Энди засмеялась:

– Хорошо.

Грейси улыбнулась. Сложив руки на животе и чуть склонив голову, она оглядела Энди с головы до пят. И, очевидно, осталась довольна тем, что увидела.

– Думаю, генерал прав. Ваше пребывание здесь… будет для нас интересным. – И, прежде чем Энди успела удивиться загадочному утверждению, Грейси продолжила: – Ленч в полдень.

Грейси ушла, и Энди осталась одна. Она сняла помятый костюм, который еще утром был безупречно чист и свеж, и попыталась вытряхнуть из него пыль. Затем приняла душ и надела привычную одежду – юбку и тенниску.

Расчесывая волосы, она подошла к окну и принялась разглядывать двор.

Вот из-за гаража вышел Лайон. Он подошел к мистеру Хьютону, который, стоя на коленях, высаживал оставшиеся саженцы. Вытащил из джинсов рубашку и начал расстегивать пуговицы. Снял ее и повесил на нижнюю ветку пекана.

Энди не отрываясь следила за его движениями. Они были удивительно естественны, непритворны, и в то же время создавалось впечатление, что он исполняет партию героя-любовника в балете.

Энди почувствовала, что сердце ее забилось быстрее.

Схватив за ручки садовую тачку, Лайон провез ее несколько метров. При этом его широкие плечи напряглись так, что стал заметен каждый литой мускул под загорелой кожей. Грудь его была покрыта темными курчавыми волосами. В верхней части торса они образовывали широкую полосу, которая, постепенно сужаясь книзу, исчезала в Джинсах.

Лайон рассмеялся каким-то словам мистера Хьютона, сверкнув белозубой улыбкой. Морщинки вокруг глаз придавали ему смешливое, задорное выражение. Раньше Энди не видела его таким. Он всегда был насторожен, полон неприязни, раздражения. А еще высокомерия и наглости.

Взглянув на свои часики, Энди отошла от окна. Очевидно, Лайон не собирался на ленч.

Энди очень понравился салат из зелени с тертым сыром и ломтиками холодной индюшатины.

– Я подумала, что вы питаетесь в основном салатами, – заметила Грейси. – Для ленча это нормальная еда, но все же я лично прослежу, чтобы вы немного поправились, пока будете у нас.

– Пожалуйста, не беспокойтесь за меня. Когда приедет моя группа, у вас будет дел невпроворот. Мы внесем хаос в ваш безупречно чистый, тихий дом. Я могу вам только пообещать, что мы постараемся вести себя насколько возможно аккуратно и скромно.

– Еще никому не удавалось создать в этом доме такой беспорядок, с которым я не могла бы справиться. Делайте все, что сочтете нужным.

– С вашего позволения, генерал Рэтлиф, я хотела бы сегодня побродить по дому. Нужно найти подходящий интерьер для съемок.

– Разумеется. Дом в вашем распоряжении.

– А где вы чувствуете себя спокойнее всего?

– Большую часть времени я провожу в солнечной комнате, той самой, где вы нашли меня сегодня утром, – подмигнув, ответил он. – Или в своей спальне. Бывает, посижу в гостиной.

– Мне бы хотелось, чтобы вы были в естественной, привычной для вас обстановке. Могли расслабиться перед камерами. Я проверю в этих комнатах электрику для подключения аппаратуры и тому подобные мелочи, а вечером позвоню коллегам и скажу, какое оборудование они должны привезти. Вероятно, группа приедет послезавтра.

После ленча Энди провела несколько часов, осматривая комнаты. Она подыскивала наиболее удобные места и с технической точки зрения, и с эстетической.

Энди просмотрела внимательно газетные вырезки, которыми снабдила ее Грейси, отметив, что все газетные статьи датированы первыми послевоенными годами. Именно тогда генерал досрочно ушел с военной службы и вот уже более тридцати лет ведет жизнь отшельника. Итак, кроме неожиданного желания спрятаться от широкой известности, ничего таинственного в его жизни не было. Энди исписала два листка блокнота вопросами, которые предполагала задать генералу. До ужина еще оставалось время.

Энди, справедливо рассудив, что ужин не будет официальным, переменила только кофточку, выбрав серовато-бежевую жоржетовую на пуговицах, с глубоким вырезом и широкими рукавами. Волосы в пучок она собирать не стала.

