Добравшись до нужной остановки, я судорожно дожидалась автобуса, который как назло решил задержаться. Грызя кончик косы, которую все же успела заплести, озиралась по сторонам, высматривая знакомые машины, а когда на дороге появился пазик, выдохнула и в числе первых забралась в салон, не забыв заплатить за проезд и занять свободное место.

Время было не на моей стороне. Помощи на этот раз ждать неоткуда. Хотя, пожалуй, мне успел помочь только тамада и тот таксист… Или нет?

Именно сейчас у меня возникало много вопросов, от них кружилась голова, беспощадно ломило виски и жутко хотелось пить. Но я смотрела перед собой, раз за разом прокручивая тот день в своей голове, стараясь вспомнить что-то необычное и особенное, но, увы, у меня с утра было подавленное состояние.



Автобус мчался вперед, а меня не волновало ни то, что рядом сидит полноватая соседка и время от времени задевает своим локтем, ни то, что дышать в салоне довольно проблематично. Из-за прохладной погоды все окна закрыты, работала печка и от горячего воздуха мое лицо, которое было итак очень красным, скоро станет огненным. Но этот ад, наконец-то, закончился. Полчаса мучений и долгожданный свежий воздух уже обжигал лицо, ветер проникал под куртку и холодил шею. Я же на ватных и полусогнутых ногах брела к другой остановке, ориентируясь только по памяти, которая не подводила. Вот церковь, мимо которой пронеслась со скоростью света, желая успеть на мигающий сигнал светофора. Вот крутой подъем и поворот, небольшой парк, высокие дома и опустевший двор, где стояли машины. Я добралась до подъезда, поднялась на третий этаж и, открыв дверь небольшой квартиры, оказалась в полумраке.

— Все, — с этими словами сползла по стенке вниз и легла прямо на пол, не снимая куртки и ботинок. Голова опустилась на большой мягкий ковер, которым хозяйка решила украсить небольшой участок пола, а глаза сами собой закрылись.

Все…

Это слово, характеризующее не только то, что я успела, а еще то, что у меня просто нет больше сил. Я перегорела или окончательно сгорела для всех. Вот она я — одинокая, побитая и сломленная.

Сон приходит быстро и не важно, в каком я сейчас положении лежу и как… темнота заполняет голову, в ней не остается мыслей, только озноб и на грани понимания, что я все-таки заболела… Не смогла перенести на себе столько эмоций, не смогла пережить второе предательство, которое ударило вдвойне сильнее, чем первое.

Влад

К встрече с родителями и братом я не готовился, решение посетить отчий дом, было принято спонтанно. Просто взял с собой минимум вещей, прихватил денег, залил полный бак и, сев за руль, дал себе обещание, что если они меня не примут, то это будет последний раз, когда мы виделись. Я их до сих пор не вычеркнул из списка дорогих мне людей, а вот они так сделали давно. Однако оставалась надежда на здравый смысл, ведь они всегда были умными людьми, а значит рано или поздно должны были меня понять.

Я никогда не шел против воли родителей и если они хотели, чтобы я занимался борьбой, я шел в секцию и со временем достигал нужных высот. Они гордились, они гордо задирали подбородок. Но дальше этого никуда не шло. На какой-то момент даже показалось, что за счет меня родители просто осуществляли свои мечты. Отец всегда мечтал хорошо драться, метать ножи и проходить полосы препятствий, а мать всю жизнь хотела танцевать. Так во мне собралась и гибкость, знания всех па, да еще и меткость с выносливостью. Вот только все эти навыки так и не позволили завоевать родительскую любовь.

Мой старший брат Виктор — был ребенком, рожденным в любви и понимании. Я же, когда в браке можно было ставить жирную точку, сделал из нее запятую. Наверное, поэтому у нас всегда шло не так. Было много недопонимая, ссор, а в подростковом возрасте, когда заканчивал одиннадцатый класс, меня просто поставили перед фактом: «Пойдешь работать под началом брата, а там посмотрим, передавать тебе семейное дело или нет. Покажешь себя с нужной стороны — все карты будут в твоих руках». Вот только уже тогда я не питал иллюзий, по поводу семейного бизнеса. Хватка у меня была, знаний в голове предостаточно, но я никогда не умел вести теневой бизнес, не отмывал денег и не переходил грань дозволенного. Виктор делал все то, что для меня было неприемлемым, он не стеснялся и не боялся рисковать, даже когда знал, что победа не будет в его рукаве, шел напролом, и если ничего не получалось, прибегал к более ухищренным методам. Он начинал угрожать, шантажировать и вести себя как… В общем-то, одним словом его не назовешь, у меня на такой случай был целый список. Однако, что самое страшное, отец его действия одобрял, всячески поддерживал, иногда даже страховал.

