чтобы разыскать его и показать фотографии семи молодых женщин.

Откровенно говоря, мною уже двигало только отчаяние – в пятницу мы с Солом опросили всех жильцов дома номер десять и не узнали ровным счетом ничего. Консьерж и лифтер работали там совсем недавно и не могли подсказать ни имен, ни адресов своих предшественников. Из жильцов, как выяснилось, тоже никто так долго в доме не проживал.

Зато в воскресенье вечером я сводил Лили Роуэн и Эми Деново на бейсбол, а потом доставил их обеих домой в целости и сохранности.

Утром в понедельник загорелая женщина из «Ист энд Вест Риэлти Корпорейшн» разыскала для меня новый адрес «Кауфман Менеджмент Компани» – фирмы по торговле недвижимостью, которая в свое время посредничала при перепродаже интересующего нас дома. Там услужливый молодой человек, прокопавшись полчаса в старых записях, сообщил нам, что Уильям Полк, который в сорок четвертом году надзирал за домом номер десять, умер в тысяча девятьсот шестьдесят втором году. Правда, в архиве сохранился полный список лиц, проживающих в сорок четвертом году в этом доме. Всего в списке было двадцать два человека – в том числе Флойд Вэнс, – и мы переписали его. Еще молодой человек добавил, что Бернард Кауфман, который основал «Кауфман Менеджмент Компани», скончался несколько лет назад.

Мы с Солом поделили список пополам и начали разыскивать прежних жильцов. Не буду утомлять вас подробностями встреч с первыми четырьмя, поскольку от них мы ровным счетом ничего не добились, а вот пятый визит оказался удачным. В пять часов вечера я зашел в расположенную на десятом этаже Рокфеллеровского центра контору «Службы доставки Сибор» и познакомился с Дороти Сибор, энергичной, седоволосой, голубоглазой женщиной лет пятидесяти, которая, судя по всему, не только управляла, но и владела службой доставки. Очень занятая дама. Те пятнадцать минут, в течение которых мы с ней беседовали, растянулись на сорок из-за телефонных звонков, да и пробился я к ней исключительно потому, что догадался упомянуть дом номер десять по Восточной Тридцать девятой улице. Когда я вошел в ее кабинет, Дороти Сибор первым делом поинтересовалась, тот ли я Арчи Гудвин, который работает на Ниро Вульфа, и я признался, что тот самый. Тогда она спросила:

– Не знаю, что я могу рассказать вам про дом номер Десять? Я съехала оттуда восемнадцать лет назад. Когда-то, правда, я души не чаяла в этой развалюхе. Присаживайтесь.

Я присел.

– Не знаю, что вы можете мне рассказать, мисс Сибор, но знаю, о чем хочу вас спросить. Нас интересует сорок четвертый год. Вы можете сказать мне, на каком этаже вы жили?

– Конечно. Я жила на девятом.

– Насколько нам известно, в числе прочих жильцов был некий Флойд Вэнс. Вы были с ним знакомы?

– Я бы не сказала, что была с ним близко знакома. Я знала его в лицо – мы жили на одном этаже, только в разных концах коридора. Мы здоровались, обменивались репликами о погоде – сами знаете, как это бывает.

Моя рука машинально нырнула в карман за фотографиями.

– Чтобы сэкономить ваше время, – пояснил я, – быстрее всего будет, если вы посмотрите на эти снимки и скажете, не узнаете ли кого-нибудь.

Я уже протянул к ней руку, как позвонил телефон. Втолковав кому-то, что нужно делать, мисс Сибор взяла снимки и начала разглядывать один за другим. Дойдя до четвертого – фото Карлотты я всегда оставлял посередине, – она приподняла брови, взглянула на меня, снова перевела взгляд на фотографию и сказала:

– Это… Нет, не Вэнс… Воэн, точно! Карлотта. Карлотта Воэн.

Голубые глаза вставились на меня, чуть прищуренные.

– Недавно мне попалось на глаза это имя в двух газетных объявлениях. Речь, кажется, шла о двух разных фамилиях.

– Вы ее знали?

– Да. Она работала на этого Флойда Вэнса. А может быть – с ним, не знаю.

Меня раздирали два взаимоисключающих желания: заключить ее в объятия, и расцеловать, и хорошенько отшлепать за то, что она не откликнулась на наши объявления неделю назад. Одно из желаний я решил облечь в словесную форму.

– Мисс Сибор, – торжественно произнес я, – вы самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал, и знай я ваш любимый цвет, я подарил бы вам десять дюжин роз, купленных на деньги нашего клиента, конечно.

Она улыбнулась больше глазами, чем губами.

– Что ж, похоже, я сдала вам туза.

– Не одного, а сразу четыре. Вы ответили на вопрос, который, как мне стало уже казаться, должен был навсегда остаться неотвеченными. Если вы согласитесь…

– Карлотта Воэн и есть ваш клиент? Впрочем, нет, вы бы не стали помещать объявление. Вы хотите найти ее?

– Нет. Она мертва. Я мог бы вам про это рассказать, но это займет много времени, а вы такая занятая. Если вы согласитесь ответить еще на несколько вопросов, я был бы вам весьма признателен. Вы…

Опять телефон. На сей раз разговор продолжался дольше; она объясняла кому-то, чего не надо делать. Закончив, обратилась ко мне:

– Я хочу задать вам один вопрос, мистер Гудвин. Мне нравилась Карлотта Воэн – она производила очень хорошее впечатление. Вы сказали, что она мертва. Так вот, она одобрила бы то, что вы сейчас делаете?

Я солгал. Я мог бы долго объяснять, что не знал ее лично и так далее, но я предпочел безапелляционную ложь.

– Да, – ответил я, глядя Деборе Сибор прямо в глаза. – Безусловно. Вы не помните, как вы с ней познакомились?

– О, это очень просто. Никогда не забуду ту ужасную зиму. Я начала снимать комнату в том доме с осени сорок третьего, а Карлотту впервые увидела весной сорок четвертого, в апреле. Или даже в марте. То ли в вестибюле, то ли в лифте – точно не припомню.