— Стерпим.

— Тогда больше не о чем говорить.

У меня еще были вопросы, и у остальных тоже, уверена. Но Парис ушел под общее молчание, — все, что еще хотели выяснить, как-то не вспомнилось. Едва дверь закрылась, Троица уставился на Нольда и Яна круглыми, а не треугольными глазами, а Вилли подскочил на стуле:

— Я сейчас крышей поеду от всего! Вы кто? Что еще за звери?!

— Оборотни.

Ян так легко бросил это слово, что оба удивленных подались вперед, вглядываясь внимательней — шутит он или нет. И Ян подтвердил:

— Не шучу. Я, как утверждают, спящий полузверь, а вот Ноль на сто процентов действующий. На свете не только некроманты существуют.

— А к… как… это?

Троица онемел, а Вилли стал заикаться. Ян бросил взгляд на молчаливого Нольда, и тот вздохнул, перехватив роль объясняющего. Секрета нет больше. Попытавшись угадать суть вопроса, уточнил:

— Хотите знать, в чем это проявляется?

— Да.

— Шерстью не обрастаем, на четвереньки не становимся. Выносливее, сильнее, видим, слышим, чуем запахи лучше, чем обычные люди. Можем взбеситься, это Парис правду сказал, и с личной жизнью не просто по той же причине. Ян — исключение. Я — правило. Это изменит ваше отношение к нам лично?

Вилли понизил голос:

— Вы насилуете женщин?

— Мы — нет. Другие — стараются держаться и ищут выход. Тех, кто звереет до безумия, стая убивает.

— Ох… рен… Поверить не могу! Я во все, что здесь услышал, просто поверить не могу!

Троица странно посмотрел на меня. Я не сразу поняла, что вдруг так его взволновало, но потом догадалась — беременность. Наверняка мысль его как ученого уже загорелась азартом узнать — кто же родится? Что за ребенок-метис появится на свет, смешав в себе не только крови юга, востока и севера, но и разность природы. Нольд взгляд перехватил и не сдержал реакции. Думала, что у него не повторится уже, но волосы опять вздыбились и разлохматились, он вспомнил о моем положении. Вряд ли забыл, просто теперь это знание опять выступило на передний план, перебив все другое.

Ян повернул голову к Вилли:

— Хватит, давайте о насущном. Адрес регистрации у тебя левый, но все равно — из бункера переезжай. Устройся у Фортена, или в другом новом месте. Я тоже снимаюсь. Все снимаемся. Троица — к Хане и девушкам. Ноль, сам знаешь, что в квартире с Евой тебе лучше не оставаться. Мы на зыбкой почве и нас мало. Половина — балласт. Набрали баб…

Ян очень недовольно бросил последнее, но в искренность не поверила. Да, балласт, даже я. Даже Злата со своими способностями, Лёна с силой. Элен, Варита, старая Хана… мужская команда превратилась не пойми во что. Но не думаю, что мы совершенно бесполезны. И Ян на самом деле так не думал, за его раздражением одно — страх, что мы уязвимы.

Нольд, едва «прибил» волосы пальцами, как снова взъерошился.

— Так… Ноль, третий раз вижу, что тебя дикой радостью бьёт. А тема у нас не веселая. Еще какие-то новости есть или ты счастлив, что сестренку вытащили и некромантку мелкую нашли?

— Ева…

И язык отсох. Он не смог выговорить — только взглянул другу в глаза.

А Вилли, который сел от Нольда недалеко, внезапно протянул ладонь и положил ее тому между запястьем и краем закатанного рукава рубашки, прижав вздыбленные пшеничные волоски. Мало того — еще и погладил, будто хотел усмирить их обратно!

— Это еще зачем?

Нольд так удивился, что даже разморозился. С тем же вопросом на Вилли смотрели и Троица, и Ян. А парень ни на каплю неловкости не проявил. Ответил, будто ничего странного не сделал:

— Вдруг, завтра убьют, а я никогда в жизни оборотня не трогал.

Троица остался в клинике, ушел в лабораторию собирать бумаги и материалы, Вилли уехал своим ходом, а мы втроем еще задержались на стоянке. Ян не собирался отпускать Нольда без ответа на свой вопрос.

— Ева, подожди в машине. Я без тебя поговорю.

