Увертываясь от гневных тычков командирской палицы, они проскакан:‹ дальнему колцу строя, влились в него — и сразу же раздалась нов:1Я хриплад команда Пуду:

— Кешаврион! С левой передней и правой задней… Вперед марш!

Мимо привязанной к дереву кобылы-пленницы с грохотом копыт проследовал ровно выстроенный кентаврион — к выходу из деревни далее через пойменный луг, занимавший берег реки.

За рекою была просторная степь, откуда время от времени набегали враги кентавров — двуногие люди и дикие лошади.

Позади же деревни стеною отвесных скал вздымались к небу горы, и на далеких вершинных утесах изредка появлялись одни лишь круторогие муфлоны да спускались оттуда по неведомым ночным тропам снежные барсы, чтобы наделать переполоху в поселке и утащить какого-нибудь зазевавшегося кентавренка.

Выходом в неведомый мир был, таким образом, ровный луговой берег реки, на котором кентавры проводили военные учения, а иногда и давали настоящие сражения пришлому воинству степных жеребцов, амазонок и лапифов…

Выбравшись широким проходом за глиняные стены поселка, кентаврион по команде начальника Пуду разомкнул строй и вытянулся по лугу вдвое длиннее.

Однако верные многолетней выучке воины безупречно держали равнение, печатали строевой шаг и, ревниво косясь друг на Друга, старались даже хвостами крутить одновременно.

Одновременное вращение хвостом в строю никак не получалось, несмотря на взаимное рвение командира и воинов, и поэтому во всем безукоризненный с фронта кентаврион с тыла являл беспорядочный хаос машущих хвостов, что портило красоту и ладность строя.

Один из самых великих кентавров, военачальник Пуду, попытался устранить этот недостаток с помощью подвешенных к хвостам длинных жердей, кои отягощали непослушные махалки и должны были их дисциплинировать.

Но это нововведение, оказалось, мешает выполнению ряда команд, таких, как повороты фаланги в сторону и «кругом марш», и тем самым значительно ухудшает маневренность кентавриона — пришлось отказаться от жердей.

Пуду, ожесточенный неудачей, сгоряча приказал всем кентавронам воинского возраста обрезать хвосты по самую репицу, чтобы вообще исключить хвостомахание в строю, но тут воспротивились и солдаты и кентаврицы, находившиеся с ними в содружестве независимого брака.

Первые оттого, что им-де не подыхать же от мух, комаров, слепней и оводов во время лесного кормления и при заготовке дров на зиму, а кентаврицы забунтовали потому, что им, мол, тошно будет постоянно видеть перед собою раккапи текус (навозные дырки) своих мужей, для чего, то есть чтобы не видеть этого, им пришлось бы шить сожителям плащ-попоны, закрытые сзади, что при обычной неряшливости кентавронов привело бы к неслыханной пачкотне одежды.

Итак, хвосты остались необрезанными и махали как попало.

Кентаврион развернул строй и двинулся к реке, откуда, с шумом разбрызгивая волу, выбирались на берег шесть всадниц на мокрых лошадях.

Косые меховые безрукавки у всадниц были схвачены на правом плече круглой застежкою, левая грудь бугрилась свободною, плечо обнажено — это были амазонки, воительницы и охотницы на львов.

Довольно часто они, преследуя дичь или возвращаясь с набега из страны диких лошадей, забирались в небольшую замкнутую долину кентавров, порой мимолетно воевали с ними, но чаще уходили восвояси, лишь издали понаблюдав за жизнью комеподобных чудищ.

На этот же раз амазонки были настроены воинственно — одну из их отряда захватили Гнэс и Мата, нашв у костра, где она жапила кабана, ожидая содружкнниц с охоты.

Теперь, чтобы выручить товарку, разъяренные содлатихи-амаэонки решили напасть на кентгшро». С громким криком одна за другой вынесясь из реки, всадницы поскакали вдоль фронта надвигающейся на них с пиками наперевес конноногой пехоты кентавров.

Сухие высокие лошади воительниц неслись, вскинув головы на гибких, откинутых назад шеях, амазонки припадали к ним, сжимая могучими ляжками конские-бока. На скаку они доставали луки и клали ка тетиву длинные стрелы.

