Какое-то время они занимались предстартовыми процедурами. Закрепляли вещи и самих себя. Мих не поленился самостоятельно перепроверить запасы воды, воздуха и энергии в спасательной капсуле в которую превращался ложемент в случае катастрофы. Пусть всё дважды перепроверено работниками космопорта, но лично удостовериться перед вылетом в исправности оборудования — закон космоса.

Затем они, присмиревшие и притихшие, будто новички перед первым выходом в пространство, молча ждали пока остальные пассажиры прослушают лекции по технике безопасности и бортпроводники пройдут по рядам, проверяя, все ли правильно закрепились и не возникло ли проблем или вопросов у кого-то летящего в первый раз.

— Улетаю, — думал Мих, — улетаю с Земли. Скоро начнут предстартовый отсчёт, и прощай зелёная планета. Не навсегда, но надолго. Сколько раз я мечтал об этом дне, представлял его? Только ни разу не представлял, что вдруг буду так волноваться. А из-за чего волноваться? Не знаю. Человек всегда волнуется, когда надолго покидает свой дом в первый раз. Земля это мой дом? Не важно. Уходить следует хотя бы потому, что без ухода невозможно вернуться.

Пискнул закреплённый в держателе и подключенный к информационным системам пассажирского места личный коммуникатор. Мих развернул окошко входящего сообщения.

Писала старшая сестра Катька: — Удачного пути, Мишка! И не забудь привезти Лике кусочек астероида, как обещал.

— Спасибо, сестрёнка, — отписался Мих, — сижу в «Соколе», жду старта.

Тотчас пришло ответное сообщение от Катьки: — Волнуешься?

— Ещё чего, — написал Мих.

— Не волнуйся, — прислала Катька.

— Говорю же, что не волнуюсь, — отправил Мих, — я всё-таки космический геолог из 202-ой поисково-разведывательной бригады. Подумаешь, какой-то перелёт до Луны. Тут и волноваться не из-за чего.

Закончив обмен сообщениями с сестрой, Мих посмотрел на экран пассажирского места. По умолчанию тот транслировал вид на замерший около стартовой фермы челнок, где сейчас находился Мих со стороны административного здания порта. Вдалеке, за пределами взлётного поля, зелёной горой вздымался Подлунский лесной массив. Над ним голубое, прозрачное небо. Ещё выше, только её не видно с земли днём, плавает в космической черноте солнцеликая луна. Мих улыбнулся. От волнения не осталось и следа. Его место заменило радостное предвкушение. Завтра он будет в Селенограде. Дальше знакомство с товарищами и приём у заводчан новенького, недавно сошедшего со сборочных линий и только что обкатанного, корабля. Когда уже будет старт?

Словно подслушав мысли Миха, по разделённому на отсеки салону прошли бортпроводницы, проверяя размещение пассажиров. Не найдя огрехов, пожелали счастливого пути и сошли с корабля, перепоручив подготовленных к взлёту пассажиров лётному составу. Тот состоял из трёх человек: капитана и, одновременно, первого пилота. Второго пилота и, вместе с тем, старшего дежурного проводника. Третьим был младший дежурный проводник, но и он тоже являлся пилотом, только на стажировке.

Капитан прошёл по салону, здороваясь с пассажирами. Он был высокий, белозубый и очень лихо выглядел в лёгком скафандре со свёрнутым в воротнике шлемом.

Проходя через их отсек, капитан подмигнул Ане: — Полетаем, товарищи?

— Конечно, товарищ капитан! — весело ответил Сергей.

— О, вижу вы, ребята, птицы дальнего полёта- улыбнулся капитан «Сокола» бросив взгляд на планшет в руках с выведенной информацией по пассажирам. — Не то, что я: до Луны и обратно. Первое назначение?

Мальчишки синхронно кивнули, а Аня улыбнулась, показав круглые ямочки в уголках губ.

— От всей души желаю удачи.

— Спасибо!

Капитан прошёл дальше. Вскоре объявили пятиминутный отсчёт. В углу встроенного в пассажирское место экрана уменьшались цифры-секунды. Когда уменьшились до нуля, стартовая катапульта выстрелила «Соколом» в чистое, практически без облаков, небо.

Процесс взлёта можно было наблюдать на мониторах принимающих изображение с камер административного здания космопорта. Метрах в ста от земли «Сокол» распустил огненный хвост. Миха и остальных ещё сильнее вжало в кресла. Поднять руку становилось целой проблемой. Да и незачем пассажирам крутить руками пока челнок перебарывал земное притяжение. И даже запрещено инструкцией.

Экран показал стремительно удаляющийся огненный росчерк. Самого челнока уже не различить, только его длинный хвост. А вскоре исчез и он. Изображение с камер сменилось нейтрально-успокаивающими земными пейзажами. Сила, вдавливающая в ложемент, значительно уменьшилась.

— Прощай Земля, — тихо произнесла Аня.

— Мы обязательно вернёмся, — пообещал Кирилл.

Сергей улыбнулся: — Ура!

Когда на него уставились три пары удивлённых глаз, Серый пожал плечами и пояснил: — Хотелось сказать что-то значительное, а вы уже всё сказали. Только и осталось: «ура».

— Ура, — согласился Мих.

— Конечно, ура, — сказала Аня.

Кирилл помедлил, но, взглянув на Аню, смягчился: — Ладно. Пусть будет «ура». Хотя это сейчас и не к месту.

Так мой будущий отец встретился с моей будущей матерью. Ни он, ни она ещё не знали и не подозревали об этом. Должно быть, в тот момент, они оба были бы изрядно удивлены, скажи им кто, что однажды, от их любви, в большом мире появится новый маленький человечек — я. Скажи кто, что они будут вместе не как друзья и товарищи, а как муж и жена, как возлюбленные. Скажи это и Мих, бродяга Мих — мой семнадцатилетний отец — воскликнул бы: — Не мелите чепухи. Десять тысяч астероидов мне в печень!

Дядька Кирилл рассказывал, что иногда мой отец вдруг принимался разговаривать, словно пират из детской книжки. К счастью это случалось не очень часто.

Переборов притяжение материнской планеты — пересилив силу силой — челнок летел, целя конусовидным носом в гордое небо.

Летел, дьявол его побери, астероид в двигатель и туманность по курсу!

Пассажирский «Сокол» модификации «2М» летел на Луну.