Согласно кивнула и села в салон, а северяне сели к Яну. Разговаривали они намного дольше, чем это заняло бы времени на просто новость. Шли минуты, и набежало полчаса, когда Нольд вернулся.

— Переждешь пока у Ханы до вечера?

— Что-то случилось?

— Нет, дела разгребать будем, чтобы как можно больше налегке быть. Пока у него есть время и у меня, сделаем сегодня. Мне нужно новую квартиру найти для переезда.

Как выехали, увидела, что Ян вырулил вперед и стал ведущим.

— Ты хоть скажи, как он новость воспринял?

— Не поверил. Но потом поверил, и я думал, что плечи вывихнет, так обнял. Я сегодня чересчур много получил мужских нежностей, только Троицы до кучи не хватило, он бы по-отечески целоваться полез.

— Он знает, и, как видишь, не полез. Троица самый первый догадался в чем дело, еще в клинике, когда я перепуганная к нему прилетела. Слушай детали…

До этого я не посвящала в подробности — как именно раздобыла сигаретницу, и что сектантка опыт с некромантами провела. Рассказала о Хельге, о визите к Парису и дословно передала разговор между «старшими». И то, что свести собирались именно Злату с Яном. Рассказала, что была у прародителей уже одна попытка — но не с тем результатом, которого ждали.

Нольд вел машину, был внимателен и к дороге, и ко мне. И я не могла по лицу понять — с каким чувством он отнесся к услышанному. Как закончила, сказал:

— Ваш мужчина и наша женщина… интересно, кто она? Я ни об одной из стаи не слышал ничего необычного… так, они детей родили обычных. Значит, дело не в том, что паре нужно быть некроманткой и полузверем. Это автоматом не избавляет от невозможности зачать. Любви не хватает? Настоящего женского принятия и мужской отдачи? Для этого он Злате мозг про нареченного промывал? — Нольд хмыкнул невесело. — Глупо! С Яном бы так не вышло…

— Злату он точно, как взрослую даже не воспринимает, не то что в личном плане. Это да.

— Дело не в этом. Странно, что Парис и Хельга так уверенны были в будущем результате именно с ними. Очень странно.

Я вспомнила, о чем однажды обмолвился Ян, и осторожно спросила:

— Нольд, а откуда Ян знает, что тоже бесплоден, как все полузвери? Теперь вроде как понятно, что он просто «спящий» и особенный, но… прости, я нашла у тебя бумаги с обследованиями, а он как про себя выяснил? Сам Ян мне почти случайно сболтнул, когда я с неуместным любопытством влезла.

— Сболтнул? — Нольд бросил на меня взгляд и удивленно качнул головой. — На такую больную тему? Похоже, что мы, Ева, своими отношениями расковыряли ему старую рану. Ян рад за нас, вижу, но раньше мы оба были в схожем положении, а теперь он один-на-один во всем остался.

— А разве на нашем же примере не доказано, что бездетность не приговор? Встретит, полюбит…

— Он уже встречал и любил.

Нольд спохватился, что разболтал про друга без разрешения. Виновато глянул на машину впереди, но все же продолжил — все равно уже выдал:

— Регистрировать гражданский брак Яну нельзя, нам всем это запрещено. Он не мог сказать о принадлежности к стае, выдать ей кто он по крови, признаться при этом в своих ущербности и положении изгоя. А привести ее к сородичам в качестве жены — подавно. Эта безумная мысль тогда даже и в голову не приходила. В итоге она ушла. Ей было нужно будущее…

— О какой любви ты говоришь, если бросила по этой причине? Любила бы, осталась бы с ним, таким, какой он есть.

— Мне трудно судить, а осуждать — тем более. Она не готова была на такие жертвы. Ян с тех пор такой ядовитый, и серьезные романы не заводит, обжегся на самой первой своей девушке, разуверился, что будет нужен кому-то сам. Как ты говоришь — такой, какой есть. Я ведь тоже… мечтал однажды, и влюблен тоже был. Давно. Все разрушилось, не успев и начаться.

— Но не во второй раз. И у него так будет, уверена.

И подумала об Элен. Хорошо это или плохо, но, кажется, девушка влюбилась в дознателя Одина сразу, с первого взгляда. Оглядываясь в памяти, я поняла теперь отчего случилось то внезапное откровение: «Ты живешь-живешь обычной жизнью, и вдруг…».