- Вы меня слышите? - позвала благородная. - Мы не причиним вам зла.

       Глаза женщины резко распахнулись. Может быть, я себя накручиваю, но мне показалось, что именно слово "зло" заставило ее веки раскрыться и напугать меня чернотой глаз и полной опустошённостью во взгляде. Испугалась и леди Женевьева. Еще бы, зрачки женщины были расширены до предела, заполняя собой все пространство глаза. Благородная отшатнулась и выпустила женщину из рук. Голова последний безвольно склонилась к плечу и потянула за собой серебряную цепочку. На свет показался маленький круг из того же металла. Он висел на цепочке. Это был святой круг, знак принадлежности к униситам.

       - Разожги очаг, - приказала Харнику леди-рыцарь, пытаясь унять дрожь в голосе.

       Тот поспешил выполнить ее приказ. Воин взял несколько березовых поленьев, лежащих возле стены, закинул их в очаг и начал раздувать тлеющие багрянцем крупные угли.

       - Мы ничего от нее не добьемся, - прогудел Георг. - По-моему Единый или Проклятый забрал ее разум.

       - Я вижу, - бросила благородная. - Но мы не можем здесь ее оставить. Это не по-униситски.

       - Но и взять с собой тоже не можем, - парировал воин.

       Леди Женевьева промолчала, вглядываясь в пустые глаза женщины.

       - Во имя Единого, что же здесь произошло? - прошептала, ни к кому не обращаясь, благородная.

       - И часто у вас так? - спросил Георг у меня.

       - Первый раз на моей памяти, - честно ответил я, глупо хлопая глазами.

       Харник, наконец, закончил суетиться возле очага. Вспыхнуло слабое пламя, принявшееся лизать поленья. Они практически сразу занялись. Видимо были отлично просушены. Очаг озарил окрепшим пламенем комнату. Вот здесь, в отличие от других домой, были видны определенные следы. Стол явно был не на своем месте, словно, кто-то в спешке задел его. На полу валялись черепки от разбитого кувшина. Занавески на окнах были оборванны. Подобных мелочей было достаточно, чтобы определить, что в этом доме все произошло несколько иначе, чем в других.

       Леди Женевьева окинула взглядом комнату и проговорила:

       - Георг, Харник обыщите остальной дом и чердак. Горан приведи сюда Велену и лошадей.

       Я выскочил из дома и направился к тому месту, где мы оставили девушку. Хотелось броситься к ней со всех ног, но я понимал, что во время бега мой слух будит, не так хорош, и я могу пропустить некоторые звуки, которые возможно будут очень важны. Так что я шел обычный шагом, прислушиваясь к окружающему пространству.

       К огромному облегчению я нашел Велену там, где ей и положено было быть. С нескрываемой радостью я подскочил к ней и даже хотел обнять, но она подозрительно отстранилась.

       - Яко это с тобой?

       - Рад тебя видеть, - сказал я правду.

       Девушка проигнорировала мои слова и спросила:

       - Почему так долго?

       - По дороге расскажу.

       Я схватил за узды лошадей, и мы пошли в деревню.

       - Рассказывай, - потребовала Велена.

       - В общем так, в деревне никого нет, кроме одной женщины.

       - Как это никого нет? А куда же все делись? - удивилась девушка.

       - Не знаю. Никаких следов, и предположений тоже.

       - А яко говорит эта женщина?

       - Ты знаешь, она в основном молчит, - задумчиво произнес я, вспоминая ее крик.

       - Как это?

       - Сама сейчас все узнаешь. Нам вот в этот дом без двери.

       В проеме я увидел имперцев о чем-то бурно совещающихся. К ним тут же подскочила девушка, и начала внимательно слушать их разговор. Я же, не заходя в дом, повел лошадей в конюшню. Завел в стойла, высыпал в ясли из, тут же найденного мешка, овса, и вот теперь пошел в дом.

       Имперцы все так же на повышенных тонах препирались. Спор шел о том, ночевать ли нам в этом доме или нет.

       - Он удобен для обороны в случае нападения, - громко говорил Георг.

       - А куда мы отступим в случае чего? - задал вопросом Харник и победно посмотрел на воина.

       - Мы не отступим.

       - Ой ли! А если их будет прорва. Даже ты не устоишь. И сложим мы свои драгоценные косточки прямо тут.

