Оставив Егорова на полу, морщащего лоб в попытках вспомнить, куда он нас занес, я снова огляделся. То, что мы находимся в каком-то здании, не подвергалось сомнению. Точнее, мы находились в небольшой комнате какого-то здания. Комната была абсолютно пустой: стены, заклеенные жуткими обоями в такие мелкие то ли цветки, то ли бабочки, что у меня сразу же в глазах зарябило. Деревянный пол, небольшое окно, настолько грязное, что с того места, где я стоял, разглядеть, что делается на улице, было невозможно. Напротив окна лестница, ведущая наверх. Никаких коридоров из комнаты не вело, и лестница являлась единственным путем из этого своеобразного холла вглубь дома.

— Сава, смотри, тут дверь! — радостный крик Эльзы заставил меня резко развернуться на сто восемьдесят градусов как раз в тот момент, когда девушка схватилась за ручку двери, сильно напоминающей входную и дернула ее на себя…

— Сава, отпусти, ты же его задушишь, — я отпрянул, разжал руки и упал на задницу, непонимающе глядя на Эльзу, которая уже тянула руки к моим рукам. Что за нахер?

— Эл, почему ты повторяешься? И почему я снова начал душить этого недоумка? — я быстро вскочил на ноги и принялся озираться по сторонам.

— Вообще-то, ты и не прекращал его душить, и начал ты это варварское действо еще в туннеле. — Эльза нахмурилась, поднялась и подошла ко мне, прикоснувшись прохладной рукой к моему лбу. — Сава, с тобой все в порядке?

— Я не уверен, — обернувшись, я уставился на дверь, которую вроде бы пыталась открыть Эльза, но вместо этого я словно вернулся к самому началу нашего появления в этой комнате, да еще и почему-то складывалось ощущение, что об этом помню только я, глядя на вскочившего Егорова, который пытался отдышаться.

Решительно подойдя к этой загадочной двери, я схватился за ручку и потянул на себя…

— Сава, отпусти, ты же его задушишь, — медленно убрав руки с тощей шеи Егорова, я дал ему отдышаться, а затем тихо задал весьма интересующий меня вопрос.

— Ты куда нас притащил, козел?

— Я не помню. Я знал, но, когда ты стал меня душить, непонятно почему, я сразу же забыл, — обиженно ответил Егоров и сел, потирая шею.

— Сава, тут дверь! — голос Эльзы проник в голову, и я резко вскочил на ноги и гаркнул.

— Стоять! Не приближайся к этой проклятой двери. Даже не думай об этом, — Эльза удивленно на меня посмотрела, но опустила руку, уже готовую схватить дверную ручку.

— Почему? — спросила она, с подозрением начав рассматривать дверь.

— Я не знаю, не уверен, — потерев лоб, я направился к окну. Еще раз переживать этот момент не хотелось, потому что был твердо уверен, что руки я точно не разожму. Хотя в голове поселилась мыслишка все же удовлетворить свое желание, и с особым цинизмом придушить ученого, но, если окажется, что я просто схожу с ума, то воскресить этого недоумка, мнившего себя гением, не получится. — Тут что-то не так, какие-то чары, или что-то вроде этого.

Протерев рукавом стекло, чтобы через него можно было хоть что-то рассмотреть, я буквально прильнул к этому участку носом. На улице светило солнышко и было довольно тепло, несмотря на зиму. То есть, снежок пролетал, но как-то вяло и сразу же таял, едва достигнув земли. То, что мне было видно, больше всего напоминало кусочек какого-то сада, причем сад этот находился где-то гораздо южнее Твери. Я уже хотел было отодвинуться от окна, чтобы подумать над тем, что нам делать, как боковым зрением заметил движение. Снова прилипнув к стеклу, я дождался появление мужского силуэта, но самого мужчины видно пока не было. Наконец он показался, и я едва сдержался, чтобы не крикнуть от переполнивших меня чувств, потому что, в поле моего зрения появился никто иной как Кирилл Вяземский. Он шел по тропинке медленно, спиной вперед и внимательно что-то рассматривал перед собой. Ну конечно же, он разглядывает дом. А значит, это тот самый загадочный дом в Одессе, у которого никак не могут определить хозяина даже высокопрофессиональные юристы Ульмаса. Бросив яростный взгляд на Егорова, я снова повернулся к окну и принялся размахивать руками, пытаясь привлечь внимание Кирилла. Почему-то такое простое решение, как попытаться открыть это проклятое окно, пришло мне в голову лишь спустя минуту ужимок, когда стало окончательно понятно, что Вяземский меня не видит, хоть некоторое время смотрел едва ли не в упор, подойдя к окну с той стороны в попытке разглядеть, что творится в комнате. Я несколько раз стукнул кулаком по стеклу, надеясь, что шум и звон стекло привлечет наконец внимание моего юриста, но этого по какой-то причине не произошло. Вяземский глядел прямо на меня с минуту, а потом развернулся и пошел прямо к забору, который виднелся вдали.

