Резная дверь библиотеки отыскалась почти сразу.

— Здесь? — уточнила Маруся.

— Здесь.

Я оглянулась по сторонам и осторожно приоткрыла створку. Внутри было темно и тихо. Где-то тикали часы и едва слышно стрекотал сверчок.

— Ничего не видно, — Маруся первой вошла в помещение. — Надо посветить.

— Чем?

— Сейчас сообразим.

Решив, что пользоваться магией нельзя («Ты что! Магический след останется!» — заявила Маруся), мы зажгли самую обыкновенную свечу. Света она давала немного, но пока хватало.

— Как хоть записи выглядят? — поинтересовалась я.

— Понятия не имею. Как книга, наверное. Или как стопка отдельных листочков. А может блокнот или тетрадь. Или свиток.

— Полезная информация, — фронт работ впечатлял, даже стало немного боязно, что не успеем. — А конкретнее?

— Ищи что-нибудь древнее, — Маруся запрыгнула на стоявший возле стеллажа столик и принялась водить лапкой по книжным корешкам.

Я же решила, что лучше начать с самого низа, поэтому поставила подсвечник на пол и, опустившись на колени, осмотрела полку. Даже вытащила два потрепанных томика, оказавшихся сборниками стихов местных поэтов.

— Нет, ищи выше, — прошептала Маруся. — Снизу всякая дурь обычно лежит, для всеобщего пользования. Возьми лестницу и посмотри на верхних полках, а я пока на комоде погляжу. Вроде там что-то валяется.

Библиотечная лесенка представляла собой сооружение из пяти ступенек. Невысокая, примерно мне по грудь, она скорбно стояла в углу и ждала звездного часа.

Передвинув лестницу, я аккуратно полезла вверх. Забравшись на последнюю ступень, рассмотрела фолианты. Откровенно старых было всего два — в красной и в синей обложках. На краснобокой значилась надпись «Ведение домашнего хозяйства в эпоху упадка аристократии», а синяя сверкала чуть стертыми буквами, гласящими что это «Дневник госпожи Вальбурги Борк, любимой куртизанки короля Анриха Восьмого».

— Ну? Нашла что-нибудь? — Маруся задрала голову.

— Нет, — ответила я. — А сейчас какой король правит?

— Анрих Четырнадцатый, а что?

— Тут дневник некой госпожи Борк.

— О! — Маруська чем-то зашуршала. — Бери! Там такие картинки!

— Какие?

— Специально для одиноких молодых девушек! Со всякими магами симпатичными, которые без одежды нарисованы. Будем изучать!

— Тебе-то зачем? Ты ведь на своего Дамиана пялишься.

— Для сравнения, — беззлобно ответила Маруся. — Тем более, Дамиана без одежды я еще не видела…

— Непорядок, — усмехнулась я.

— … так хоть представлять подробнее буду. А то, знаешь ли, одно дело мужчина в брюках и совсем другое без них. Мало ли что он там скрывает? Кстати! Записи Бонама тоже могли скрыть. На всякий случай, проверь получше, вдруг под обложку другой книги засунули.

Свеча осталась внизу, света катастрофически не хватало, но я все же смогла пролистать четыре фолианта, прежде чем дверь скрипнула.

Первой застыла кошка, но это не удивительно, с ее окраской затеряться в темноте проще простого, чего не скажешь обо мне.

— Викки Вэлларс? — послышался изумленный голос Дамиана.

Я обернулась. Мужчина застыл в дверях, внимательно рассматривая лестницу и книгу в моих руках. Как назло, это были как раз воспоминания Вальбурги Борк.

— Я мог предположить все, что угодно, но только не вас, втихаря зачитывающуюся эротическими романами, — признался он.

— А я еще не читала, — пробормотала я, глядя в грозные очи ректора. — Просто не спалось, решила взять что-нибудь….

— И выбрали воспоминания куртизанки? Уверены, что это хорошая замена снотворному?

— Не попробуешь, не узнаешь.

Я неловко повернулась и вдруг почувствовала, как нога соскользнула со ступеньки. Мужчина тут же подхватил на руки, не позволяя упасть кверху панталонами, и покачал головой:

— Умеете же вы удивлять, Викки.

— И не вас одного, — пробурчал старческий голос из темноты.

Послышался щелчок, зажегся магический светильник и озарил сидящую в плетеном кресле бабушку.

