Наполовину оперившаяся надежда захлопала было крыльями, но тут же умерла, раздавленная окончательностью того, что он объявил ей.

– Послезавтра, – сказала она, зная, что это звучит глупо. Горло ее онемело, настроенное на слова, которые теперь никогда не будут произнесены между ними. – Послезавтра. Так скоро.

«Следующие три недели ваша жизнь будет принадлежать мне», – сказал он. Первые несколько дней показались ей вечностью, однако теперь Джиллиан чувствовала каждую уходящую минуту. Они провели вместе меньше недели. У нее было право еще на две недели, но их не будет.

– Вы не пострадаете от последствий.

От этого обещания Джиллиан пришла в уныние. Он скоро уйдет. Он не собирается оставаться. Обещание, что она не пострадает, было явным напоминанием: ее глупая женская любовь, надежда на его интерес к ней ради нее самой были дурацкой фантазией. Она на какое-то время оказалась полезна Камерону Смиту, и ему было приятно, что этой ночью она вернулась за ним, старательно показывая, какой стала ручной, совсем как сокол, приученный возвращаться на руку своего хозяина.

Джиллиан сама себе была противна. Как она могла забыть хотя бы на миг о том, что он вынудил ее согласиться с ним? Как она могла забыть о его предупреждении, что привяжется к нему и воспримет его дело как свое собственное? Теперь она злилась даже на миссис Хокинг за то, что та поощряла ее мысли о любви. Но еще больше она злилась на себя за то, что, как глупая девчонка, попалась на случайный нежный взгляд, единственный поцелуй и подаренное платье, которое ей никогда не носить.

Джиллиан уже была готова обнаружить бушующие в ней чувства, но на этот раз Камерон, выйдя из темноты, позаботился о том, чтобы обрезать все связывающие их нити.

Боже, она даже не знала его настоящее имя!

– Итак, еще один день, и я избавлюсь от вас и от всего этого тайного заговора… – Она выдавливала из себя бесполезные слова, как недавно попусту нахлестывала вожжами бока Куинни.

– Да. Ваша жизнь пойдет по обычному расписанию, как будто ничего и не было.

– Вот и славно!

Джиллиан прикрикнула на кобылу, хотя Куинни и так бежала быстро и не нуждалась в подбадривании. Несмотря на то, что внешне Джиллиан прекрасно держалась, она знала, что солгала, – вернуться к прежней жизни ей уже не дано.

Джиллиан сидела за столом, уставившись в тарелку с недоеденными бисквитами, и тревога билась в ней с тупой настойчивостью головной боли. Никогда прежде она не ощущала такого ужаса как в это утро, поскольку, проснувшись, обнаружила, что Камерон уже ушел, а отца нет в его комнате.

Как ни хотелось ей выйти из дома и найти их, беспокойство удерживало ее на месте. Она сидела неподвижно, настолько обессиленная, что не могла шевельнуться, несмотря на желание идти, презирая себя за потребность убедиться самой, что Камерон еще здесь, и за выворачивающий душу страх – вдруг он действительно ушел навсегда.

Внезапно она услышала цоканье копыт и скрип колес маленькой коляски – это, должно быть, приехала миссис Поджетт. Разумеется, Джиллиан могла позволить, чтобы ее увидели непричесанной и небрежно одетой.

Она быстро поднялась и была уже на полпути к коридору, когда ее остановил громкий стук в дверь. Джиллиан выглянула в кухонное окно и стремглав побежала открывать. Оказывается, к ней приехала миссис Хокинг! Почтенная дама никогда раньше не навещала ее.

Джиллиан распахнула дверь. Ей хотелось, чтобы ворвавшийся порыв ветра бросил миссис Хокинг прямо в ее руки, потому что ей были необходимы ободряющие объятия, но она не знала, как их получить.

– Миссис Хокинг!

– Мисс Боуэн!

– Входите, прошу вас!

– Благодарю.

Джиллиан заперла дверь и, повернувшись, увидела, что миссис Хокинг внимательно осматривает комнату. Так же, как Камерон, она казалась ошеломленной количеством вещей, которые Джиллиан втиснула в узкое пространство.

– Как я вижу, вы сохранили многие вещи вашей матери…

– Все, абсолютно все…

– И это дает вам ощущение, что она все еще с вами.

