– Пойду открою.

Билли шлепнул ладонью по колену.

– Это, должно быть, репортер – новый руководитель корпункта «Нью-Йорк Таймс» в Атланте. Я сказал ему, что он может заехать ко мне сегодня днем, и совершенно об этом забыл. Триш, его зовут Джон Хауэлл.

Патриция вышла из комнаты и вскоре вернулась в обществе стройного, светловолосого мужчины не старше тридцати лет. Билли представил собравшихся друг другу.

Холмс пожал руку молодому человеку.

– Ладно, джентльмены, оставляю вас. В дождливый день старикам хочется спать.

Патриция пошла провожать его, а Билли усадил журналиста в кресло и предложил ему кофе и бренди. Тот не отказался ни от кофе, ни от бренди.

– Погода у вас больше похожа на нью-йоркскую, чем я предполагал, переезжая в Джорджию, – проговорил он.

– И давно вы тут?

– Всего пару недель. Я вам очень благодарен за то, что приняли меня в воскресенье. Я ездил в Коламбус по другому делу и заехал к вам на обратном пути.

– Не стоит благодарности.

Хауэлл раскрыл стенографический блокнот и достал шариковую ручку.

– Честно говоря, пока меня интересует только фон. Я же тут новичок. Надо бы поездить по штату и повидаться с возможно большим числом людей. Это был легендарный Хью Холмс, верно?

– Он самый, во плоти.

– С кем бы я ни говорил, все время всплывает его имя. Есть ли в штате кто-нибудь, кого он не знает.

– Скорее всего, нет.

– До того, как приехать сюда, я проработал два года в нашем вашингтонском корпункте. Его и там знали. Кстати, и вас тоже.

– Вот как?

– Перед отъездом у меня был ленч с одним парнем из Белого Дома. С Дэвидом Кэссом. Он и посоветовал встретиться с вами как можно скорее. Скажите, что вы думаете по поводу слухов насчет того, что Кеннеди в 1964 выкинет Джонсона из своей упряжки? Если хотите, ваш ответ не получит огласки.

Билли изо всех сил старался не выдать охватившего его волнения. Значит, Белый Дом специально распространяет о нем слухи? Хауэлл, конечно, не заявил прямо, что именно в этом контексте говорил о нем Дэвид Кэсс, но намек был ясен.

– Что ж, я не скрываю своего мнения и с удовольствием отвечу на ваш вопрос, – без запинки проговорил Билли. – Полагаю, что кандидатура Линдона Джонсона дала демократам огромные преимущества как во время предвыборной кампании, так и в процессе исполнения им обязанностей вице-президента, и ожидаю, что он сыграет столь же положительную роль в 1964 году. И безоговорочно на это надеюсь.

– Значит, вы думаете, что Кеннеди вновь возьмет в свою упряжку Линдона?

– Президент не делился со мной своими соображениями по этому вопросу. Или по какому-либо другому. Вице-губернатор штата Джорджия находился слишком далеко от Белого Дома. Я, по правде сказать, несколько удивлен тем, что вас интересует мое мнение.

– Значит, у вас нет контактов с Белым Домом?

– В начале прошлого года моя жена и я были приглашены туда на обед для узкого круга лиц, насколько я помню, там присутствовало не более семидесяти человек. На Рождество мы получили от семьи человека номер один поздравительную открытку.

– А как насчет Дэвида Кэсса?

– Несколько недель назад он приезжал сюда по какому-то делу и просто нанес мне визит вежливости. Губернатора не было в городе. Я угостил его чашкой кофе.

– Похоже, вы произвели на него впечатление.

– Наверное, ему понравился мой кофе.

К радости Билли, Хауэлл оставил тему Белого Дома и перешел к честолюбивым планам стать губернатором. Билли признался, что проявляет интерес к этому посту, но не сказал ничего определенного. Почти час они были заняты обсуждением самых разных тем, затем, когда Хауэлл уже собирался уходить, Билли пришла в голову одна мысль.

– Скоро здесь произойдет событие, которое, возможно, заинтересует «Таймс».

Хауэлл вновь раскрыл блокнот.

– Валяйте!

– Но только публиковать это вы будете не раньше середины следующего месяца, кроме того, я вынужден попросить вас до этого времени нигде не упоминать об этом.

