Чтобы уничтожить дурные последствия, проистекавшие от того, что его отряду приходилось действовать отдельно, молодой человек применял до сих пор с большим успехом следующий образ действий. Нужно было во что бы то ни стало выиграть время и продолжать войну, невзирая даже на то, что борьба предстоит неравная. Для достижения этой цели приходилось всячески скрывать от врагов свою малочисленность, появляться всюду, нигде не останавливаясь на долгое время, чтобы неприятель, считая себя окруженным невидимыми противниками, вечно держал оружие наготове и отовсюду ждал нападения. Но ожидания его оказывались напрасными, так как Ягуар никогда не решался на серьезную атаку, ограничиваясь тем, что ни на минуту не оставлял своих врагов в покое. Действуя таким образом, молодой человек внушил мексиканцам то лихорадочное ожидание какой-то неведомой опасности, которое способно отнять мужество даже у храбрецов.

Все это привело к тому, что для мексиканского правительства пятьдесят или шестьдесят всадников, состоявших под командой Ягуара, казались страшнее всех инсургентов, вместе взятых.

Вождь неуловимых повстанцев приобрел неслыханный престиж и внушал почти сверхъестественный страх, так что одно только известие о приближении его отряда производило страшное смятение в рядах врагов.

Ягуар ловко пользовался этими преимуществами своего положения, приводя в исполнение самые рискованные планы. Но тот, который был у него на уме в настоящую минуту, своей дерзостью превосходил все прежние замыслы смелого партизана: он хотел ограбить караван капитана Мелендеса, а самого офицера захватить в плен. Считая его одним из самых серьезных своих противников, молодой человек сгорал от нетерпения помериться с ним силами, отлично сознавая, что такая победа доставит ему громкую славу и отовсюду привлечет к нему новых сообщников.

Оставив позади себя Джона Дэвиса, Ягуар со всем остальным отрядом быстро двинулся по направлению к дремучему лесу, который мрачно выделялся на горизонте. Там он намеревался провести ночь, так как не надеялся раньше завтрашнего вечера достигнуть ущелья, где была назначена встреча. Кроме того, молодому вожаку не хотелось слишком удаляться от своих разведчиков, чтобы поскорее увидеть результаты их действий.

Незадолго до захода солнца инсургентам удалось достигнуть леса, и они немедленно углубились в самую чащу.

Поднявшись на вершину лесистого холма, господствовавшего над всеми окрестностями, Ягуар остановился и приказал своему отряду спешиться и расположиться лагерем.

Инсургенты повиновались.

Они расчистили топорами место для лагеря и развели несколько костров, чтобы заставить диких зверей держаться в отдалении, затем поставили часовых, и каждый из инсургентов растянулся у огня, укутавшись в свою одежду. Эти грубые люди, привыкшие с презрением относиться к суровости климата, спали под открытым небом таким же крепким сном, как городские жители в своих комфортабельных квартирах.

Молодой человек, видя, что все уже предались отдыху, обошел весь лагерь с целью убедиться, что все в порядке, затем сел у одного из костров и погрузился в глубокое раздумье.

Всю ночь просидел он, ни разу не пошевельнувшись и не помышляя даже о сне. Глаза его были открыты, и взор неподвижно устремлен на головни медленно потухающего костра.

Какие мысли бродили в голове молодого человека, заставляя его хмурить брови и вызывая на его лбу морщины?

Сказать это было довольно трудно.

Быть может, ум его бродил в заоблачных странах, и он бредил наяву, созерцая те прекрасные сновидения двадцатилетнего возраста, которые бывают так пленительны, но скоро разлетаются, как дым.

Вдруг Ягуар вздрогнул и вскочил как ужаленный.

В ту же минуту на горизонте появилось солнце, и ночной мрак мало-помалу начал уступать свое место дневному свету.

Молодой человек вытянул вперед голову и стал прислушиваться.

