«Лишь бы сигнализации не было. Но когда заберусь вовнутрь — посмотрим. Увижу датчики, всегда успею уйти. Милиция раньше чем через пять минут не приедет».

Сергей остановился на площадке и прислушался к звукам за дверьми соседей. Было около часа дня, и в соседних квартирах царила тишина. Дорогин даже удивился, насколько простецкая дверь у Чекана, какие незамысловатые серийные замки на ней стоят. Точно такие же он своими руками собирал на зоне.

Отмычка тускло блеснула в его руках, и острие скрылось в замочной скважине. Сергей четко представлял, какая деталь сейчас цепляет какую, как двигается ригель. Он не сделал ни одного лишнего движения, верхний замок открылся за две секунды — так, словно Дорогин пользовался фирменным ключом.

— Порядок.

Теперь пришла очередь нижнего. Единственное, чего Дорогин опасался, так это того, что замок разболтан. Он знал и эту конструкцию, она была ненадежная, как-никак порошковая металлургия, и если кулачок износился, то замок даже ключом не откроешь. Минуту или чуть больше Сергей орудовал отмычкой, боясь прикладывать силу. Он то погружал ее в замочную скважину до самых пальцев, то выдвигал, нащупывая выступ.

И вот ригель послушно отошел в сторону, зафиксировался. Сергей плавно опустил ручку и медленно потянул наружную дверь на себя — второй за ней не оказалось.

— И тут все удалось.

Оглядевшись, Дорогин нырнул в квартиру и тут же прикрыл дверь. Глянул на косяк, на телефонный аппарат, стоявший на тумбочке. Коробок сигнализации нигде не было видно. Он забежал в комнату, осмотрел балконную дверь.

— И здесь чисто.

Сергей вернулся в прихожую, закрыл оба замка и заблокировал их на всякий случай. Ему необходимо было иметь в запасе хоть немного времени, если вдруг вернется Чекан. На руках у него были тонкие кожаные перчатки, не мешавшие работе.

Сергей быстро прошелся по комнатам, в кухне он сделал открытие: из старой квартиры существовал и черный выход. Он и тут заблокировал замки и только после этого принялся тщательно осматривать квартиру и те вещи, которые ее заполняли. Он еще сам не знал точно, что ищет, но не сомневался: в квартире такого человека, как Чекан, всегда найдется что-то интересное, то, чем хозяин дорожит.

Сергей остановился возле большого разбитого полуосыпавшегося зеркала напротив входа в спальню. Две пули разбили стекло и застряли в стене.

«Что он, тир тут себе устроил с пьяни? — с недоумением подумал Дорогин. — Может, с головой у Чекана не в порядке, в квартире стрелять?»

Разрушение было недавним. Свежие сколы стекла, еще почти не покрытые пылью, несколько неубранных осколков нашлось у самого плинтуса.

«Интересно, в кого это он палил?» — Сергей сделал несколько шагов и понял, что стрелять можно было только стоя вблизи. Из коридора, ведущего на кухню, зеркала видно не было.

И тут Дорогин усмехнулся, точно восстановив картину происшедшего.

«Да, Чекан открыл дверь в спальню и тут же увидел свое отражение. Врагов у него хватает, но есть, пожалуй, один, очень страшный для него. Так что дверь он открывал с пистолетом в руке. Нет, не себя он увидел, глядя на собственное отражение, а меня. И две пули всадил ровно в грудь, — Дорогин смотрел на свое отражение в осколках зеркала. Пулевые отверстия расположились точно на уровне груди. — В сердце целился — и попал. Но только не мне, а себе».

Это немного позабавило Дорогина, и он перешел в гостиную. На столе стояли остатки закуски, грязная посуда. Лишь одна тарелка была идеально чистая — та, на которую Михара клал алмаз. На парадном месте в большом зале стоял старый, видавший виды чемоданчик, неуместный в современном дорогом интерьере. Создавалось впечатление, что его здесь забыл какой-нибудь сантехник.

«А вот это интересно», — Сергей присел на корточки, точно зафиксировал взглядом, как стоял чемоданчик, и затем, положив его на столе, щелкнул замками.

