— Я думал.

— Ты всегда думаешь.

— Я думал об этом маньяке...

— Ну и?..

— Сейчас он не преследует нас, не так ли?

— Нет, не преследует.

Колин удовлетворенно качнул головой:

— Держу пари, больше мы его не увидим.

Дойл нахмурился и слегка прибавил газу, чтобы не отставать от основного потока машин.

— Почему ты так в этом уверен?

— Интуиция.

— А-а. А я было подумал, что у тебя есть теория на этот счет...

— Нет, только предчувствие.

— Ну хорошо, — ответил Дойл, — хотя мне было бы гораздо спокойнее, если бы у тебя были серьезные основания полагать, что мы встречались с ним в последний раз.

— Мне тоже было бы спокойнее, — произнес мальчик.

Джордж Леланд понял, что прозевал их, как только въехал на автостоянку "Рокиз Мотор отеля". Из-за недавнего приступа, такого мучительно долгого и сильного, он потерял много времени. Помимо этого, последующее забытье длилось тоже не менее двух часов. Может быть, намного они и не оторвались, но, без сомнения, взяли фору.

То место, где ночью был припаркован "Тандерберд", пустовало.

Леланд приказал себе не паниковать. Ничего еще не потеряно. Никуда они не сбежали. Он точно знал, куда направляются Алекс и Колин.

Леланд припарковался на свободное место, выключил двигатель. Поверх обитой тканью шкатулки, хранившей пистолет 32-го калибра, как всегда, лежала карта. Леланд развернул ее и стал изучать сеть автомобильных дорог, покрывавшую штаты Колорадо и Юта.

— Выбор у них не богат, — обратился он к девушке со светящимися золотистыми волосами, только что появившейся на соседнем сиденье, — либо они будут придерживаться старого маршрута, либо поедут по одному из этих двух.

Девушка не ответила.

— После всего, что произошло этой ночью, они наверняка изменят свои планы.

Головная боль совсем прошла, и Леланд теперь смог восстановить в памяти все события: приезд в мотель за час до прибытия туда Алекса с Колином, наблюдение за холлом до их приезда, осторожная слежка за ними до номера мотеля. Леланд вспомнил, как за полночь он подошел к их двери и пытался отмычкой отпереть ее, как они с Алексом молча преследовали друг друга, садовый топор... И если бы не проклятый приступ, начавшийся в самый неподходящий момент, если бы он только задержался на несколько минут, то с Алексом Дойлом было бы покончено. Леланда совершенно не волновало то, что он пытался убить человека. Достаточно настрадавшись от других, даже сверх меры, Джордж Леланд пришел к выводу, что только наступление, насилие, агрессия с его стороны смогут разрушить опасный заговор против него. Он должен разорвать, уничтожить невидимый порочный круг связей, созданных исключительно с одной целью — довести его до полнейшего отчаяния. С того момента, как Алекс Дойл — и, разумеется, мальчишка — заложили основу этого заговора, Леланд считал их убийство вполне справедливым. Он действовал в целях самозащиты. В прошлый понедельник, поймав в зеркале свой собственный взгляд, Леланд был ошарашен, шокирован. Теперь уже, укрепившись в своих намерениях, он, глядя в зеркало, ничего такого не испытывал. В конце концов, он поступил так, как хотела Куртни, и во имя того, чтобы они могли вновь быть вместе, чтобы все было так же замечательно, как два года назад.

— Либо они поедут до Вайоминга по восьмидесятому шоссе, либо на юго-запад по двадцать четвертому. Как ты думаешь?

— Как скажешь, Джордж, — произнесла девушка голосом тихим и приятным, словно счастливое воспоминание.

Несколько минут Леланд продолжал изучать карту.

— Проклятье... Возможно, они поехали до восьмидесятого и дальше по нему. В таком случае, даже если мы последуем за ними и сумеем их нагнать, это будет бесполезно. Это же главная трасса. Оживленное движение, слишком много транспорта, слишком много полиции. Все, чего мы добьемся, — будем сидеть у них на хвосте, а этого далеко не достаточно.

Некоторое время Леланд молчал, размышляя.

