Я ерзаю на кровати и протягиваю руку, но меня встречают прохладные простыни. При этом мои глаза распахиваются. Требуется секунда, чтобы понять, где я нахожусь и почему кровать рядом со мной пуста.

Я в пентхаусе. Не дома с Маккензи и Авой.

Дом.

Когда ее дом стал для меня домом?

Я делил свое время между пентхаусом и домом в тайне.

Между холмами и домом Маккензи в Калабасасе. Это не идеально, но мы не в том месте, где я чувствую, что изменять жизнь Авы, переселяя их в мой дом разумное решение. Ей нужна стабильность и привычность ее собственного места, и я достаточно хорошо разбираюсь в этом, чтобы понять. Мне не нравится, что приходится проводить так много времени вдали от дома, но в последнее время это стало нормой. Это единственное, что имеет смысл прямо сейчас — оставаться в пентхаусе, когда мне нужно работать допоздна, и оставаться у Маккензи, когда я скучаю по ним.

Также я планирую обсудить это с ней в конце концов, как только мы сделаем следующий шаг в наших отношениях. Я хочу быть с ними все время, и когда все войдет в менее спокойную рутину, я буду обсуждать их переезд, но сейчас мне придется потерпеть.

После полета я попросил Дэна отправиться домой к Маккензи и Аве, а сам направился обратно на курорт, к повреждениям и беспорядку, оставленным мне. Ущерб был не так велик, как я думал, но этого достаточно, чтобы ясно показать, что Зак в отчаянии. Он хватается за соломинку, и скоро у него ничего не останется. У всех них. Никто из них не застрахован от моего гнева.

Я чувствовал себя преданным.

Преданным, что они лгали мне в течение многих лет и заставили защищать их. Я был зол на их дерзость в попытке отнять у меня мою девушку. Хотя мой последний разговор с Винсентом меня не устроил. Он всегда был самым вспыльчивым и непредсказуемым, но казалось, что он изнемогает. И он, казалось, злился, что Зак притворяется им, будто у него не было ни малейшего понятия. Когда его спросили о той ночи, я ожидал, что он промолчит. Только он этого не сделал, и правда была намного хуже, чем мне хотелось верить. Все складывалось. И все это должно было снова разбить сердце Маккензи, поэтому я держал это в себе. Хранил секреты до тех пор, пока я не смогу защитить ее и ее сердце от всех, кто хочет причинить ей боль.

Все, что угодно, лишь бы защитить ее.

Выпрямившись, я откидываюсь на спинку кровати, мой сверхактивный мозг уже погружается в работу и цифры. Скорее всего, я не смогу заснуть в ближайшее время. Всякий раз, когда я сплю с Мак у них дома, у меня нет этой проблемы. Я крепко сплю, но, когда ее нет рядом, я не могу уснуть. Все, что я могу, это думать. Это не дает мне спать всю ночь, пока я пытаюсь найти способы исправить это, сделать все правильно, управляя клубом и курортными сетями.

Я так давно ничего не слышал от Винсента, и это само по себе достаточно компрометирующе, но остальная часть парней... такое чувство, что все разваливается, потому что я влюбился в девушку, которую обидела моя группа друзей. Мои братья.

Я вырываюсь из своих мыслей, когда вижу тень, двигающуюся к кровати. Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что это Маккензи.

— Маккензи? Где Ава? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, будто она собирается внезапно появиться.

Не отвечая, Маккензи присаживается на край кровати, рядом с моими ногами, и смотрит на меня. Она склоняет голову набок и сверлит меня взглядом.

Когда мы смотрим друг на друга, я не могу не чувствовать, что что-то не так, что-то изменилось в ней прямо сейчас. Она уже не та, что прежде. Я, кажется, не могу понять, в чем дело. На ее губах появляется легкая улыбка, и волосы на затылке встают дыбом, потому что такой улыбки я никогда не видел у Маккензи.

— Теперь я это вижу, — говорит она, и даже ее голос меняется.

Я прищуриваюсь, оглядывая ее с ног до головы, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

— Что ты здесь делаешь?