Те легко отскочили, и Дорогин отбросил крышку. Его взгляд тут же остановился на черно-белых фотографиях, которыми оказалась обклеена внутренняя сторона крышки. Он узнал Чекана, узнал и человека, недавно выходившего с ним из квартиры. Немного брезгливо и осторожно Сергей принялся перебирать вещи. Ничего интересного ему на глаза не попалось.

Содержимое чемоданчика наводило на мысль, что человек, им владевший, собрался в командировку в дальние страны, причем ему запретили брать с собой больше чем килограммов пять багажа. Пара теплого белья, ручной вязки носки, меховые рукавицы, два полотенца, несколько, месячной давности, газет, отпечатанных в неблизком от Москвы Магадане.

«Дружок, наверное, со шконок вернулся», — решил Дорогин, захлопывая крышку, его не интересовали вещи, не принадлежавшие Чекану.

В платяном шкафу он увидел старое драповое пальто с изъеденным молью котиковым воротником, толстый шерстяной шарф ручной вязки, свитер с высоким горлом, теплые штаны и летные сапоги-унты, стоптанные, густо намазанные ваксой, причем такой дешевой, что ее запах перебивал даже запах ароматизаторов, лежавших на полке.

Денег в доме Чекана практически не оказалось, если не считать двухсот долларов, брошенных прямо на журнальном столике. Вообще-то, Чекан жил довольно аскетично, Дорогин ожидал встретить здесь куда большую роскошь.

Но все необходимое в доме было.

Одежды имелось именно столько, сколько нужно холостому мужчине, знающему себе цену. Пара дорогих костюмов, штук шесть рубах и дюжина разнообразных галстуков. Ни украшений из золота, ни книг.

— Не читает он, что ли?

Эта квартира поразила Дорогина, ему никогда раньше не приходилось встречаться с тем, чтобы в доме не было ни одной книги.

«Такого быть не может, — подумал Дорогин, — нужно же хоть иногда прочесть пару строк!»

И действительно, он нашел одну книгу на кухне. Та лежала на холодильнике, сверху стояла сковородка, поэтому она сразу и не бросилась в глаза Сергею.

«Конечно же, — усмехнулся Дорогин, — Уголовный кодекс, последнее издание, вот что он читает. И наверное, выучил на память не хуже, чем солдат выучивает устав строевой и караульной службы».

Он быстро пролистал страницы, чтобы убедиться, не проложено ли между ними записки или документа.

Обнаружил справку об освобождении на фамилию Михарского. Брать ее не стал, затем перешел в гостиную. Он уже осмотрел почти всю имевшуюся в квартире мебель, на это ушло не более получаса.

— Пусто у него, будто предвидел мой визит или предчувствовал…

Неосмотренными остались только большой телевизор, на экране которого головы людей выглядели большими, чем в жизни, и тумба с тонированным стеклом под ним.

Дорогин потянул на себя дверцу, та не поддалась, была закрыта на маленький замочек. Но видеомагнитофон весело подмигивал ему из-за стекла красным огоньком — будто приглашал. Пульт лежал на тумбе.

«Интересно, если он читает только уголовный кодекс, то, может, и смотрит что-нибудь подобное?»

На нижней полке лежал ряд кассет с названиями фильмов. Боевики, порнография — все было куплено в киосках. И лишь одна пустая коробка лежала поближе к стеклу. Дорогин, вооружившись двумя пультами, включил телевизор и видеомагнитофон…

И тут же замер: перед ним на экране возникла не очень-то качественная картинка с тайм-кодом в левом нижнем углу — дата и время. На экране он увидел Чекана, замотанного в простыню, стены, обитые вагонкой, ярко-зеленые листья пластмассовых цветов. Чекан стоял с бокалом в руке и что-то говорил. Звука не было, говорил он, обращаясь к двум голым мужикам, сидевшим на деревянной лавке спиной к камере. По бокам стола восседали голые девицы, которые хохотали при каждом слове Чекана.

«Точно, баня», — решил Дорогин, рассмотрев мокрые спины двух блондинок, сидевших поближе к камере. У одной на плече виднелась тюремная татуировка.

Чекан закончил речь и залпом выпил шампанское.

То же самое сделали девицы и мужчины, поднявшиеся, чтобы «принять» стоя, доски лавки красными полосами отпечатались на их распаренных задницах.