— Но, если они поехали по другой дороге, это в корне меняет дело. Пустынная местность. Почти нет машин, гораздо меньше полицейских. И мы могли бы наверстать упущенное.

Девушка молчала.

— Поедем по двадцать четвертой, — наконец решил Леланд, — и если они все же поехали по другой трассе... Что ж, мы всегда сможем перехватить их вечером в мотеле.

Девушка не произнесла ни слова и испарилась, растаяла в воздухе.

Он улыбнулся, свернул карту и положил на место, на шкатулку с серебристо-голубоватым пистолетом.

Леланд включил мотор. И поехал прочь от "Рокиз Мотор отеля", прочь из Денвера, на юго-запад — к штату Юта.

За утро они успели преодолеть горный участок пути и спуститься в долины Колорадо, поросшие соснами, — от последнего снега к солнцу и песку. Они проехали через Райрл и Дебек, дважды пересекли реку Колорадо, оставили позади Великую Горную цепь и вскоре пересекли границу штата. Находясь уже на территории Юты, они наблюдали, как горы медленно плывут назад, все дальше и дальше, как земля становится все суше и суше. Поток машин значительно уменьшился. Некоторое время их автомобиль был на шоссе единственным.

— А что, если у нас спустит колесо? — спросил Колин, указывая на мрачный, пустынный ландшафт.

— Не спустит.

— А вдруг?

— У нас все покрышки новые, — сказал Дойл.

— Ну все-таки, а вдруг?

— Ну, тогда поставим запаску.

— А если и запаска спустит?

— Разберемся.

— Как?

Алекс понял, что Колин затеял одну из своих игр, и улыбнулся. Может быть, предчувствие мальчика не обмануло. Возможно, все позади. И их путешествие вновь станет веселым и забавным, каким было в самом начале.

— В случае необходимости у нас в багажнике есть все инструменты, — сказал Дойл подчеркнуто профессиональным тоном. — Например, баллон со сжатым воздухом крепится к клапану поврежденной шины. Он подкачивает воздух и одновременно затягивает прокол. И вы сможете таким образом ехать, пока не доберетесь до станции техобслуживания, где получите необходимую помощь.

— Умно придумано.

— Неужели?

Колин взял в руки воображаемый баллон, присоединил его к невидимому клапану и издал шипящий звук.

— А что, если баллон сломается?

— Не сломается.

— Ну ладно... А если будет три прокола?

Дойл рассмеялся.

— Но ведь может же такое случиться? — настаивал Колин.

— Разумеется. Может даже и четыре.

— И что тогда мы будем делать?

Дойл начал объяснять Колину, что в таком случае они бросят машину и пойдут пешком, и вдруг позади них затрубил сигнал. Он был близким, громким и неприятно знакомым. Это был сигнал фургона.

Еще до того, как Алекс осознал, что их надежды не оправдались и ночной кошмар продолжается, он сумел надавить на педаль газа и рвануться вперед, прочь от фургона, который проскочил в левый ряд и начал догонять его. Вновь скрипуче завыл сигнал. Далеко вперед — вплоть до высоких Скалистых гор, возвышающихся причудливыми нагромождениями, — на серой извилистой дороге не было ни одной машины, которая бы двигалась навстречу фургону.

— Ни в коем случае не позволяй ему обогнать нас! — крикнул Колин.

— Сам знаю! — ответил Алекс и подумал: "Если этот ублюдок обойдет нас, то сможет заблокировать путь".

Обочины шоссе были узкие и каменистые, под колесами — сухой, сыпучий песок, поэтому если "Тандерберд" свернет с проезжей части, то потеряет скорость, да и управление, которых уже не восстановит.

Дойл все жал и жал на газ. "Тандерберд" мчался, рассекая воздух.

Однако незнакомец за рулем фургона был далеко не глупцом, хотя и ненормальным. Он ожидал от Алекса подобного маневра. Он тоже увеличил скорость и на мгновение поравнялся с машиной Дойла. Два автомобиля неслись на запад, что называется, ноздря в ноздрю, и ветер выл и свистел между ними.