— Как интересно, — заинтригованно цедит Эйнар. — Как давно ты в банде?

— Несколько месяцев.

— Сколько всего в ней человек?

Стискиваю зубы. Мотаю головой.

— Снова лжешь, — жестко выдыхает дракон. — Где же награбленное?

— Мы потратили.

— На что? — он подается вперед, чуть опускает подбородок. Опасная поза, пропитанная контролем ситуации.

— На ликвидацию последствий повышения налогов из-за господских расприй.

— Ликвидацию, — повторяет Эйнар, будто пробуя слово на вкус. — Все-таки для простолюдинки у тебя интересный словарный запас.

Он замолкает, выдерживая паузу, от которой у меня дрожь холодной волной разливается по коже.

То как Эйнар подносит кубок к губам, как плещется рубиновая жидкость, ударяясь о хрустальные стенки… каждый жест, движение, тембр голоса — все пропитано таким цинизмом, что чувствую себя так, словно сижу на электрическом стуле и вот-вот палач опустит рычаг.

— Разбойники, грабящие богатых ради бедных, — губы мужчины растягиваются в задумчивую улыбку, — Как благородно. Чем еще меня удивишь, вдова Фэй?

— Ни чем! Почему я здесь? Здесь! — кивком головы обрисовываю стол и помещение.

— Вдова Фэй предпочла бы пыточную и допросную? — прохладно усмехается он.

— Я не занимаюсь самообманом. Это допрос и не важно, где он проходит. Если я не отвечу на ваши вопросы, а я это делать не буду — вы все-равно перейдете к действиям.

Прищуривает глаза, соглашается:

— Совершенно верно, вдова Фэй. Пока я рассчитываю на твое благоразумие, без радикальных мер. Обычно преступники этим с радостью пользуются.

Какая щедрость.

Если бы не мои скованные руки…А что бы я сделала? Вцепилась бы ногтями в его лицо? И все?

Он сильнее и опаснее и скорее всего в замке полно охраны.

— Меня повесят, да? — зачем-то спрашиваю.

— А ты как думаешь? Но у тебя есть шанс, дать мне больше полезной информации, чем твои друзья. Тем самым твои последние дни будут более приятными и сытыми.

Опускаю нос. Смотрю на мясо несчастного ягненка. Чувствую, как подрагивают пальцы сжимающие вилку, а в висках набатом стучит собственный пульс.

— Мне нечего вам сказать, милорд.

В этот момент обращаю внимание на опустевший кубок, что мужчина поставил на стол.

— И даже не расскажешь, как попала в город и присоединилась к банде?

Медленно мотаю головой. Ничего он от меня больше не узнает. Да в моем случае любая версия будет или ложью или выглядеть как откровенное вранье.

В глазах Эйнара вспыхивает мрачный огонь.

Он рывком отодвигает мое кресло от стола. Громкий скрежет ножек по каменному полу бьет по перепонкам.

Я едва успеваю глубоко вдохнуть и в этот момент поперхнувшись воздухом, вжимаюсь в бархатную спинку.

Эйнар упираясь руками в подлокотники, подается вперед.

Наклоняется так, что я чувствую себя зажатой в тиски. Мне физически больно от морального давления, исходящего от мужчины и я с трудом выдерживаю остроту его взора.

— Вдова Фэй, ты не поняла, я не собираюсь нянчиться с тобой. Все что мне интересно я выбью, но тебе это не понравится, — горячее, пропитанное терпким виноградом дыхание оседает на коже моего лица. — Последний шанс стать сговорчивее.

— Я…уже сказала, — голос все же меня предает. Звучит жалобно и слабо, хоть я и пытаюсь придать ему твердости. — Мне нечего вам сказать.

На мгновение возникает чувство, что он сейчас сделает что-то плохое. Причинит мне боль, сразу потащит за волосы в пыточную. А она у него есть, я даже не сомневаюсь.

Но по чертам мужчины скользит странная, непонятная мне эмоция.

Хмурит выразительные мужские брови и внезапно отстраняется.

Отходит к столу, тянется к графину.

Дверь распахивается и на пороге появляется знакомая фигура стражника.

Деревенею на месте. Липкий холодный страх парализует.

Бегло кошусь в сторону мужчины в латах, затем на Эйнара.

