Роан медленно обвел взглядом мое тело, изучая каждый дюйм обнаженной кожи. Затем, напрягшись, стиснул простыни, сминая их в пальцах. Его глаза стали темно-золотистыми.

По моей коже пробежал жар. Я снова почувствовала непреодолимое желание свернуться калачиком у него на коленях, обхватить его ногами. Мне захотелось скользнуть пальцами под его рубашку, почувствовать его мускулистую грудь, целовать и лизать его шею, пока он не начнет стонать. Захотелось сбросить ночнушку…

Но разговор был слишком важным, чтобы прерывать его.

– Наверное, я испытываю не такие чувства, как ты. Я хочу тебя, и с тобой мне безопасно. Но если я связана с тобой, то связана и с миром фейри. И поэтому я словно… в ловушке. – В мозгу ярко вспыхнуло воспоминание о сырой тюремной камере – запах крысиных тушек, человеческих испражнений, – и я вздрогнула. Жар в теле мгновенно рассеялся.

Взгляд Роана прояснился, янтарные глаза вернули себе мшисто-зеленый цвет, и он разжал пальцы, вцепившиеся в простыни:

– Ты можешь уйти, когда захочешь.

От его слов я почувствовала неожиданную пустоту. Почему я не почувствовала себя свободной?

– Я думала, что нужна вам здесь.

– Ты нам нужна. Но можешь уйти.

Пока я не разберусь, что за темный дым туманит мой разум, лучше прекратить разговор о предназначенных половинах.

Я одернула ночнушку на бедрах:

– Ладно, каков наш план? Что делать с Благими?

Роан поднялся с кровати, отчего матрас спружинил вверх, подошел к большому книжному шкафу, достал с полки какой-то том и вернулся к кровати, перелистывая пожелтевшие страницы, пока не добрался до карты. Я наклонилась ближе, разглядывая через его плечо изображение холмистой местности и широкой реки, пересекающей ее с юга на север. Роан показал на квадратик в центре карты, на берегу реки.

– Вот крепость на реке Сингето. Если Благие захотят переправиться с большим войском, им придется делать это здесь, возле крепости, или неделями идти на север через болота, где в смертоносных топях они потеряют много людей.

– А если на юг? – Я показала на карту.

Роан покачал головой:

– Там Хоквудский лес – владения Старших Фейри. Благие никогда не смогут пройти по нему с большой армией: Старшие Фейри уничтожат их. Нет, крепость Сингето – единственный вариант.

Я уставилась на квадратик:

– Насколько хорошо она укреплена?

– Прекрасно. Это крепость Неблагих, и Огмиос позаботился, чтобы она была готова практически ко всему. При всех своих недостатках он никогда не недооценивал Благих.

– Значит, у нас есть время.

Роан покачал головой:

– Не так много, как ты надеешься. Едва ли больше одной-двух недель. К сожалению, дворы Неблагих вцепились друг другу в глотки вместо того, чтобы объединиться. Восстания, междоусобицы… фейри пытаются заполнить вакуум власти. Генерал Борво, возглавляющий основную армию Неблагих, видимо, будет подчиняться приказам совета, Республики. Нам нужны лидеры, нужен союз. Я должен объединить шесть дворов.

Я выгнула бровь:

– И как же ты собираешься это сделать?

Он слабо улыбнулся:

– Угрожая, заключая сделки, умоляя и споря, пока не сорву голос. Вместе с тобой, если останешься.

Я прикусила губу:

– Со мной?

– Ты – Повелительница Ужаса. Ты свергла короля Огмиоса. Так уж случилось, что ты тоже одна из его детей. Для фейри ты не Кассандра Лидделл. Ты Кассандра из… – Роан отвел глаза, его тело напряглось. – Того двора, к которому ты принадлежишь.

– Ты даже не можешь произнести его вслух. Ты реально так сильно ненавидишь этот двор…

Его глаза потемнели:

– Они убили всю мою семью. Весь мой двор. Одно время я хотел перебить всех фейри из двора Уила Брока.

Я открыла рот и снова захлопнула:

– Очень надеюсь, что ты передумал.

– Фейри не может убить свою половину. Ты в безопасности.

Я вскинула брови:

– Это единственная причина, по которой я в безопасности? У фейри есть какие-то официальные правила, что нельзя убивать своих половин?

