Война, военное искусство и дисциплина – должны составлять главнейший предмет забот каждого государя. Все его мысли должны быть направлены к изучению и усовершенствованию военного искусства и ремесла; он не должен увлекаться ничем другим, так как в этом искусстве вся тайна силы власти государя и благодаря ему не только наследственные государи, но даже и обыкновенные граждане могут достигать верховного управления; с другой стороны, история представляет немало примеров того, что правители, посвящая свое время более утонченным предметам, часто теряли свои государства. Презирать военное искусство значит идти к погибели, владеть им в совершенстве служит залогом возможности приобретения верховной власти. Франческо Сфорца, отличавшийся в военном искусстве, из частного человека сделался миланским герцогом; его сыновья, пренебрегавшие им и избегавшие трудностей и неприятностей военного дела, из наследственных государей сделались частными людьми.

Небрежность к военному делу приводит государя к тому, что его начинают презирать – унизительное состояние, которого преимущественно должен остерегаться государь, о чем я скажу ниже. Сам он при этом делается как бы безоружным человеком, а так как между вооруженным и не вооруженным человеком не может быть никакого сравнения, и неестественно, чтобы вооруженный стал охотно покоряться невооруженному, то и невооруженный государь не может рассчитывать на повиновение вооруженных своих подданных; совместное действие их к одной цели немыслимо. Может ли неискусный в военном деле государь, помимо всех других неудобств, о которых я уже говорил, заслужить уважение своих солдат и довериться им? Ни один государь, следовательно, не должен ни на минуту забывать о военном деле, и особенно постоянно должен он в нем упражняться в мирное время. Упражнения эти двоякого рода: упражнения духа и телесные упражнение. Телесные упражнения должны состоять в том, чтобы постоянно упражнять свое войско и самому участвовать во всех передвижениях и маневрах, производимых для обучения войска. Кроме того, он должен постоянно находиться на охотах, чтобы приучать себя к перенесению военных трудностей и отчасти для изучения различных условий местностей и ознакомления с тем, как подымаются горы, распространяются равнины, располагаются долины, протекают реки и распределяются болота: на все это он должен обращать особенное внимание. Изучение всех таких естественных условий полезно для него в двух отношениях. Во-первых, оно дает основание к изучению местных условий страны, что значительно облегчает уменье в случае необходимости защищать ее. Во-вторых, изучив основательно какую-нибудь местность, он без труда совладает с быстрым изучением всякой другой местности, на которой ему может встретиться необходимость действовать, так как горы, долины, равнины и реки какой-нибудь страны, например хоть Тосканы, расположены совершенно так же, как и во всякой другой стране, и, изучив хорошо одну какую-нибудь местность, можно легко понять всякую другую. Этого рода знание чрезвычайно важно для государя, и тот правитель, который им пренебрежет, не будет иметь главного достоинства военачальника: уметь отыскивать врага, нападать на его лагерь, проводить войско, располагать его для сражения и пользоваться всеми удобствами или особенностями какой-нибудь местности.

Среди похвал, которыми историки осыпают Филопомена, ахейского вождя, они особенно выставляют ту его черту, что он и в мирное время не забывал о войне, так что, во время даже прогулок с друзьями, он останавливал их вопросами, относившимися к случайностям войны: «если бы неприятель находился на этом холме, а наши войска внизу, то на чьей стороне было бы преимущество местности? Если бы мы пошли на него, то каким путем было бы безопаснее сделать это, сохраняя порядок строя? Если бы нам пришлось отступать, то в каком порядке должно было бы совершаться наше отступление? Если бы неприятель бежал, то как бы мы его преследовали?» Одним словом, он задавал вопросы обо всех случайностях, какие могут встретиться во время войны, выслушивал мнения друзей, высказывал свое и поддерживал его различными доказательствами. При таком обыкновении он достиг того, что для войск, находившихся под его начальством, война не могла представлять никаких случайностей, от которых войска его могли бы растеряться.

