— Ты зачем в бане снимал?

— А, ты про это, — тут же Чекан насторожился.

Кассета, на которой был снят он, прокурор и еще кое-кто из влиятельных людей, существовала, как думал Чекан, только в одном экземпляре. Оригинал на маленькой кассете, стоявшей в камере, стерли сразу же после перегонки, в этом Чекан был уверен.

Он поморщился, словно от зубной боли, подошел к видеомагнитофону, нажал кнопку возврата. Из видеомагнитофона ничего не вылезло. Тогда он приоткрыл крышечку, заглянул вовнутрь. Кассеты внутри не оказалось, а он прекрасно помнил, что она оставалась в видеомагнитофоне.

Чекан опустился на колени, вытащил коробку с записями, принялся их перебирать. Искомой кассеты не оказалось. Он посмотрел на Михару, словно бы тот мог ответить, куда подевалась видеозапись. Михара покачал головой, но уже сообразил, что кассету кто-то вынес прямо из квартиры.

— Да еще с неделю назад, за пару дней до твоего приезда, — тихо прошептал Чекан, обращаясь к Михаре, — она была у меня, я ее смотрел. Ты не пользовался магнитофоном?

— Нет, — сказал Михара.

— Подожди, подожди… — Чекан вновь принялся копаться в кассетах.

— Что, нету? — закричал Прошкин. — Так я, если тебе интересно, Чекан, скажу, где она.

— И скажи, — спокойно произнес Чекан.

— Она у прокурора столицы в кабинете, в сейфе.

Ты понял, Чекан, где кассета? Он мне ее два часа назад показал.

— Ну и как, понравилось? — ухмыльнулся Чекан, понимая, что ничего страшного не произошло, во всяком случае, для него лично.

«Прокурора Прошкина отстранили от работы? Так это его проблемы. Денег у этого козла хватит, чтобы жить безбедно».

Но то, что кассету выкрали из его же квартиры, это для Чекана было крайне неожиданным сюрпризом. И обсуждать это при Прошкине Чекан не хотел.

— Я разберусь, — спокойно сказал он.

— Уж разберись.

— А ты что, прокурор, может, подумал, это я ее дал твоему начальству? Смотри у меня, я такими делами не занимаюсь.

— А на хрена снимал? — выходя из себя, закричал Прошкин.

— Выпей ты водки, прокурор, успокойся.

— Я за рулем.

— За рулем, за рулем… Завезет тебя такси, вызовешь и заедешь. А сейчас выпей, приди в себя.

— На хрен мне приходить в себя, я хочу разобраться, кому это…

— Я того же хочу, — сказал Михара, — только с тобой этим заниматься мы не будем, разберемся без тебя.

Езжай домой, пей, кушай, отдыхай.

Выпроводив Прошкина, Чекан и Михара сели к столу.

— Ты что-нибудь понимаешь, Михара? — дрогнувшим голосом спросил Чекан.

— Понимаю, — кивнув головой, сказал Михара, — кассету украли прямо из дому.

— Значит, кто-то о ней знал? — предположил Чекан.

— Вполне возможно, что кто-то знал.

— А кому она нужна?

— Вот это вопрос серьезный, — хмыкнул Михара. — Если бы мы знали, кому она нужна, мы бы знали и человека, который ее уволок, — Михара грязно выругался, что с ним случалось крайне редко. — Говорил же я тебе, замки надо иметь надежные, а ты мне: кто сюда полезет, кто сунется, все знают, кто здесь живет… Вот и получается…

— А что уж сейчас думать!

— Что было еще на этой кассете?

— Да всякое разное, — и Чекан принялся рассказывать, как ему пришла в голову мысль снять на видеокамеру все то, что происходит в балашихинской сауне, когда он туда привозит важных людей и подкладывает под них проституток.

— Да, дело хорошее ты задумал, — сказал Михара, — только получилось все непутево. Эту кассету хранить надо было, как справку об освобождении. А ты вот так, оставил…

— Кто же знал?

— Кто-то знал, — резонно заметил Михара, — а может, случайно, — опять же предположил он. — Открыл замки, полазал по квартире, кстати, ничего больше не пропало?

— Да все на месте, ты же знаешь, если бы что, я бы тебе сразу сказал.

— Когда ее взяли?

Чекан пожал плечами.

