Пьер вжался в стену. Его спина ощущала ледяной холод камня, но он не мог сдвинуться с места. Его дыхание участилось, но при этом каждое движение воздуха обжигало его лёгкие. Отражение, теперь стоявшее перед ним, сделало ещё плавный шаг вперёд, почти грациозно, но в этой грации читалась угроза.

Его глаза, тёмные и бесконечные, словно открытые порталы в иной мир, сверлили Пьера. Казалось, что они видят его насквозь, обнажая всё, что он пытался скрыть – его страхи, ошибки, его вину. Отражение не говорило ничего, но его присутствие становилось всё более невыносимым.

Внезапно тишину нарушил звук, который заставил Пьера вздрогнуть. Это был смех – низкий, вибрирующий, наполняющий комнату зловещим эхом. Отражение засмеялось. Сначала тихо, почти шёпотом, но с каждой секундой смех становился громче. Этот звук был неправильным, искажённым, как если бы он исходил из нескольких горл одновременно.

– Ты жалок, – наконец произнесло отражение, его голос был полон презрения. – Смотри на себя. Человек, который потерял всё.

Смех снова заполнил комнату, его гулкие волны отдавались от стен, заполняя каждую её часть. Зеркало за спиной отражения, теперь пустое, будто отказывалось быть участником этой сцены. Пьер зажмурил глаза, но даже это не помогло – смех продолжал звучать в его голове, словно стал частью его самого.

– Я не… – выдавил он, его голос дрожал. – Я не позволю…

Отражение прервало его, резко вытянув руку вперёд, будто хотело схватить его за горло. Пьер инстинктивно поднял руки, стараясь защититься, но это только вызвало новый всплеск смеха.

– Ты не можешь ничего, – произнесло оно, его голос был теперь низким, резким, словно это не слова, а удары, предназначенные разрушить целый мир. – Ты больше ничего не контролируешь.

Пьер почувствовал, как его сжимают изнутри. Это был не простой страх – это было ощущение абсолютной беспомощности, как если бы все силы покинули его. Его ноги подкосились, и он медленно опустился на пол, но всё ещё прикованный взглядом к этой фигуре.

Смех отражения стал тише, но от этого более угрожающим. Оно снова заговорило, теперь его голос звучал прямо у него в голове, минуя уши:

– Ты сам открыл двери. Ты сам впустил нас. И теперь ты хочешь спастись?

Пьер потряс головой, задрожал и попытался встать. Но отражение сделало ещё шаг вперёд: его лицо теперь оказалось совсем близко, так близко, что Пьер почувствовал, как воздух вокруг него заполняется невидимой тьмой.

– Это конец, – прошептало отражение и его губы растянулись в последней, издевательской улыбке.

Пьер, дрожа, прижимался к стене, его взгляд был прикован к ожившему отражению. Оно больше не было просто его копией – это было нечто чуждое, порождённое кошмаром, который он не мог объяснить. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он не мог отвести взгляда. Каждый миг, проведённый в этой комнате, казался вечностью.

Отражение снова сделало шаг вперёд, фигура отделилась от поверхности зеркала, но сам процесс выглядел неправдоподобно. Оно словно вырывалось наружу из невидимого барьера, вытягивая сначала одну руку, затем другую. Поверхность зеркала дрожала, как вода под дождём, пока фигура окончательно не вышла, оставляя за собой только пустую, холодную гладь.

Пьер почувствовал, как холод от рук существа начал проникать в его плечи, распространяясь по всему телу. Это не был обычный холод – он ощущался так, будто ледяная сталь пронизывала каждую клетку. Мышцы сковало. Пьер попытался вдохнуть, но горло сжалось, не пропуская кислород. Он открыл рот, но вместо крика вырвался лишь слабый хрип.

Отражение смотрело на него его же глазами, но тёмными и полными ненависти. Одновременно они были человеческими и чуждыми. Существо плавно приблизилось, его движения были неестественно грациозными. Оно мягко положило холодные руки ему на плечи. В этом жесте было что-то извращённо ласковое, но холод от прикосновения заставил Пьера задрожать.

– Ты открыл двери, – голос существа звучал глухо, словно эхом из далёкой пещеры. – Теперь ты принадлежишь нам.