Неподалеку раздался глухой звук взводимого ружейного курка, и часовой, стоявший в кустах, резко и отрывисто крикнул:

— Кто идет?

— Друг! — последовал ответ из лесной чащи.

Ягуар задрожал.

— Транкиль здесь! — прошептал он про себя. — Что ему тут нужно?

И он быстро направился в ту сторону, где надеялся встретить тигреро.

Теперь мы можем вернуться к Голубой Лисице и двум его товарищам, которых мы покинули в одной из предшествующих глав в тот момент, когда при свисте неизвестно откуда прилетевшей пули наши герои инстинктивно укрылись за камнями и стволами деревьев.

После принятия необходимых мер предосторожности все трое заботливо осмотрели свое оружие, чтобы приготовиться к сопротивлению, и, зорко оглядываясь по сторонам, стали ждать, приложив палец к курку.

Так прошло довольно долгое время. Молчание прерии ничем не нарушалось, и ничто не указывало на возможность нового нападения.

Не зная ни того, чем был вызван выстрел, ни того, кто его произвел, наши герои переживали в высшей степени тревожные ощущения и мысленно искали выход из неприятного положения, в которое они попали по воле случая. Наконец Голубая Лисица решил отправиться на разведку.

Однако совершенно обоснованно опасаясь попасть в засаду, индеец принял самые мельчайшие предосторожности перед тем, как отправиться в путь.

Индейцы пользуются вполне заслуженной славой за свою хитрость. Поставленные благодаря своему образу жизни перед необходимостью постоянно пользоваться всеми полученными от природы способностями, они до такой степени развивают свой слух, обоняние и в особенности зрение, что превосходят в этом отношении даже диких животных, у которых они и учатся. Данное обстоятельство дает им возможность совершать столь изумительные действия, что для тех, кто не был их очевидцем они представляются невероятными.

Особенно больших успехов достигают индейцы в отыскании следов, благодаря своему знанию законов природы. Несмотря ни на какие старания врага скрыть свои следы или сделать их невидимыми, они в конце концов все-таки их находят. Для индейца в прерии не существует тайн, для него ее девственная и величественная природа — не что иное, как книга с давно знакомыми страницами, которую он читает почти без всяких затруднений.

Голубая Лисица, несмотря на свои сравнительно молодые годы, уже успел приобрести себе репутацию хитрого и опытного воина. В настоящем случае, считая себя окруженным невидимыми врагами, зорко следящими за каждым его движением, он с удвоенной осмотрительностью приготовился разрушить все их планы.

Условившись с товарищами относительно сигнала о помощи, вождь снял с себя служившую ему одеждой шкуру бизона, которая только стесняла его движения, освободил голову, шею и грудь от всех украшений и оставил на себе одни только митассы.

В таком одеянии Голубая Лисица сначала стал кататься по песку, чтобы придать своему телу цвет земли, затем заткнул за пояс томагавк и нож для скальпирования — оружие, с которым индеец никогда не расстается, взял в правую руку ружье и, кивнув на прощанье товарищам, которые внимательно следили за всеми его приготовлениями, как змея, пополз вперед по земле, выбирая для своего пути высокую траву и места, где можно было спрятаться за камнями.

Хотя солнце уже давно взошло и освещало прерию своими ослепительными лучами, Голубая Лисица сумел так искусно удалиться, что это осталось совершенно незамеченным его товарищами. Он ухитрился уползти, не произведя ни малейшего шелеста.

Время от времени краснокожий останавливался, зорко осматривался по сторонам и, не обнаруживая ничего подозрительного, продолжал ползти на четвереньках по направлению к лесу, от которого он был уже на совсем небольшом расстоянии.

Продвигаясь понемногу вперед, он достиг места, где совсем не было деревьев, и заметил, что трава на нем в нескольких местах помята. Это дало индейцу повод предположить, что те, кто произвел выстрелы, укрываются неподалеку.