— Ты когда вернулся, мы с тобой видак не включали, а она торчала в видаке за два дня, — пытаясь припомнить, говорил Чекан, — я ее смотрел. Значит, прошло дней десять. У нас здесь, кроме Бориса, никто не появлялся, он взять не мог, дальше прихожей не заходит.

— Да, бля… — проговорил Михара. Ему уже несколько дней было не по себе. Он чувствовал, что с этой квартиры надо съехать, но пока не решил куда. Сейчас он уже жалел, что вообще приехал и остался у Чекана. Рискованно было затевать дело с алмазами, не зная, кто это так наехал на кореша. Вполне возможно, это тот, кто ему звонил и угрожал, тот, в кого Чекан стрелял, попутав с собственным отражением.

— Слушай, кажется, я знаю, — сказал Михара.

— Что? — пробормотал Чекан"

— Это сделал тот человек, который тебе звонил. Помнишь, позвонил при мне?

— Наверное, — выдавил из себя Чекан, и его щека дернулась, а руки сжались в кулаки.

Казалось, что он сейчас выхватит пистолет и начнет испуганно отступать к стене, стреляя налево и направо.

Чекан сдержался, он лишь схватил стакан, в который Михара налил водку для Прошкина, и залпом, так, как изголодавшийся человек пьет воду, вылакал алкоголь.

Затем вытер губы, тряхнул головой.

— Что-то никак не могу сообразить, кому это я так стал поперек горла, какая падла ко мне подбирается. Если бы менты, они бы наверняка действовали по-другому, заломили бы руки и завезли в КПЗ, а там начали бы разбираться по-своему. Это не менты, Михара.

— И я думаю, что не менты, почерк на них не похож.

Кто-то другой, отвязанный. Есть у меня предположение, Чекан, что все это с общаком связано, оттуда ножки растут, там копать надо.

— Может быть.

— Знаешь, что надо сделать? — вновь спросил Чекан, присаживаясь на край стула. — Надо к этому доктору в его дом, в его тайную загородную больницу, завезти кого-нибудь из наших, пусть полежит недельку, принюхается, присмотрится, может, чего и высмотрит. А доктору сказать, что наш человек не больной, а просто его на время надо припрятать.

— Это можно будет сделать.

— Правда, может не согласиться, тоже ведь упрямый.

— Да мы и не таких ломали, — ответил Михара, — только сделать все аккуратно.

Варвару Белкину знали не только в журналистских кругах. По-своему она была довольно-таки знаменитым человеком. Ни один скандал, особенно грязный, в Москве не обходился без ее участия. Хотя профессия у нее была вроде как интеллигентная.

В свое время она закончила журфак МГУ, успела поработать в «Комсомольской правде», в «Московских новостях», а затем, как многие знакомые над ней подшучивали, разменяла талант публициста на талант скандалиста.

Ушла в очень популярную желтую газетину «Свободные новости плюс».

Вот тут, на страницах этой шестнадцатиполосной газеты, она развернулась на всю мощь своего таланта. Газета выходила раз в неделю, продавалась в основном с рук. Весь тираж расходился мгновенно, ее разносили по электричкам, по поездам метро, приторговывали на входах в станции подземки и на базарах. Ее буквально выхватывали из рук.

А почитать в этой газетке было что. Если вам хотелось узнать о похудении Аллы Борисовны Пугачевой, то на этот вопрос газета отвечала полностью и без утайки. О гигантских крысах-мутантах, достигающих семидесяти сантиметров в холке, написала именно эта газета. Прочитав такую статейку, люди опасливо заходили в вагоны и поглядывали в темные стекла полными ужаса глазами, боясь увидеть на трубах и кабелях, тянущихся вдоль бетонных стен тоннеля, огромных животных с желтыми алчными глазами и клыками, как у тигров-людоедов.

А если уж поезд останавливался по какой-то причине посреди перегона, то люди отшатывались от стекол и настороженно вслушивались в тревожные звуки, заполнявшие темноту. Там что-то шуршало, что-то твердое царапало камень стен.

— Наверное, крысы, — переговаривались между собой мирные обыватели.

— Да-да, крысы. Вот и в газете об этом пишут. Их тут расплодилось видимо-невидимо, уже четырех путейцев сожрали, только каски, фонари и ботинки остались, а так даже желтые жилеты пожрали.