Хауэлл помолчал и ответил:

– Я не знаю.

– В таком случае, вы узнаете обо всем из «Конститьюшн».

– Ну хорошо, согласен.

Билли рассказал ему о назначении Такера Уоттса, изложил всю историю, начиная от телефонного звонка начальника полиции Атланты Брина до нынешнего момента, причем попросил на него не ссылаться. Хауэлл быстро записывал, время от времени задавая вопросы.

– Моя публикация будет эксклюзивной?

Билли покачал головой.

– Я обязан передать материал в атлантские газеты в день его вступления в должность, но вы можете дать материал одновременно с ними. И у вас остается резерв времени для беседы с Уоттсом.

Взяв зонт, Билли проводил журналиста до машины и распрощался с ним. По пути в дом он сообразил, что если в Белом Доме газету «Атланта Конститьюшн» читают время от времени, то уж «Нью-Йорк Таймс» прочитывают ежедневно.

Еще до второго декабря 1962 года, даты демобилизации Такера, был согласован и подписан контракт между ним и городом Делано, и Холмс через Билли отослал ему значок начальника. Холмс также направил ему вырезку из газеты «Делано Мессенджер», где объявлялось о его назначении и давалось подробное описание этапов его воинской карьеры. Такера развеселило то обстоятельство, что статья не сопровождалась его фотографией. Он зашел в магазин полицейской формы и экипировал себя, приобрел служебный револьвер тридцать восьмого калибра, заказал себе ламинированное удостоверение личности.

В день демобилизации в офицерском клубе Фот-Макферсона в честь Такера был устроен прием в узком кругу. Такеру подарили наручные часы «Ролекс», а его жене Элизабет – комплект садовых инструментов, лучший из тех, какие можно заказать по почте. Они оба были очень довольны. Командующий базой произнес массу комплиментов в адрес Такера, и вот внезапно они стали гражданскими лицами. В тот же вечер, когда они пытались свыкнуться с этой мыслью, позвонил Хью Холмс.

– Майор Уоттс?

– Думаю, что теперь просто Уоттс.

Холмс рассмеялся.

– О нет, теперь уже начальник полиции Уоттс. Я нашел дом, думаю, вам стоит на него взглянуть. Не смогли бы вы с женой приехать завтра?

– Думаю, что смог бы. Мне заехать в банк?

– Дом находится в северной части города, точнее, в трех милях от него. Почему бы нам не встретиться прямо там?

– Отлично.

– Минуете Уорм-Спрингс, потом еще минут десять езды и увидите загородный магазинчик и площадку для пикников по правую сторону дороги.

– Припоминаю это место. Оно называется Смоуки?

– Вот именно. Сразу же за крупной молочной фермой. Там пасется много скота. Так вот, как проедете площадку для пикников, повернете на первую же дорогу налево. Это грунтовая дорога. Там стоит почтовый ящик с фамилией «Уорт». Дом находится на расстоянии примерно четверти мили от шоссе. Давайте встретимся, скажем, в десять часов утра. Это не слишком рано?

– Нет, в самый раз.

– Тогда до встречи.

Они ехали в Делано ясным, холодным днем, наслаждаясь дорогой. Элизабет была в приподнятом настроении, и Такер знал, что дом должен быть совершенно непригодным и неприемлемым, чтобы Элизабет его отвергла. У них никогда не было собственного дома. Через несколько минут после Уорм-Спрингса они подъехали к воротам фермы Спенса, и им пришлось подождать, пока стадо переходило дорогу. Такер знал, что коровы возвращаются на пастбище после дойки. Он слишком часто ходил за стадом вместе с отцом. Его что-то кольнуло, когда он поглядел на холм, где стоял дом Спенса, а пониже располагались лачуги. Страх? Злоба?

Проехав площадку для пикников, они увидели почтовый ящик Уорта и свернули на проселок. Дом вскоре появился из-за пекановой рощи. Он был из готовых конструкций, белый, с зелеными жалюзи, не большой, но и не маленький. Хью Холмс стоял на крыльце.

– Уйдем с холода, – проговорил Холмс, потирая руки. – Я включил отопление. Скоро дом согреется.