Запор окна был поворотным, и, схватив ручку, я повернул ее в сторону и…

— Сава, отпусти, ты же его задушишь, — я сразу же вскочил на ноги и заорал.

— Мать вашу, козлы, отодранные в самой извращенной манере, в жопу эти ваши приколы!

— Сава, ты чего? С тобой все в порядке? — Эльза смотрела на меня нахмурившись.

— Нет, мать твою, я не в порядке, ясно? — схватив Егорова за грудки, рывком поставил его на ноги. — Что это за дом?

— Я не знаю. Я знал, но… — я подтащил его к ближайшей стене и впечатал в нее спиной.

— Я тебе освежу сейчас память. Мы в Одессе, ясно? В каком-то заброшенном доме, о котором местные словно не знают! Зато о нем знали в вашем гребанном «Маготехе»! Что это за дом и почему, штопанный ты гондон, мы не можем отсюда выйти?! И почему только меня одного крутит в какой-то сраной временной петле, а вы, уроды, этого даже не замечаете?

— Одесса? — Егоров словно не замечал того, что я его достаточно жестко фиксирую. Он нахмурился, а спустя почти минуту, по истечении которой я уже приготовился к тому, чтобы начать его бить, его лоб разгладился, и он радостно произнес. — Так это же склад. Ну точно, — он высвободил руку и стукнул себя по лбу. — Там на втором этаже есть лаборатория и музей, а вторая половина дома — склад наиболее успешных и уникальных образцов. Работающих образцов, что немаловажно.

— Образцов чего? — прорычал я, и тут увидел, что Эльза потянулась к дверной ручке, заметив дверь, о которой я не успел ее предупредить. — Не трогай эту чертову руч…

— Сава, отпусти, ты же его задушишь, — Эльза попыталась разжать мои руки, но я лишь сильнее сжимал податливую под ладонями плоть.

— О, да, я это сделаю, — не обращая внимание на сопротивление Егорова и попытки Эльзы помешать мне, я держал руки на его шее до тех пор, пока он не перестал дергаться и не затих, надеясь, это, если не разомкнет непонятную мне цепь, в которой я застрял, похоже, в гордом одиночестве. А если нет, то я хотя бы удовлетворю единственное на данный момент желание и проверю свою складную теорию. После этого я, тяжело дыша, поднялся на ноги и удовлетворенно посмотрел на распростертое тело. Как ни крути, но это принесло мне облегчение и некоторое умиротворение. Ничего не говоря Эльзе, которая смотрела на меня прижав ладонь ко рту, я подошел к двери и попытался ее открыть…

— Сава, отпусти, ты же его задушишь, — я отпустил Егорова и встал.

— Эл, ничего здесь не трогай, и не в коем случае, даже не пытайся открыть дверь или окно, это понятно? — я смотрел на нее тяжелым взглядом, и Эльза, медленно кивнула, не отводя от меня глаз. — Отлично. — Повернувшись к окончательно улетевшему ученому, я медленно, проговаривая каждое слово, произнес. — Склад чего находится в Одессе.

— Образцов, — тут же ответил он.

— Образцов чего? — стараясь в очередной раз не сорваться, я задавал вопросы спокойно, и память Егорова реагировала на мои вопросы, подкидывая ему правильные ответы.

— В основном оружия, но есть и другие образцы, — Егоров понизил голос и произнес заговорщицким тоном. — Они все рабочие.

— Так, понятно, — я отпустил его, и в который раз за сегодня обвел взглядом комнату. — Оружие, работающие образцы, созданные ненормальными учеными, которые в основном мало заботятся о последствиях, но тут, похоже, они все же постарались хотя бы спрятать свои игрушки. Егоров, — крикнул я, и он вздрогнул и сфокусировался на мне. Черт знает что. В канализации он выглядел более адекватным. Может от свежего воздуха отвык? — Егоров, сосредоточься. Как можно выбраться из дома-склада в Одессе?