       - Ночёвка в лесу - это не выход. Бедняжка может не выжить, - с оттенком стали в голосе проговорил Георг, кивнув на женщину.

       - Так она и здесь может помереть, - не отступался Харник. - Это дело не хитрое.

       - Здесь ее удобней защищать.

       На секунду возникла пауза. Харник еще не сдался, но пока ему в голову не приходили новые доводы.

       В этот момент я произнес:

       - Может не стоит так переживать из-за нее? Она же уже нежилец. Духи скоро заберут ее.

       Имперцы так на меня посмотрели, словно, это я виноват в ее прискорбном положении.

       - Мы не можем бросить ее! Она униситка, - разорвал тишину возмущенный голос леди Женевьевы. В доказательство она показала на святой круг, который смирно лежал на груди женщины.

       - И что? - не понял я.

       Благородная махнула рукой и тихо буркнула:

       - Дикарь.

       Георг внушительно посмотрел на меня и проговорил:

       - Мы ее не бросим в любом случае - это не обсуждается. Не знаю как ваши Духи, но нам этого Единый не простит.

       - Ладно-ладно, - произнес я, примирительно поднимая руки.

       Леди Женевьева сурово посмотрела на что-то порывающегося сказать Харника и проговорила:

       - Ночуем здесь, а завтра утром поищем следы людей за пределами деревни.

       Он разочарованно закрыл рот и покачал головой, всем своим видом показывая, что не одобряет этого, но перечить дворянке не решился.

       Отряд начал располагаться на ночёвку. Мы поделили ужин, который состоял из вяленой рыбы и мяса, и каждый примостился в облюбованном им углу. Так уж получилось, что я оказался рядом с Георгом.

       Я отрывал зубами куски от рыбы, и смотрел на спину Велены, которая сидела возле потрескивающего горящими поленьями очага и понемножку отщипывала от своей рыбины.

       - Любишь ее? - тихо, так чтобы не услышала девушка, спросил Георг, проследив за моим взглядом.

       - А разве не заметно? - вопросом на вопрос ответил я.

       - Ты в таком возрасте, когда любая увлечённость кажется любовью. Скажи, тебе страшно?

       - Да.

       - А за кого тебе страшнее? За себя или за нее? Готов ли ты защитить ее ценой своей жизни, чтобы она имела возможность продолжить жить с другим человеком, нарожать от него детишек, любить его? Не отвечай мне, подумай над этим, и ответь себе. И тогда ты поймешь, любишь ее или нет.

       Первой мысль было послать имперца куда подальше и посоветовать не лезть в чужие отношения, но затем я задумался. Георг умел находить нужные слова, западающие в самое сердце. Подсознательно не ожидаешь от грубоватого на вид воина подобных речей, но этот почти двухметровый колосс иногда мог нащупать потайные струны души и движением вербальной руки выдать на них головокружительный мотив. Я серьезно задумался, погрузившись в себя, и не замечал никого и ничего вокруг, кроме Велены. Воин, увидев мое состояние, отодвинулся и подсел к Харнику. Они тут же начали о чем-то тихо беседовать. Я не спускал взор с девушки. Слабое пламя очага четко обозначало ее силуэт. Его плавные линии вырисовывались в темноте. Я сидел в тени, отбрасываемой телом девушки, и, пожалуй, впервые начал понимать, что она может не стать моей. Тлевшая в груди уверенность, что я все-таки добьюсь ее, тихо затухала. В маленькой северной деревушки не так много парней, и там были шансы на ее благосклонность, ведь в любом случае ей пришлось бы выбрать кого-то себе в мужья, а я был неплохой партией. А вот теперь мы направляемся в империю. Там тысячи соблазнов, непроходимая тьма людей всех национальностей и вероисповеданий, сотни дорог и возможностей, а уж, сколько у такой красавицы будет поклонников, знатных и не знатных, мне не хотелось даже представлять. На этом поле боя под названием любовь, я чувствовал себя растяпой и неумехой. Я утлым суденышком, попавшим в морской шторм, за секунды пойду ко дну, наблюдая как богатые галеоны, будут штурмовать корабль Велена. Здесь не пригодиться мой лук, моя реакция, моя ловкость. Здесь нужно нечто иное, чем я, к сожалению, не обладаю. Я тяжело вздохнул и повесил голову. Я не готов мериться с тем, что она будет с другим. Она должна быть только моей. Значит ли это, что я ее не люблю? Время покажет любовь это или что-то другое.