Никки пристально вглядывалась в поднимающийся в отдалении пандус. Он был больше, чем когда она видела его в последний раз. Далее пандуса она могла различить лишь глубокие следы на земле в тех местах, где выкапывался материал для строительства. Наклон пандуса был нацелен прямо на дворец. И хотя темнело, были различимы вытянутые змейками цепочки людей, переносивших землю и камень на сооружавшийся подъем.

Если бы кто-то описал ей подобную затею, она вряд ли поверила бы в такую возможность, но видеть это собственными глазами было совсем иное дело. Вид этой стройки наполнил ее страхом. Было только вопросом времени, когда этот пандус окажется завершен и темное море армии Имперского Ордена потоком хлынет вверх, чтобы штурмовать дворец.

Стоя у края площадки, стискивая руками плечи, она знала, что всматривается не просто в темную массу армии. Никки прекрасно сознавала, что всматривается в надвигающуюся тысячелетнюю тьму.

Побывавшая сестрой Тьмы и выросшая на учениях Братства Ордена, она знала, и, возможно, лучше, чем кто-либо, насколько реальна эта угроза. Она знала, как неистово последователи этой веры. Она давала им силы. Они более чем готовы умереть за нее. В конечном счете, именно смерть и есть их цель; им обещана слава в загробной жизни.

Они верят, что жизнь – всего лишь испытание, средство обрести пропуск в бесконечную жизнь. И если дело Ордена требовало от них умереть, значит, они должны умереть. Если Орден требовал, чтобы они убивали тех, кто не верит – значит, они должны залить мир потоками крови.

Никки в точности сознавала, что это означает для каждого из живущих, если Орден победит в этой войне. Это не армия несла эти тысячелетия тьмы, а те идеи, что породили эту армию. И эти идеи повергнут мир живого в кошмар.

– Никки, есть кое-что, о чем тебе следует знать, – сказал Натан, нарушая тревожную тишину.

Никки сложила руки и взглянула на пророка.

– Что же именно, Натан?

– Здесь, в Народном Дворце, мы изучали книги пророчеств. Как и во всех таких книгах, имеющихся где-либо еще, тот текст, что, скорее всего, имел отношение к Кэлен, исчез под воздействием заклинания Огненной Цепи. Но тем не менее осталась полезная информация, еще не тронутая Огненной Цепью. Некоторые из этих книг новые для меня. Они помогли мне связать между собой вещи, о которых я читал в прошлом. Они же помогли мне составить еще более полноценную картину.

Принимая во внимание, что заклинание Огненной Цепи подчищает их память, она не представляла, как он мог знать, видел ли действительно полноценную картину, – или могла ли она сама знать, что видела такую картину? Вместо того чтобы высказать это вслух, Никки, в то время как холодный ветер трепал ее волосы, молча ждала, наблюдая, как Натан отвернулся, чтобы еще раз посмотреть на силы, разместившиеся внизу, на равнинах Азрита.

– Есть одно место в пророчествах, где их главный путь развития, главный корень, приводит к вполне определенной развилке, – сказал он наконец. – За этой развилкой по одному из двух ответвлений лежит то, что в пророчестве называется великой пустотой.

Никки нахмурилась, перебирая свои воспоминания. Всегда было множество гипотез и просто домыслов, имеющих отношение к этой части пророчества.

– Мне попадались упоминания об этом, – сказала она. – Ты наконец узнал, что значит?

– Одно из двух ответвлений этой ключевой развилки ведет в область, где больше нет ни ветвей, ни отростков, ни дальнейших развилок. – Натан небрежно слегка тряхнул кистью, будто показывал, что эти вещи не доступны никому, кроме него. – Существует несколько книг с пророчествами, которые я могу определить как книги, имеющие отношение к делам, что лежат за этим ветвлением. Уверен, что тщательный поиск может выявить и другие аналогичные книги. Итак, можно сказать, что после одного ответвления лежит мир, такой, каким мы знаем его.

Он похлопывал ладонью по перилам, пока собирался с мыслями.

