— Слушаю, сэр, — пробормотала женщина с чуть растерянным видом. Через минуту она вернулась, а ее шаги, когда она, удивленная, приближалась к постели, сопровождало негромкое мелодичное позвякивание. Оно исходило от граненых хрустальных подвесок старомодного канделябра, который она держала в руке.

— Спасибо. Поставьте здесь, на столике, — указал мистер Пендлетон. — Теперь возьмите шнурок и натяните его поперек окна, привязав к крючкам на раме. Все в порядке. Спасибо, — сказал он, когда служанка исполнила его указания. Когда она покинула комнату, он взглянул на удивленную Поллианну смеющимися глазами. — Дай-ка мне этот подсвечник, Поллианна.

Она взяла его обеими руками и подала. И тогда мистер Пендлетон начал снимать одну подвеску за другой, пока добрая дюжина их не легла перед ним на кровати в ряд.

— Теперь, дорогая, возьми и повесь их на эту веревочку, которую Нора натянула на окне. Если ты действительно хочешь жить в радуге, то я думаю, таким способом мы получим отличную радугу, где ты сможешь жить!

Едва Поллианна успела повесить первые три подвески на освещенном солнцем окне, как уже поняла, что будет дальше. Она была так взволнована, что едва смогла овладеть дрожащими пальцами, чтобы закончить свою работу. Но наконец она справилась с этой задачей и, вскрикнув от восхищения, отступила на шаг назад. Роскошная, но мрачная спальня вдруг стала сказочной страной. Повсюду были яркие пляшущие огоньки: красные и зеленые, фиолетовые и оранжевые, золотые и голубые. Стены, пол, мебель и сама кровать ярко горели переливающимися разноцветными отблесками.

— О-о-о, какая прелесть! — прошептала Поллианна и неожиданно рассмеялась. — Мне кажется, что даже солнце пытается играть в игру! — закричала она, забыв, что мистер Пендлетон не может понять, о чем она говорит. — Ах, как я хотела бы иметь много таких подвесок! Как я хотела бы дать их тете Полли и миссис Сноу и… многим другим. Я думаю, что тогда они непременно обрадовались бы. Даже тетя Полли, если бы жила в такой радуге, так радовалась бы, что не могла бы не хлопать дверями! Как вы думаете?

Мистер Пендлетон засмеялся:

— Ну, если судить по моим воспоминаниям о твоей тетке, боюсь, тут нужно нечто большее, чем несколько хрустальных призм на солнце, чтобы она стала хлопать дверями… от радости. Но послушай, о чем это ты говорила? О какой игре?

Поллианна взглянула чуть удивленно, потом глубоко вздохнула:

— О, я забыла. Вы ведь еще не знаете про игру. Я только теперь вспомнила.

— Ну, может быть, теперь ты мне и расскажешь?

И на этот раз Поллианна изложила все с самого начала — от костылей, которые должны были быть куклой. При этом она не смотрела на лицо мистера Пендлетона — она не отрывала восхищенных глаз от танцующих разноцветных пятен, которые отбрасывали подвески, покачивавшиеся перед залитым солнцем окном.

— Вот и все, — вздохнула она, закончив свое повествование. — Теперь вы знаете, почему я сказала, что солнце тоже пытается играть в игру.

На минуту воцарилось молчание. Потом со стороны постели до Поллианны долетел тихий, неуверенный голос:

— Может быть. Но я думаю, Поллианна, что самая прекрасная из всех призм — это ты.

— Но я не отбрасываю красивых красных, зеленых, фиолетовых пятен, когда на меня светит солнце!

— Разве? — улыбнулся мужчина, и Поллианна, взглянув на его лицо, удивилась, почему в глазах у него были слезы.

— Нет, — сказала она, а помолчав, добавила печально: — Боюсь, мистер Пендлетон, что со мной солнце не делает ничего… только веснушки. Тетя Полли говорит, что это оно их делает!

Мужчина негромко рассмеялся. И опять Поллианна взглянула на него — этот смех звучал почти как рыдание.

В сентябре Поллианна пошла в школу. Предварительный экзамен показал, что для девочки ее возраста она была неплохо подготовлена, а потому вскоре она стала счастливой ученицей класса, состоявшего из ее ровесников и ровесниц.