Увидев полдюжины воинственных человеческих баб, четвероногая солдатня обрадованно загоготала и, взмахивая хвостами, ггревесело застучала по своим конским животам напруженными елдораями.

Но их военачальник Пулу, сам поначалу также захваченный видом голоногих человеческих самок, несущихся на лошадях, спохватился вовремя и зычно — Кентаврио-он Кончай елдораить. Готовь луки к бою! Дротики в зубы!

Эта команда живо напомнила конеподобкым солдатам, что их ожидает, заставив притихнуть, а многих и поежиться в предчувствии уже совсем скорой серемет лагай

Всякие чувства, кроме робости перед скорой смертью, опали в них Кентавры поспешно разинули широкие рты и, зажав зубами пики по средине древка, свободными руками принялись снаряжать к стрельбе луки.

Амазонки — бабы широкоплечие, рослые, с очень длинными руками, обнаженные левые груди у них выпущены на волю, а с правой стороны плоско, прикрыто полосой шкуры — там грудь выжжена для удобства стрельбы из лука

Луки имели они большие, из дикой яблони, и мощно стреляли своим особым способом: натягивая тетиву так, что рука с зажатым в ней оперенным концом стрелы оказывалась далеко за плечом. Целились, жмуря один глаз, круто выгибая грудь, повернув верхнюю часть тела над широкими бедрами в левую сторону, и спускали длинную, с железным наконечником стрелу свою с легким выкрикомХес-с!»

Кентавры же с короткими руками не могли пользоваться большим луком и стреляли они от живота, держа оружие поперек тела, так что их куцые стрелы летели вдвое ближе, чем у амазонок. Пользуясь сим преимуществом, те вели бой на скаку, погоняя выученных лошадей шенкелями. Они носились перед выстроенным кентаврионом и с далекого расстояния доставали его своими смертоносными стрелами.

Сходиться же врукопашную отважные солдатихи не решались: их смущала совершенно непостижимая для разумения вольных всадниц дисцип- лина пехотного строя, равномерная шагистика и несокрушимый вид атакующей фаланги, ощетиненной острым рядом пик с бронзовыми наконечниками.

Конноногие же пехотинцы видели явную опаску всадниц передиx сомкнутым строем и могли еще раз испытать в душе воинское самодовольство да непомерную гордость за командира Пуду, который все это ввел в кентаврской армии

И хотя стрелы кентавров жалким образом втыкались в землю далеко от крутившихся на конях амазонок» а стрелы воительниц выбивали одного за другим из марширующего строя, кентаврион живо смыкал ряды над убитыми, четко выполнял команды вождя, делая развороты налево, направо, — пер фронтом на отскакивавших голоногих солдатих.

Так продолжалось до тех пор, пока у амазонок не кончились стрелы в колчанах. На зеленом лугу валялось немало подстреленных кентавров, роя копытами землю в предсмертной агонии.

Сойдясь в кучу, солдатихи с великим удивлением смотрели на мохнатых чудищ, которые опять развернулись к ним фронтом и, перебежками выровняв строй, С дружным топотом нога в ногу двинулись вперед.

Воительница Апраксида, командирша амазонок, с толстыми, как бревна, волосатыми ногами, грузная, с наползавшими на края меховых штанишек складками сала на брюхе, привстала на стременах и проревела в сторону поселка кентавров

— Оливья Мы не смогли отбить тебя! Умри и знай: когда-нибудь отомстим за тебя, детка Это сказала я, Апраксида!., Апраксидд-а-а!

Дважды выкрикнув под конец свое имя, суровая солдаткка нагнулась и, приподняв свою левую грудь, вытерла ею лицо, покрытое бранным потом и слезами.

После 31- ого она первою бросилась на коне в реку, отступая и уводя за собою отряд.

Узрев отступление врат, а значит, победу и конец упоительного боя, командир Пуду ощутил в душе злость неудовлетворенного азарта и, забыв обо всем, бросил кентаирисн и помчался к реке тяжелым галопом Строй вмиг рассыпался, кентавроны взревели, засвистали в пальцы и, потрясая дротиками, тоже кинулись вскачь к реке.