— Что прикажете, мой лорд? — грозно чеканит конвоир.

— Обратно отвести. Вдове Фэй надо еще подумать.

Обратно?

Страж стаскивает меня с кресла.

У самой двери я оборачиваюсь. Между нашими с драконом взорами проходит электрический разряд.

Я не понимаю, что он задумал. Зачем? Для чего опять темница?

Зачем оттягивать неминуемое?

Меня запирают в пропитанной затхлым воздухом камере.

Время тянется бесконечно долго.

Ожидание неизведанного как отрава, распространяется по моим венам.

Страшно ли мне?

Да, страшно.

Каково это, когда умирает надежда?

Больно. Очень больно.

Сил не остается. В области груди жгет. Кажется, что артефакт сжирает мою энергию с удвоенной силой.

Или я так много времени нахожусь в клетке…не понимаю.

Без окон невозможно определить время суток.

Тук..тук..тук…

Откуда-то по стене сочится вода, спотыкается о выступ и разбивается о камень.

Судорожно выдыхаю, касаюсь кончиками пальцев раскаленного камня. Слабой рукой прячу его обратно, за воротник.

Я лежу на отсыревшей соломе, прикрыв глаза. За закрытыми веками вспыхивают и гаснут огоньки. Наверное это отблески факела, что тусклым светом разгоняет тьму.

По коже проходит сильный озноб. Меня лихорадит как при болезни и мне очень холодно.

Свернувшись клубочком, больше не обращаю внимание ни на запах сырости, ни на омерзительную обстановку.

У меня нет больше сил ни на что.

Артефакт убивает меня.

Ну лучше он, чем…

Сыро, страшно, холодно…больно.

В какой-то момент все исчезает.

Больше нет ничего.

Почти.

Меня продолжает безумно лихорадить. Сознание рождает ужасные образы.

Падающая книга. Моя рука, которой я тянусь к раскрытым страницам. Полыхнувший огонь, обжигающий пальцы.

Перекошенное страхом лицо Луны. Она что-то кричит.

Кажется:

— Проснись! Сними его!

Потом исчезает.

Вспышка. Я оказываюсь в слабо освещенной комнате. Свечи, алые портьеры, бутылка рома на столе. Комната качается, словно это и не комната вовсе, а каюта на корабле.

На стол с гулким ударом опускается бокал. Взгляд цепляется за многочисленные перстни.

Поднимаю глаза, сталкиваюсь с оскалом золотых зубов, цилиндровая шляпа, укрывающая тенью лицо.

— Есть один способ. Хочешь узнать цену? — усмехается Барон.

— Что? — в бреду отзываюсь я.

Черные глаза смотрят сквозь. Нет, он обращается не ко мне. В комнате кто-то еще.

— Ты не умрешь как было предначертано. И даже получишь то, что так жаждешь. Есть нюанс…

На стол падает книга. Барон облизнув палец, небрежно перелистывает страницы. Останавливается.

В его руке появляется перо, он протягивает его и расплываясь в плотоядной улыбке, произносит:

— Если судьба хочет забрать жизнь, она ее заберет. Это нельзя изменить, но можно с кем-то поменяться. Ты пойдешь на такое? Воу…мне казалось, что даже для тебя это слишком. Ну тогда — напиши. И помни, заплатить придется. Меня устроит твоя душа. Торг не принимается.

Я хочу обернуться и увидеть, с кем он разговаривает, но не могу.

В своем бреду я как призрак.

На кончике пера, что держит в руке барон, проступает алая краска. Капля падает на бумагу, впитывается, разрастаясь пятном.

Меня швыряет в сторону.

Веки опаляет новой вспышкой. Затем снова мрак.

Я медленно плыву по узкому, затемненному коридору. Многолюдно. Удивительно, что в настолько тесном пространстве помещается столько людей. Они странные и расплываются так, будто я вижу их через толщи воды.

Ярко накрашенные лица, женщины в откровенных нарядах. Жадные взоры мужчин. Закрытые двери. Целый коридор дверей. И только одна внезапно распахивается.

Я без приглашения оказываюсь внутри.

Две фигуры.

Женщина за столом бросает руны. Высокий плечистый мужчина опускается в облезлое кресло.

Пламя свечи дрожит. Мужчина закатывает рукав, обнажая почерневшие вены на могучей руке.