Ноги Пьера точно приросли к полу. Его руки дрожали, но он не мог поднять их, чтобы защититься. Существо смотрело на него с выражением мрачного торжества.

Сначала он почувствовал, как по его коже пробежал жар, будто тело отчаянно пытается противостоять холодному вторжению. По лбу и вискам начали стекать крупные капли пота, которые, собираясь вместе, превращались в струи. Пот ручьями стекал с его шеи, смачивая рубашку, которая вскоре прилипла к телу.

Но это было только начало. Вместе с потом из его тела начала исчезать сама жизнь. Кожа на руках быстро теряла упругость, становясь бледной и тусклой. Вены, которые только что просвечивались под кожей, начали втягиваться, исчезая, как будто их уничтожала невидимая сила.

– Ты чувствуешь это? – голос существа звучал мягко, но в нём слышалась издёвка. – Это то, как ты исчезаешь.

Кожа на лице Пьера начала трескаться, как пересохшая земля. Он чувствовал, как его губы стали сухими, а затем начали трескаться, оставляя болезненные разрывы. Ему хотелось закричать, но язык в горле казался тяжёлым и неподвижным, как камень.

Влага покидала его тело с ужасающей скоростью. Его руки, ещё недавно дрожащие, обмякли, а затем замерли. Вены на руках исчезли полностью, а кожа обтянула кости, становясь серой и мертвой. Глаза, наполненные ужасом, начали мутнеть, словно покрываясь тонкой пеленой.

Пьер попытался вдохнуть, но лёгкие больше не слушались. Он почувствовал, как грудь становится неподвижной, а давление внутри исчезает, оставляя лишь пустоту. Его ноги подогнулись, и он рухнул на пол. Тело ударилось о деревянные доски, но даже этот звук казался слабым, словно комната заглушала всё.

– Ты – ничто, – прошептал голос существа прямо у него в голове. – Теперь ты станешь частью НАС.

В последний момент жизни Пьер почувствовал, как НЕЧТО покидает его, как будто не только тело, но и душа стали жертвой этой силы. Его лицо, искажённое невыразимым ужасом, застыло. Кожа, высохшая до состояния старинного пергамента, покрылась сетью трещин, а остекленевшие глаза смотрели в пустоту.

Существо, стоявшее над ним, медленно подняло голову. Оно, казалось, наслаждалось своим триумфом. Его движения оставались плавными, оно повернулось к зеркалу и шагнуло в его сторону. Фигура, ещё сохраняющая очертания Пьера, медленно растворилась в гладкой поверхности стекла, как вода, поглотившая тень.

Последний след существа исчез, оставив за собой только два бледных отпечатка ладоней на зеркале. Комната снова наполнилась мёртвой тишиной, нарушаемой лишь слабым потрескиванием лампы. На полу лежало высохшее тело Пьера, его застывшее лицо, изуродованное страхом, казалось, продолжало кричать в вечности.

Утро в «Ля Вертиж» началось с мрачной тишины. Её лишь изредка нарушали завывания ветра за окнами. Атмосфера в отеле была напряжённой, пропитанной непроизвольным ожиданием чего-то ужасного. Прислуга, собравшаяся на кухне, переговаривалась шёпотом, пытаясь не смотреть друг на друга.

Анри, помощник Пьера, стоял у двери, пристально глядя на завихрения снега за окном.

– Он всегда вставал первым из нас, – неуверенно обеспокоилась горничная. – Всегда проверял, чтобы всё было в порядке.

– Может, он просто решил отдохнуть? – робко предположил официант.

Анри резко обернулся. Его взгляд был напряжённым, а голос твёрдым, но тревожным.

– Это совсем не в его характере, – произнёс он. – Мы должны проверить, что с ним.

Слова Анри прозвучали приказом всем. Горничная и официант переглянулись, понимая, что спорить было бесполезно.

Группа направилась к апартаментам Пьера. Анри шёл впереди, горничная неуверенно держалась сзади.

Когда они остановились перед дверью, тишина за ней была почти оглушительной. Анри постучал, его рука замерла на мгновение, будто он боялся услышать ответ.

– Месье Моро, вы здесь? – позвал он, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

Ответа не последовало. Он постучал ещё раз, сильнее.