– О нет, – прошептала Джиллиан. – Я знаю, что она ушла… Вот почему мне не довелось заботиться о ней, но я поклялась всегда заботиться о ее вещах!

– О, дорогая моя девочка, ваша мать никогда не стала бы требовать от вас такого обещания. – Миссис Хокинг обхватила ее за плечи и крепко обняла. – Я всю ночь так беспокоилась за вас, думала, как там у вас с вашим молодым человеком, и в конце концов решила приехать сама, чтобы успокоиться.

Прошлой ночью. Джиллиан вздрогнула, вспомнив, как Камерон объявил ей, что выбрасывает ее из своей жизни, а она сделала вид, будто очень этим довольна.

– Я оказалась трусихой – поджала хвост перед первым же препятствием…

Миссис Хокинг подвела ее к столу, и они сели.

– Значит, вы опять спрятались за своей холодностью?

– Точно так же, как испуганная белочка устремляется в свое дупло. Сидя сегодня утром, я даже злилась на вас за то, что вы поддерживали мою надежду на его любовь ко мне. Он ушел, миссис Хокинг, и я больше никогда его не увижу.

– Разумеется, увидите.

– Но…

– Я проехала мимо него не более чем в трехстах ярдах отсюда, в дальнем конце вашего сада.

– Так он еще здесь? – Рука Джиллиан потянулась к спутанной массе волос, которые она не удосужилась утром привести в порядок. – Тогда мне надо скорее причесаться и…

Миссис Хокинг взяла маленькое декоративное зеркало, украшавшее туалетный столик и вложила его в руку Джиллиан.

– Вы прекрасно выглядите, мисс Боуэн. Посмотрите сами.

Смотреть на себя в присутствии другого человека? Джиллиан мельком глянула в зеркало, затем крепче ухватилась за него и посмотрела снова.

Она дотронулась до своих щек. Кожа светилась свежестью и сияла чудесным цветом, которого Джиллиан раньше никогда не замечала. Глаза ее сверкали от возбуждения, вызванного сообщением миссис Хокинг, а буйная масса кудрей, блестящая и мягкая, как будто собиралась искушать Камерона, призывая, чтобы он поскорее запустил в них пальцы и удерживал Джиллиан, целуя ее долгим дурманящим поцелуем.

– Вы просто прелесть, – с улыбкой сказала миссис Хокинг. – Ничто так не красит женщину, как предвкушение романа.

Джиллиан не смогла удержаться и хихикнула. Это был низменный, непривычный звук, и она почувствовала необходимость за него извиниться.

– Простите, миссис Хокинг, я смеюсь вовсе не над тем, что вы сейчас сказали. Не знаю, что со мной. Я никогда не хихикаю.

– Может быть, вы начали несколько поздновато. Я и то с удовольствием хихикаю время от времени.

– Вы?

– О да. И настаиваю, чтобы вы тоже делали это в будущем. Женщина не должна постоянно жеманничать, но очень мило, если вы умеете время от времени хихикать и флиртовать, пробуждая в любимом безумную страсть.

Джиллиан снова уставилась в зеркало. Она никогда раньше не смотрелась в зеркало дольше, чем требовалось, чтобы проверить, все ли на своем месте и приняло ли ее лицо подобающе серьезное выражение.

Но то лицо, которое смотрело на нее из зеркала – нежный мечтательный взгляд, изогнувшиеся в улыбке губы, – вполне могло зажечь безумную страсть.

– Если только вы не хотите, чтобы я помогла вам одеться, я сейчас уеду. – Говоря это, миссис Хокинг продолжала улыбаться.

– Мне надо только немного почистить платье и расправить складки – Джиллиан провела пальцами по ржаво-красной шерсти.

– Кажется, я что-то слышала о другом платье, из золотистого шелка, – его принес вам в подарок молодой человек, которого вы пытаетесь пленить…

Она пытается пленить Камерона! И это после того, как он уже пленил ее и тем самым привел к тому, что она распустила волосы, дух ее воспарил, а сердцу захотелось любви. Пленяя Джиллиан, Камерон тем самым ее освободил.

Эта мысль вызвала у нее улыбку.

– Спасибо, – шепнула она.

Миссис Хокинг приложила руки к щекам Джиллиан.

– Когда-нибудь мы подробно поговорим о мужчинах, – пообещала она. – Сегодня же вам предстоят дела поважнее.