– На другом ответвлении лежит лишь великая пустота. Не существует книг с пророчествами, касающимися того, что лежит за этим пределом. Пожалуй, именно по этой причине оно и называется великой пустотой. Можно сказать, что на этой ветви нет ничего, что видело бы пророчество, – ни магии, ни мира, каким мы знаем его, и поэтому нет и пророчеств, способных осветить и истолковать это.

Он бросил в ее сторону быстрый взгляд.

– Это тот мир, который хочет установить Имперский Орден. Если они поведут нас по этой развилке, человечество навечно погрузится во мрак великой пустоты, где нет магии и потому нет и пророчеств.

Некоторые из моих предшественников полагали, что поскольку нет пророчеств относительно того, что лежит далее, это может означать только, что великая пустота предвещает конец всего, конец всей жизни.

Никки не могла подобрать слов. Она не предполагала, что вообще может наступить нечто, кроме тьмы, если победит Орден, так что для нее эта новость на самом деле не была удивительной.

– Из книг, которые я изучал здесь, и из той информации, что у меня появилась – касающейся недавних событий, – мне удалось определить наше место в хронологической последовательности основного корня пророчеств.

Взгляд Никки метнулся в сторону волшебника.

– Ты уверен?

Натан указал рукой в сторону находившейся внизу армии.

– Присутствие здесь армии Джеганя, осаждающей нас, – одно из многих обстоятельств, которые подсказывают, что сейчас мы на главном корне, который ведет нас к этой роковой развилке.

На протяжении веков я знал, что великая пустота присутствует в пророчестве, но не знал, насколько это важно, потому что не было сведений относительно того, где именно она располагается на хронологической оси пророчества. Насколько я знал, всегда оставалась возможность, что мы следуем по совершенно иной ветви древа пророчеств, даже не ступая в ту область, в которой есть ответвление, ведущее к великой пустоте.

Всегда оставалась возможность, что великая пустота окажется где-то за одной из сотен фальшивых развилок, на умершей ветви древа пророчеств. Много веков назад, когда я впервые обратил на нее внимание, мне казалось, что в итоге это окажется не более чем ложным пророчеством, и в конечном счете останется в преданной забвению пыли истории, наряду со многими другими отмершими ветвями возможных событий, которым не суждено никогда сбыться.

Очень медленно, но неумолимо события привели нас туда, где мы обнаружили себя сегодня. И сейчас я уверен, что мы находимся как раз на том стволе пророчеств, на той особой ветви предрекательной корневой основы, готовые натолкнуться на решающую развилку.

Ты, – сказал Натан, обращаясь к Никки, – безвозвратно повернула нас туда, приведя в действие силу Одена от имени Ричарда. Шкатулки Одена были важной узловой точкой на этом корне. Теперь не существует никакой другой возможности для человечества, кроме как проследовать через эту развилку.

Кара еще дальше высунула голову из дверного проема, и ветер, налетающий на стены дворца и направляемый ими вверх, приподнял ее объемистую светлую косу.

– Ты хочешь сказать, что если Ричард поведет нас по одному из этих разветвлений – мы выживем, но если он не сделает этого и мы двинемся по другому…

– Нас ждет лишь великая пустота, – закончил за нее Натан. Он вновь повернулся к Никки и опустил руку на ее плечо. – Понимаешь ли ты значение и смысл того, что я говорю?

– Натан, я, может, не слишком хорошо разбираюсь в том, что говорит по поводу всего этого пророчество, но вполне определенно знаю, что поставлено на карту. Ведь шкатулки Одена были приведены в действие сестрами Тьмы. И в случае, если они преуспеют, я вижу только конец всего, что имеет отношение к добру. Насколько я могу понять, Ричард – единственный, у кого есть шанс предотвратить такой исход.

– Безусловно, – со вздохом сказал Натан. – Вот почему мы с Энн в течение пяти веков ожидали, когда Ричард придет в этот мир. Он именно тот, кто, по предназначению, должен провести нас через развилки, успешно преодолев опасную путаницу хитросплетений пророчеств. Если он преуспеет – что и было характерно для него до сих пор, – тогда он тот, кто должен вести нас в эту последнюю битву. Это нам было известно еще давным-давно.