— Госпожа Слоун? — Дамиан опустил меня на пол и склонил голову в приветствии. — Я вас не заметил.

— Меня многие не заметили, — мрачно ответила она.

Я судорожно сглотнула. Кажется, мы с Марусей спалились.

Но бабушка рассматривала Дамиана.

— Я-то понятно, что тут делаю, все-таки старость, бессонница. Викки тоже ясно чем занималась. А вот вы, уважаемый ректор, чего по ночам бродите да молодых девушек обнимаете? Считаете, не заметила, как ласково ее за талию придерживали?

— Госпожа Вэлларс оступилась, — сказал Дамиан. — Поверьте, в моих помыслах не было ничего плохого.

— Правда? Жаль. Вы нравитесь мне больше, чем белобрысый Ричи, — бабушка сунула трубку в рот. — Надумаете жениться, дайте знать. Викки, отпусти ректора, не стоит на нем виснуть, а то отобьешь последнюю охоту. И вообще, пойдем-ка, пообщаемся. Раз уж бессонница у нас в роду, чего зря время терять? И книгу с собой прихвати, давненько я не любовалась на мужчин без кальсон.

Дамиан спрятал напрашивающуюся улыбку и, взяв со столика рунический словарь, удалился.

А мы с бабушкой остались наедине.

— Интересные дела творятся, — она сдвинула брови и глянула на Марусю. — Быстро за мной! И без разговоров!

Дамиан появился не вовремя, но я была ему благодарна. Неизвестно сколько еще мы бы наговорили, если б не помешал. Я до последнего лелеяла надежду, что бабушка слышала лишь некоторые фразы. А может, вообще, задремала, пока сидела в кресле и посчитала говорящую кошку сном?

Конечно, госпожа Слоун представлялась адекватным человеком, но чувство самосохранения требовало рассмотреть все варианты событий. Вдруг обвинит в насильственном захвате тела, оправдывайся потом, что не по своей воле.

Бабушка распахнула дверь спальни и грозно скомандовала:

— Заходите!

Мы с Марусей переглянулись и вошли. Кошка тут же запрыгнула на ближайший стул, а я осталась стоять.

— Присядь, — госпожа Слоун указала на кресло. — Нечего глаза мозолить, разговор предстоит долгий.

Я села. Она довольно усмехнулась.

— Внученька, значит… И фамильяр… Занятно.

Бабушка опустилась напротив и привычно задымила трубкой. Ее цепкий взор прошелся по моей макушке, скользнул по лицу, опустился на платье и едва дотянув до туфелек, вернулся обратно.

— Занятно, — повторила она. — А ну-ка, дай руку.

Я послушно протянула ладонь. Между большим и указательном пальцами у Викки был шрамик. Именно его старушка сейчас и разглядывала.

Она нутром чувствовала подмену, но не могла определить в чем именно. Рассматривала родинки, шрамы, вслушивалась в голос и все сильнее хмурилась.

— И все-таки ты не Викки. Нет, на первый взгляд никаких отличий! Но я же чую, что характер поменялся, привычки… Ты даже сидишь иначе, — задумчиво резюмировала бабушка.

Я покосилась на Марусю. Та усердно пыталась рассмотреть свою пятку.

Госпожа Слоун встала и подхватив трость, ткнула ею меня в грудь.

— В этом теле другая сущность! Признавайся, кто ты такая и где моя Викки?

Я не успела ничего ответить, голос подала Маруся. Она нехотя опустила лапу и попыталась улыбнуться.

— Сюрприз, бабуля.

Для бабушки это, и впрямь, стало сюрпризом.

Она вздрогнула и, как-то совсем не по-старушечьи, отскочила в сторону, вскидывая руку в сторону кошки, наспех бормоча проклятье.

— Эй-эй! Это, правда, я! — завопила Маруся. — Стой! У тебя есть чулки в горошек, которые ты хранишь со своего первого бала, как память! А я их в детстве нашла и вырезала пару кружочков, помнишь?

— Верно, было такое, — госпожа Слоун опустила руку. — Значит, это ты… А это тогда кто? — она перевела взгляд на меня.

— Немагическая копия, — кошка обернула хвост вокруг лап. — Из другого мира. Но совсем незлобная, честно-честно.

Бабушка основательно приступила к допросу.

Ведьмой, как оказалось, она была неслабой, поэтому легко обездвижила меня и принялась выпытывать у внучки подробности. Маруся отвечала неохотно.