Лайон сидел за столом рядом с отцом. Когда Энди вошла в комнату, он поднял на нее глаза, и их взгляды встретились. Казалось, прошло немало времени, прежде чем она выдавила из себя: «Добрый вечер».

Поднявшись, Лайон помог Энди сесть за стол. От ощущения его близости ее охватил трепет.

Тут же она одернула себя. Во время их последней встречи он вел себя откровенно оскорбительно. Оставил ее на дороге задыхаться в пыли. Но вместо досады и обиды где-то в глубине ее существа появилось то странное чувство, которое преследовало ее со времени их первой встречи. Энди злилась на самое себя.

Генерал, не замечая или не обращая внимания на странное напряжение, возникшее между его сыном и гостьей, склонил голову в молитве. Энди и Лайон последовали его примеру.

Во время молитвы Энди не удержалась от искушения взглянуть на Лайона, сидевшего как раз напротив нее. Но, подняв глаза, она тут же зажмурилась и снова опустила голову: серые глаза напротив смотрели на нее в упор.

– Сегодня Энди начала подыскивать места для съемок, – сообщил генерал, пока Грейси обслуживала Лайона и Энди.

– Что ты говоришь? – Лайон поднял одну бровь.

– Да, – ответила Энди. – Ваш отец был настолько любезен, что дал мне разрешение использовать все комнаты. – Это был намек на негостеприимство Рэтлифа-младшего. Но – увы! – цель не была достигнута. Уголки его губ лишь слегка дрогнули, выражая удивление.

Энди посмотрела на генерала:

– А вы можете выходить на улицу? Мне бы хотелось снять несколько сцен для ролика «Б».

– Ролика «Б»? – переспросил Лайон.

– Так называется дополнительный ролик. Довольно скучно смотреть полчаса на людей, сидящих в креслах напротив друг друга. А если у нас будет такой ролик, мы могли бы смонтировать промежуточные сцены. Лайон понимающе кивнул.

– Я слишком слаб, чтобы ходить, но Лайон оборудовал дорожку к реке, чтобы я мог добираться туда на своей коляске. Берег реки подойдет для нас?

– Да!

– Хорошо. Тогда после ужина Лайон проводит вас туда, и вы разберетесь, что к чему.

– Боюсь, он очень занят и ему не до меня. – Энди не осмеливалась взглянуть на мужчину, сидящего напротив.

– Вовсе нет, – ответил тот.

Ее вилка со звоном ударилась о фарфор. Энди сделала над собой усилие, чтобы голое прозвучал спокойно.

– Я думаю, гораздо разумнее осмотреть место при дневном свете, – сказала она, обращаясь к генералу. Ей не верилось, что Лайон согласился с предложением отца.

– Конечно. Но вы целый день провели в доме, и прогулка пойдет вам на пользу. А теперь разберитесь с яблочным пирогом и отправляйтесь гулять.

Энди взглянула на Лайона, надеясь, что он поддержит ее, но тот сидел с невозмутимым видом кота, проглотившего канарейку. Неужели он не может придумать предлог, чтобы отказаться от прогулки? Бросив на него сердитый взгляд, она подцепила на вилку кусочек пирога. Конечно, может. Просто он ждет не дождется очередного случая поднять ее на смех. Но на этот раз он будет разочарован. Она не даст ему ни малейшего повода посмеяться над ней.

– Лайон, по пути зайди на кухню и попроси Грейси принести мне теплого молока, – сказал генерал. – Я что-то очень устал сегодня.

Энди, мгновенно забыв о Лайоне, озабоченно посмотрела на человека, оказавшего ей гостеприимство.

– Папа, тебе нехорошо? – встревожился Лайон. – Позвать доктора Бейкера?

– Нет-нет. Я просто чувствую себя стариком восьмидесяти с лишним лет. Сейчас я отправлюсь в постель и хорошенько высплюсь. Мне хочется выглядеть во всей красе, когда Энди будет брать у меня интервью. – И он снова подмигнул ей.

Поддавшись внезапному порыву, она подошла к генералу и поцеловала его в щеку.

– Спокойной ночи, генерал Рэтлиф.

– Забудь про молоко, Лайон. Думаю, я лягу спать прямо сейчас.

Он помахал им рукой, пожелал спокойной ночи и выехал из комнаты.