Его лицо смягчилось:

– Нет, конечно, нет. Ты другая. Ты – Кассандра. В любом случае, у тебя есть законные права на трон пиявок страха.

– Ты и правда умеешь выбрать слова… – Я нахмурилась. – Погоди. Я думала, мы создаем республику… Почему мы до сих пор говорим о тронах? Республика означает избавление от наследственной системы правления. Вы должны свергнуть монархов, а потом проголосовать за своих лидеров. Почитай историю Французской революции.

Роан выглядел оскорбленным:

– Это не республика фейри. Это республика людей.

– А как устроена республика фейри?

– У каждого двора есть наследный правитель. Как у вас, пиявок страха. – Роан откашлялся. – Фейри ужаса. Или у меня при Дворе Похоти. Но мы вмешиваемся только во время кризиса. Знатные Неблагие для надзора за каждым двором избирают консула, который принимает основные политические решения вместе с другими консулами, назначает сенаторов и так далее.

Я сморщила нос:

– Вообще-то это не республика в строгом смысле слова…

– Это республика фейри, – повторил Роан. – Ты правда думаешь, что мне удалось бы убедить королей и королев этих дворов присоединиться к Республике, которая их погубит? В любом случае ты имеешь право на трон ужаса.

– Я на троне ужаса? Ты что, шутишь?

– Шучу? Как моя предназначенная половина ты должна кое-что знать. – Он захлопнул книгу. – У меня совсем нет чувства юмора.

Глава 4

Я шла по восточному крылу особняка, стуча каблуками. В воздухе все еще витал запах дыма.

Прошлой ночью Роан сидел у моей постели до тех пор, пока я не начала засыпать. Он убаюкивал меня рассказами о детстве: как они с сестрой плели венки из жимолости и первоцвета, играли в королей и королев на каменистых лесных тронах…

Я заснула, представляя двух золотоволосых детей-фейри, собирающих цветы на берегу реки. И в этом сне я была вместе с ними: окунала руки в прохладную речную воду, чувствовала, как она стекает по пальцам, и слушала разносящийся в воздухе детский смех.

…Дневные лучи косо падали в коридор. Я провела пальцем по закопченным стенам особняка Роана. Утром я наблюдала, как тот накладывает чары на особняк. Благодаря своим способностям он снова смог скрыть дом от остального мира – потрясающий магический подвиг. Фасад величественного дворца в стиле Тюдоров снаружи превратился в невзрачные кирпичные стены.

Магические способности Роана явно не ограничивались изменением цвета волос.

Я остановилась у окна и выглянула во двор. Отсюда, из особняка, я видела настоящий тюдоровский дворец. Во время нападения Благие разрушили одно крыло, но три других выстояли. Тоскливый лондонский дождь, который помог погасить пламя, лил через закопченные дыры в потолке.

Дрожа, я прикоснулась к покореженному оконному проему, разглядывая тлеющее крыло, комки намокшего пепла и почерневшие щепки. Какие воспоминания об этом крыле сохранились у Роана?

Мне нравилось слушать о его прошлом, видеть тепло в его глазах, когда он рассказывал о своей сестре и их приключениях. Его лицо при этом словно менялось, как будто я видела нового Роана.

Если когда-нибудь понадобится успокоить его историями о моем прошлом, что ему рассказать?

Я не очень хорошо помнила свою жизнь до того, как Сиофра убила моих родителей. Думаю, я подавила воспоминания: убийство затмило все, что было раньше.

Наверное, лучшим периодом стал колледж, когда я жила вместе со Скарлетт. Я всегда заранее готовилась к занятиям, выполняла домашние задания, записывала лекции в электронном виде и сортировала по папкам…

Нет, сортировка по папкам никого не успокоит.

Что еще? Ранние утренние прогулки до кофейни, где я покупала кексы и чай «Эрл Грей», а потом отправлялась на пары по психопатологии. И мне было весело. Я была невидимкой на подхвате у Скарлетт во время ее свиданий, приходя на помощь, если что-то шло не так. На свиданиях она использовала дурацкие кодовые фразы. «Можешь выключить утюг?» означало «спаси меня», а «кажется, я оставила включенной плиту» означало «возможно, приведу его домой, так что накинь что-нибудь поверх трусов».