Школа в некоторых отношениях была сюрпризом для Поллианны, и Поллианна тоже во многих отношениях оказалась большим сюрпризом для школы. Впрочем, вскоре обе они — школа и Поллианна — уже были в наилучших отношениях, и Поллианна призналась тетке, что ходить в школу — это все-таки жизнь, хотя прежде она в этом сомневалась.

Но, несмотря на радость, которую приносили ей новые занятия, Поллианна не забыла своих старых друзей. Конечно, она теперь не могла уделять им так много времени, как прежде, но она уделяла им столько времени, сколько могла. И пожалуй, наиболее недовольным из всех них был мистер Пендлетон.

Однажды в субботу он заговорил с ней об этом.

— Послушай, Поллианна, ты не хотела бы перейти жить ко мне? — спросил он чуть раздраженно и нетерпеливо. — Я совсем тебя теперь не вижу.

Поллианна засмеялась — мистер Пендлетон был такой смешной!

— Мне казалось, что вы не любите, когда рядом с вами кто-то есть, — ответила она. Он криво улыбнулся.

— Да, но это было прежде, чем ты научила меня играть в эту твою чудесную игру. И теперь я рад, что обо мне заботятся, и притом с усердием! Ничего, на днях я уже буду на ногах и тогда уж посмотрю, кто тут крутится по дому! — заключил он, подняв один из своих костылей и шутливо погрозив им Поллианне. В этот день они сидели в большой библиотеке дома.

— О, но на самом деле вы совсем не рады; вы только так говорите. — Поллианна надула губки, глядя на песика, дремавшего перед камином. — Вы сами знаете, что не всегда играете в игру, мистер Пендлетон. Вы знаете, что не играете!

Лицо мужчины вдруг стало очень серьезным.

— Именно поэтому ты нужна мне, моя девочка… чтобы помочь мне играть. Ты поселишься у меня, хорошо?

Поллианна взглянула удивленно:

— Мистер Пендлетон, вы шутите?

— Нет. Ты нужна мне. Ты согласишься?

Поллианна, казалось, была огорчена.

— Но, мистер Пендлетон, я не могу. Вы же знаете, что я не могу. Я… принадлежу тете Полли.

Что-то быстро промелькнуло в выражении лица мужчины, но что это было, Поллианна не сумела понять.

— Ты не больше принадлежишь ей, чем… — Он вскинул голову почти с гневом. — Может быть, она отпустит тебя ко мне, — закончил он мягче. — Ты согласишься… если она отпустит?

Поллианна нахмурилась в глубоком раздумье.

— Но тетя Полли была так… так добра ко мне, — начала она медленно. — И она взяла меня, когда у меня не осталось никого, кроме дам из комитета, и…

И снова какая-то судорога прошла по лицу мужчины. Но когда он заговорил на этот раз, голос его звучал тихо и очень печально:

— Поллианна, много лет назад я очень любил одну женщину. Я надеялся, что когда-нибудь приведу ее в этот дом. Я мечтал о том, как счастливы мы будем вместе в нашем доме в те долгие годы, что предстоят нам.

— Да, я понимаю, — сказала Поллианна, глаза ее светились сочувствием.

— Но… короче, я не привел ее сюда. Неважно почему. Просто не привел, и все. И с тех пор эта огромная серая груда камней была мне просто жильем и никогда — родным домом, потому что, чтобы создать дом, Поллианна, нужна женская рука и сердце или присутствие ребенка, а у меня этого не было. Теперь ты согласна поселиться у меня, дорогая?

Поллианна вскочила на ноги. Лицо ее сияло.

— Мистер Пендлетон, вы хотите сказать, что… что вы все это время хотели получить женскую руку и сердце?

— Ну д-да, Поллианна.

— О, я так рада! Тогда все в порядке, — с облегчением вздохнула она. — Теперь вы можете взять нас обеих, и все будет замечательно!

— Взять… вас… обеих? — переспросил мужчина озадаченно.

Тень сомнения легла на лицо Поллианны.

— Ну, конечно, тетя Полли еще не согласилась, но я уверена, она согласится, если вы попросите ее так же, как вы попросили меня, и тогда мы обе, конечно же, переедем сюда!

Неподдельный ужас появился в глазах мужчины.

— Тетя Полли переедет… сюда!

Поллианна раскрыла глаза чуть шире.