Улыбка медленно сползает с ее лица, и она хмурится. Взгляд больше похож на взгляд Маккензи, и это успокаивает меня всего на несколько секунд.

— Ты должен спасти их.

Мое сердце колотится, брови опускаются, мышцы живота сжимаются.

— Спасти кого? Где Ава?

Маккензи наклоняется ко мне, обхватывая ладонями мою щеку, и при этом луна освещает ее лицо, как жидкая жемчужина, четко обнажая черты. Я отшатываюсь, когда она смотрит на меня. Я сразу понимаю, почему все в ней кажется таким странным. Почему ее прикосновения кажутся другими, а глаза, то, как она принимает меня, это не обычная любовь. Это что-то другое. Она смотрит на меня, как на друга, как на кого-то, кого не знает.

Яма в моем животе растет, и я качаю головой, пытаясь понять, что вижу. Лицо, в которое я смотрю, почти идентично Маккензи, но это не так, и осознание этого удар под дых. Как будто понимая, что я наконец-то понял, кто она, девушка передо мной, которая так похожа на свою сестру, грустно улыбается мне.

— Спасибо, — шепчет она, ее рука все еще лежит на моей щеке.

Мое сердце колотится в попытке осмыслить, увиденное.

Этого не может быть на самом деле. Все это время, пока Маккензи говорила, что видит и разговаривает со своей сестрой, я думал, что это ее скорбь. То, как ее разум справляется с ужасной потерей. Но это... нет, этого не может быть на самом деле. Я закрываю глаза и качаю головой, пытаясь собраться с мыслями. Когда я открываю их, она все еще там, смотрит.

— У нас не так много времени. Ты должен спасти ее. Ты должен спасти их обеих. Ты все, что у них осталось.

Мои брови опускаются.

— Что... о чем ты говоришь?

— Маккензи и Ава. Спаси их, — в ее тоне больше настойчивости, когда она это говорит. — Поторопись...

Слово исчезает в гулком шепоте.

Я резко просыпаюсь, пот липнет к моей коже. Я смотрю на часы на прикроватном столике и вижу, что ещё рано. 3:30 утра. Выпрямляясь, я прислоняюсь к изголовью кровати, волна неуверенности захлестывает меня, когда я вспоминаю сон, который мне только что приснился.

Дрожь сотрясает мое тело. Мне приснилось? Было ли это на самом деле?

Не желая рисковать, я вылезаю из постели с такой поспешностью, как никогда. Звоню Дэну, жду, когда он возьмет трубку, и когда он не берет, я знаю, что что-то не так. Он всегда отвечает, независимо от того, какое время ночи. Если он там, защищает Маккензи, как и должен, он должен был ответить.

Что-то не так.

Взяв бумажник и ключи, я вылетаю из пентхауса, следуя совету Мэдисон.

Глава 35

Маккензи

Дрожь пробегает по моему телу от холодного сквозняка, пробуждающего ото сна. Я шевелюсь на диване, телевизор горит на заднем плане, и я моргаю, прогоняя сон. Я почти сразу напрягаюсь, понимая, что диван пуст.

Где Ава ?

Мы заснули на диване, смотря ее любимый фильм. Она встала и ушла в свою постель? Она могла. Там, конечно, удобнее.

Я принимаю сидячее положение, обводя взглядом гостиную и темный коридор. Мертвая тишина.

Может быть, она действительно легла спать.

У раздвижных стеклянных дверей, ведущих на задний двор, раздается мягкий стук, и я замираю. Мои брови хмурятся, и по спине пробегает странное ощущение.

— Ава? — кричу я, и голос отражается от стен.

Нет ответа.

Оттолкнувшись от дивана, я облизываю внезапно пересохшие губы и направляюсь к задней двери. В доме кромешная тьма. Обычно я держу ночники включенными для Авы, на случай, если она встанет посреди ночи, чтобы не испугалась, особенно находясь в таком большом доме только с нами двумя, но они внезапно все выключены.

Неужели я забыла включить их?

Дерьмо. Могу поклясться, что они были включены, когда мы вернулись домой, но, возможно, мне показалось. Наша поездка из Бразилии поджарила мне мозги, а смена часовых поясов основательно испортила наш график сна.