Он медленно поднимает глаза, и выражение его лица заставляет меня остановиться.

— Вы платите мне за работу, и я ее хорошо выполняю. В ту же секунду, как она вошла в здание, я понял, кто она. Я изучил все, что касалось ее. Я бы не позволил ей приблизиться к вам, если бы думал иначе. И я знал, что она не представляет угрозы. И мы оба в курсе, что она здесь не из-за этого. Возможно, с ними у нее были планы, но не с вами.

В моей груди раздается рычание, и я тычу в него пальцем.

— Перестань за нее заступаться. Перестань пытаться сделать так, что все, что она совершила, казалось правильным. Как так получилось, что ты нашел на неё все, но у меня ничего не вышло?

Он поджимает губы в ответ на мою вспышку гнева. Это не похоже на меня. Это просто показывает, насколько я сошел с ума от всего этого дерьма.

— Тот, с кем она работает, добрался до того места, где вы увидели бы то, что они хотят, чтобы вы увидели. Полагаю, это какой-нибудь хакер. Она работает не одна, это я точно знаю. И послушайте, я не говорю, что она невиновна. Я говорю, что не видел в ней угрозы. Она ни разу не втянула вас в это. Она была просто сломленной девушкой, ищущей ответы, и использовала вас, чтобы получить их.

— Вот именно. Она использовала меня, чтобы получить ответы. Откуда мне знать, что все это было реальным?

Он пожимает плечами.

— Думаю, вам придется это выяснить, разве нет?

Я ненавижу то, как он смотрит на меня сейчас. С этой чертовой насмешливой улыбкой, как будто это смешно.

— И как, по-твоему, я это сделаю? Я выгнал ее и сказал, чтобы она никогда не возвращалась, и теперь я нигде не могу ее найти.

— Она послушалась?

Он кривит бровь, и в этот момент я его ненавижу. Почему все люди в моей жизни должны быть помехой?

Я предупреждающе сужаю глаза.

— Если ты знаешь, где она, просто скажи мне. Не нужно играть в эти дурацкие игры в угадайку.

— Я знаю. Но, скорее всего, вам это не понравится.

Он переминается с ноги на ногу, и это единственный намек на то, что мне, очевидно, действительно не понравится, где бы она ни была.

Это не должно быть хорошо.

Я выпрямляюсь, волосы встают дыбом.

— Почему, черт возьми, мне не должно это понравится?

— Потому что родители отправили ее в психиатрическую лечебницу. Там ее и держат.

— Блядь! — я хватаю первую попавшуюся вещь и запускаю ее в стену, наблюдая, как она разлетается вдребезги.

Остатки моего напитка стекают по стене вместе с разбитым хрусталем. Грудь вздымается, когда я пытаюсь контролировать ярость, которая внезапно сжигает каждое отверстие в моем теле.

— Как долго? — когда он не отвечает, я поворачиваюсь, свирепо глядя на него. — Как давно она там?

Он вздыхает.

— Ее отправили туда через несколько дней после аварии.

Я подхожу к окну своего кабинета и смотрю на курорт. Вокруг люди. Отдыхающие. Люди, у которых, конечно, меньше проблем, чем у меня в данный момент. Жар волнами прокатывается по моей груди, заставляя чувствовать, что я дышу огнем. Я испытываю слишком много всего сразу и не знаю, что с этим делать и как себя чувствовать.

— Мне нужно все, что у тебя есть на это место. Где оно, кто им управляет, под чьей опекой она находится.

— Вы получите всю информацию, босс.

Глава 8

Маккензи

Я просыпаюсь ночью, острая боль пронзает мое бедро в том положении, в котором я спала. Без фиксаторов для поддержки мое тело находится в совершенно новом мире боли. Я ерзаю, издавая стон, и позволяю своим глазам привыкнуть к темноте палаты. Мое сердце колотится, и я вздрагиваю, когда вижу темную тень, двигающуюся у двери. Я напрягаюсь, все мое тело наполняется льдом.

Я быстро моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте. Сердце бьется так быстро, что я почти ожидаю, что оно вырвется из груди. На лбу у меня выступили капельки пота, а в ушах оглушительно застучала кровь.

— Доктор Астер? — шепчу я.

