Посреди двора находилось нечто вроде круга из глины. Над ним колыхался тент — тоже в синтаистском стиле, — чтобы защитить от листьев и грязи.

Окна дома были зашторены, но оттуда лился золотисто-янтарный свет.

— Что это? — спросил Римо, громко втягивая ноздрями свежий, слабо пахнущий вишневым цветом воздух.

— Ринг, на котором тебе предстоит сразиться с грозным соперником.

— Каким соперником? — удивился ученик, озираясь по сторонам.

И вдруг заметил, как на штору упала чья-то огромная, размером со слоненка, тень.

— Похоже, это и есть сумо, — растерянно пробормотал Римо.

Окно распахнулось, штора отдернулась, и во двор шагнула громадная розовая туша. Совершенно голый человек, если не считать набедренной повязки с хвостом. Больше всего он походил на перекормленного младенца, выросшего из всех памперсов.

— Быстро говори мне, какова история возникновения сумо!.. — шепнул Римо Чиуну.

— Слишком поздно. Лучше я расскажу тебе об основных приемах и правилах этого вида борьбы.

— Выкладывай.

— Ты сходишься с противником на ринге из глины. Наносить удары плотно сжатым кулаком и ниже пояса запрещается.

— Понял.

— Ты не имеешь права травмировать или убивать противника.

— А этому жирному младенцу правила известны?

— Через секунду сам узнаешь.

— Замечательно.

— Победителем считается тот, кто вытолкнул соперника из круга. Или же, если он, соперник, коснется глиняного пола любой частью своего тела, кроме босых ступней.

— Но я-то не босой, — возразил Римо.

— Снимай туфли. И рубашку тоже.

Ученик разделся до пояса, скинул туфли и жалобно протянул:

— Что-то последнее время мне слишком часто приходится снимать туфли.

— Я не раз тебе повторял, что это очень неудобная обувь. Сандалии куда лучше.

— Но я привык к туфлям!

Из широкого рукава кимоно Чиун извлек маленький стеклянный пузырек. И под терпеливым взглядом гиганта борца, напоминавшего невозмутимого Будду, стал посыпать ринг каким-то белым порошком.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Римо, краем глаза косясь на сумо.

— Освящаю ринг солью.

— Так я и думал. Очень похоже на солонку типа тех, что стоят на столиках в ресторанах.

— Не волнуйся, там ее не хватятся, — закончив свое дело, заметил Чиун. — Вот теперь можешь встречаться с противником.

Римо шагнул в круг, ощущая босыми ступнями прохладу чуть влажной глины.

Гигант сумо осмотрел его с ног до головы и скривился. Затем отвесил поклон — едва заметный, в десять градусов.

Римо ответил ему точно таким же и сказал:

— Постараюсь вас не задерживать.

— Это мне подходит, костлявый, — проворчал в ответ сумо.

— Вы говорите по-английски?

— Можете подать на меня в суд.

— Не понял?

— Да ладно, шутка. Сосуми — не настоящее мое имя. Я американец, как и ты, куриная лапка. Родился в Оаху на Гавайях. Окончил школу сумо. И сейчас сожру тебя с потрохами.

— Посмотрим.

И тут с неожиданной прытью гигант метнулся навстречу противнику. И не успел Римо ахнуть, как оказался в его медвежьих объятиях.

Он сразу же скользнул вниз, по трясущимся складкам живота Сосуми, и, выпрямив два пальца, ткнул ими гиганта в потную подмышечную впадину, туда, где находился нервный узел.

Но пальцы буквально утонули в толстом слое жира, пришлось отдернуть руку. Римо едва успел увернуться — не то сумо навалился бы на него всей своей тяжестью.

Казалось, что гигант, потеряв равновесие, вот-вот упадет, но этого не случилось. Сосуми лишь усмехнулся и схватил Римо своими громадными толстыми ручищами за плечи. Ноги Римо оторвались от земли. Он взвился в воздух, пролетел метра два, упал за пределами ринга и тут же вскочил — целый и невредимый.

Перед ним вырос мастер Синанджу.

— Значит, я проиграл, да? — спросил его ученик.

— Пока нет. Но дело твое, можешь и сдаться. Осталось два падения из трех возможных.

— Ладно, — ответил Римо и бросился на ринг.