Упражнять свой военный дух государи должны чтением истории; при таком чтении они должны особенно изучать образ действий великих завоевателей, обдумывать причины их побед и поражений, чтобы в первом случае воспользоваться их опытностью, а во втором избежать их ошибок. Они должны особенно следовать великим полководцам в том, что каждый из них избирал себе образцом для подражания кого-нибудь из героев древности и всегда старался припоминать, как избранный им для подражания человек поступал в том или другом случае. Известно, что таким образом Александр Македонский подражал Ахиллесу, Юлий Цезарь – Александру Македонскому, а Сципион Африканский – Киру. Всякий, кто прочтет жизнеописание Кира, написанное Ксенофонтом, увидит из жизни Сципиона, насколько такое подражание Киру способствовало славе Сципиона и как старался последний в отношении целомудрия, гуманности, добросердечия и либерализма согласоваться с действиями своего образца, описанного Ксенофонтом. Вот как должен поступать мудрый правитель, не имеющий права предаваться праздности даже в мирное время; он должен в это время запасаться тем нравственным капиталом, который в минуту опасности принесет ему пользу. Как бы ни изменило ему счастье, он, действуя подобным образом, всегда будет в состоянии побороть неудачи и отстранить удары судьбы.

Теперь мне остается рассмотреть, каким образом государи должны себя держать в отношении к своим подданным и союзникам, а так как об этом предмете писали очень многие, то я боюсь, чтобы намерение мое не было сочтено дерзким, потому что, рассуждая об этом предмете, я намерен сойти с обычной дороги. Делаю же я это (желая быть полезным для тех, кто будет в состоянии меня понять) потому, что нахожу несравненно удобнее при описании какого-либо предмета рассматривать его реальную сущность, а не отдаваться мечтательным увлечениям.

Многие писатели изображали государства и республики такими, какими им никогда не удавалось встречать их в действительности. К чему же служили такие изображения? Между тем, как живут люди, и тем, как должны они жить, – расстояние необъятное; кто для изучения того, что должно бы быть, пренебрежет изучением того, что есть в действительности, тем самым вместо сохранения себя приведет себя к погибели: человек, желающий в наши дни быть во всех отношениях чистым и честным, неизбежно должен погибнуть в среде громадного, бесчестного большинства. Из этого следует, что всякий государь, желающий удержаться, может и не быть добродетельным, но непременно должен приобрести уменье казаться или не казаться таковым, смотря по обстоятельствам.

Итак, оставляя в стороне все, что можно придумать, говоря об обязанностях государей и придерживаясь одной только действительности, я скажу, что все люди и преимущественно государи, так как последние стоят на виду у всех, различаются некоторыми качествами, которые и обусловливают брань или хвалу. Так одни люди считаются великодушными, а другие жалкими (miseri). Я руководствуюсь в этом случае тосканским выражением, так как слово скупой (avaro) по-итальянски имеет еще значение – прибегать к грабежу для приобретения; я же словом жалкий хочу назвать такого человека, который не умеет распорядиться и тем даже, что имеет; одни пользуются репутацией щедрых, другие грабителей; одних мы называем жестокими, других милостивыми; одних клятвопреступными, других верными своему слову; одних малодушными и обабившимися, других отважными и твердыми; одних человечными, других надменными; одних распущенными, других целомудренными; одних искренними, других хитрыми; одних тяжелыми, других обходительными; одних глубокими, других поверхностными; одних религиозными, других свободно мыслящими и т. д. Я знаю, что всякий согласится с тем, что было бы приятно встретить в одном государе полное развитие и сочетание всех перечисленных мною положительных качеств. Но так как это невозможно и даже противно человеческой природе, то необходимо, чтобы каждый государь старался, по крайней мере, избегать бесчестия тех пороков, которые могут его привести к потере верховной власти; от всех других он может воздерживаться, но беда невелика, если при этом он и не совладает с собою. И еще государь не должен бояться осуждения за те пороки, без которых невозможно сохранение за собою верховной власти, так как, изучив подробно разные обстоятельства, легко понять, что существуют добродетели, обладание которыми ведет только к гибели лицо, обладающее ими, и есть пороки, усваивая которые, государи могут только достигнуть безопасности и благополучия.