Раздается смешок, от которого у меня по спине пробегает дрожь ужаса.

Нет.

Нет, его здесь нет. Это, должно быть, сон. Кошмар.

Я должна произнести эти слова вслух, не осознавая этого, потому что раздается еще один мрачный смешок, и к тому времени, когда он подходит к моей кровати и зажимает мне рот грубой рукой, заглушая крики, мое зрение приспосабливается к темноте, и я знаю, что больше не сплю. Зак действительно здесь. Во плоти.

Он смотрит на меня сверху вниз, с озорным блеском в глазах при виде моего искалеченного тела. Его волосы выбиваются из пучка, затеняя лицо.

— У тебя действительно ангел-хранитель на твоей стороне, не так ли? Ты просто никогда, блядь, не умрешь.

Мой всхлип приглушен его рукой. Слезы текут по моему лицу, скатываясь по вискам и волосам. Страх овладел моим телом. Он царапает мне грудь, в горле застревает комок, из-за которого невозможно закричать. Не то чтобы меня кто-нибудь услышит.

— Думаешь, здесь ты в безопасности, Маккензи? Подумай еще раз. Я превращу твою жизнь в ад. Заставлю тебя пожалеть, что ты не умерла. Это обещание.

Он двигается так быстро, что я даже не могу остановить его. Он вырывает одну из подушек у меня из-под головы и накрывает ею лицо. Я паникую, пытаясь втянуть воздух, но подушка перекрывает мне дыхательные пути. Я мечусь на кровати и пытаюсь позвать на помощь, но удушающий материал заглушает крики. Я чувствую внезапное давление в животе и задыхаюсь, содрогаясь на кровати от того, как Зак давит на рану. На рану, которую нанёс Винсент ножом.

Я задыхаюсь от боли, слез, и подушка, блокирующая мои дыхательные пути, заставляет этот черный туннель мчаться ко мне. Я пытаюсь бороться с ним, но он поглощает меня в приступе паники, пока я вообще не перестаю что-либо чувствовать.

Когда я просыпаюсь на следующее утро, мои глаза распахиваются, но меня окружает только тьма. Я пытаюсь втянуть воздух, но чувствую мягкую тяжесть на лице. Паникуя, события прошлой ночи врезаются в меня, и я использую свою свободную руку, чтобы нащупать и стащить то, что лежит на моем лице.

Мое сердце замирает, а желудок сжимается, когда подушка легко сдвигается с моего лица. Моя грудь разрывается от рыданий, и я кричу, думая о прошлой ночи, зная, что она была реальной. Он был здесь. Он был здесь и чуть не задушил меня гребаной подушкой!

Я оглядываю палату в поисках помощи, проверяя, здесь ли он. Я одна. Я смотрю на потолок, надеясь, что здесь установлены камеры, что-то, что может показать, что он пытался убить меня. Мне нужны доказательства. Что-то осязаемое, что я могу использовать против него. Потому что, если я ничего не предприму, он меня убьет.

Костас была права. Я в большей опасности, чем думала. Враг был не так уж далеко. Он здесь.

Должно быть, я рыдаю гораздо громче, чем ожидала, потому что дверь внезапно распахивается и вбегают Гэри, медсестра, которую я никогда раньше не видела, и Стефани. Ее глаза широко раскрыты, на лице написана паника.

— Мисс Райт, что случилось? Вы ранены?

Я бью себя в грудь свободной рукой сквозь рыдания, пытаясь выдавить слова, но они не приходят. Они застряли у меня в горле, отказываясь вырваться. Одна из медсестер говорит что-то в рацию, и вдалеке я слышу топот ног, в то время как у меня приступ паники. Кровь шумит у меня в ушах, шум в палате затихает, и все, на чем я могу сосредоточиться, это на моей груди, ограничивающая воздух. Перед глазами все расплывается. Лица сливаются, когда приближаются ко мне.

В поле зрения появляется лицо доктора Астер. Она что-то говорит, ее губы шевелятся, в глазах паника, когда она смотрит на меня сверху вниз.

— О-он здесь, — с трудом выговариваю я, задыхаясь и всхлипывая.

Она жестом указывает на что-то позади себя, и следующее, что я помню, кислородная маска надевается на мой рот и нос, помогая дышать.