Сумо тотчас топнул одной ногой. Ринг содрогнулся. Потом топнул другой и, пригнувшись, занял оборонительную позицию.

— А ну-ка, возьми меня, костлявый!

— В любой момент, жирный!

Откуда-то из-за ринга донесся голос мастера Синанджу:

— В ранний период правления династии Хризантемы один японский сёгун[26], ревнующий ко все возрастающей славе Дома Синанджу и неспособный выведать наши секреты, решил создать непобедимую армию, которая смогла бы защитить его от любого соперника. Назвали этих воинов сумо.

— Впервые слышу, — проговорил Сосуми.

— Историю пишут победители, — заметил Чиун.

Тем временем Римо кружил и кружил возле противника. Но сумо словно прирос к месту. Видимо, хотел, чтобы Римо нанес удар первым.

— Однако вскоре сёгун понял, что любое оружие, любой самурай или ниндзя бессильны против Синанджу, — ровным, бесцветным голосом продолжил кореец.

Рука, широкая, словно сиденье кресла, взметнулась вверх и попыталась ухватить Римо. Тот легко увернулся. И все-таки сумо просто поражал своим проворством и подвижностью.

— Сёгун понял, что по быстроте реакции никто и ничто не может сравниться с Синанджу. Впрочем, по ловкости и мастерству — тоже. И вот созвал он всех своих советников, и стали они думать, как защититься от Синанджу.

Римо примерился, сощурившись, взглянул на колышущийся живот и нанес противнику удар по почкам ребром ладони.

— И изобрели-таки оружие, которое надежно защищало от любого удара и приема Синанджу, — продолжил мастер.

Ладонь Римо врезалась во что-то мягкое и отскочила в сторону. Сумо злобно расхохотался.

— И штука эта называется жир, — закончил Чиун.

Римо попробовал нанести удар в солнечное сплетение. Приблизился и, словно паровой молот, забарабанил по жирному животу Сосуми костяшками пальцев.

— Жир, как обнаружил сёгун, прекрасно защищает от ударов, которые при его отсутствии могли бы полностью парализовать нервную систему или переломать кости...

Живот сумо так и заколыхался розовыми жировыми волнами. Сосуми рассмеялся низким, утробным смехом, исходившим, казалось, из самой глубины его необъятного брюха. В том месте, куда бил противник, появилась красная отметина, словно на коже высыпала сыпь. Но, судя по всему, и только.

— Поскольку жир принимает весь удар на себя и отталкивает руку.

— Сам вижу, черт подери, — проворчал Римо. Его уже охватило отчаяние.

— Что, не ожидал, костлявый? — расхохотался сумо. — Это тебе не кино про кунг-фу! Такого крупного парня, как я, тебе никогда не одолеть. Короче, не просто, ох как не просто!..

— Заткнись!

— Думаешь, как я таким стал, а?

— Жирным, тупым и самодовольным?

— Я — ёкодзуна! А это значит — великий чемпион! Я первый американец, которому удалось завоевать такой титул.

Мастер Синанджу тем временем продолжал свою историю:

— И вот сёгун окружил себя людьми-гигантами, под, ногами которых дрожала земля. И разослал во все концы гонцов. Мастерам Синанджу предлагалось сразиться с одним из его великанов, если, конечно, кто-нибудь осмелится.

Римо разглядывал ноги противника — толстые, как пни старого дерева.

— А что там в правилах говорится о подножке?

— Подножка запрещена, — ответил Чиун.

Сумо усмехнулся. Улыбка походила на радиатор грузовика «Мак тракс»[27].

— Ты должен обхватить меня за талию и попытаться вытолкнуть с ринга, — произнес он. — Жаль правда, что у тебя нет подъемного крана.

— И вот в Японию прибыл мастер Йовин. Он решил принять вызов, — снова заговорил Чиун. — Ночью он попробовал пробраться в спальню сёгуна, но его остановила стена живой плоти. Он наносил удар один страшнее другого, но стена из сумо не дрогнула. Сёгун же, лежа в своей постели в полной безопасности, лишь злорадно посмеивался.

Отступив, Римо весь подобрался, мышцы его напряглись и словно окаменели. Вздохнув полной грудью, он прыгнул и двумя руками ударил в широкую грудь сумо.