Хотел бы я быть таким, как брат и отец? Нет, поэтому и в фирму брата не пошел, а выбрал совершенно другой путь — тот, в котором буду помогать тем, кто попал на деньги. О да, это было моим любимым занятием, вычищать тараканов из документов, просматривать и высчитывать суммы, которые терялись в процессе переводов между счетами. Я мог часами и днями сидеть за компьютером, вычислять, искать, наводить справки и разъезжать по городам, ища нужные фирмы и организации. Я этим жил и дышал, а после меня как-то попросили помочь найти человека. И я помог.

Слава о умелом сыщике пошла впереди меня. Я же за нее никогда не кичился, делал то, что нравится. Правда, был у меня сложный период в жизнь, о котором вспоминать приходится, потому что именно благодаря нему я познакомился с большим количеством людей, которые помогли мне стать тем, кто я есть. Моя служба — это отдельный лист в биографии. Он совсем не белый, а даже грязный и помятый, со следами крови на углах, но он есть, и скомкать и выбросить его я не мог.

Дорога до родительского дома оказалась какой-то быстрой. То ли я не жалел себя и гнал машину, то ли просто действительно мы находились друг к другу намного ближе, чем мне всегда казалось. Я же приехал в город быстро, но, голова быстро сообразила, что родителей я смогу найти у брата.

Еще бы, все заголовки с новостных лентах «кричали» о том, что у Виктора намечается свадьба, фото его избранницы мог найти любой желающий, достаточно было знать ее имя и фамилию.

Совсем молоденькая, хрупкая, с белой, как снег кожей и невероятными волосами цвета жемчуга. Я когда впервые увидел ее фотографию, то долго смотрел в голубые и чистые глаза, наполненные печалью, и не понимал, за что брату досталось такое сокровище?

Я знал о ней все, точно так же, как знал все о своей семье. Если данные о родных я собирал годами, классифицируя их на отдельные носители и пополняя каждый месяц чем-то новым и интересным, то о ней узнал все за несколько часов. Зачем? Сам не знаю, но мне хотелось быть к этой девушке хоть на шаг ближе. И тут дело не в ревности или желании отбить, просто она мне тоже понравилась, а лезть к молодоженам не собирался, хотя очень и очень хотелось.

Естественно, я не мог выбрать лучшего дня для воссоединения семьи, чем свадьба брата. А что, замечательный повод быть всем вместе, отпустить обиды и… И оказался не прав. Охрана дома меня даже за ворота не пустила, сообщив, что Виктор Николаевич и Николай Владимирович обо мне и знать не знают.

— Не рады тебе здесь, — проговорил охранник, отводят взгляд в сторону.

На меня вообще старались не смотреть, да и разговаривал со мной совершенно чужой человек. Правда этот статный и серьезный мужик терялся, когда смотрел мне в глаза. Ну а я? Я просто оперся бедром на свою большую черную машину, которая не раз меня выручала, и, сложив руки на груди, рассматривал замок, который успел отгрохать брат. Да, денег у семьи немерено, но они их, почему-то, не вкладывали в бизнес. В недвижимость в виде большого замка, в дорогие антикварные вещи — да, а вот на то, чтобы подняться еще выше — нет.

Я настаивать на разговоре не стал, лишь спустя некоторое время сел в машину и покатил к ресторану, где долго, очень долго ждали кортеж с машинами. Мне торопиться было некуда. За эти часы я и погулять успел, и перекусить, да даже поспать. Но появления жениха и невесты не пропустил, даже вышел из своего укрытия, чтобы лично посмотреть на счастье молодых. И чуйка меня не подвела — не было никакого счастья.