— Эм, — Ласси закусил губу, и бросил взгляд на Салтыкова, который решил прийти старому приятелю на помощь.

— А где же бургомистр? И неужели король Фридрих никого не оставил из преданных ему людей, чтобы охранять столицу Саксонии от посягательств? — быстро задал Петр Семенович интересующие всех присутствующих вопросы.

— Ну, почему не оставил, конечно же оставил, — Давыдов скорчил скорбную мину. — Сегодня казармы подорвались, представляете? Такая трагедия, — и он покачал головой. — Кто-то из солдат додумался трубку раскурить рядом со складом пороха. А бургомистр, назначенный королем Фридрихом, он же командующий гарнизоном, крупно проигрался в карты. Настолько крупно, что, когда осознал невозможность вернуть долго, застрелился.

— Да уж, прямо жуткая череда неудач, — всплеснул руками Салтыков.

— И не говорите, Петр Семенович, рок и фатум, по-другому и не скажешь, — закивал головой Давыдов. — Так мне позвать господ из городского совета?

— Конечно, зови, а то мы тут до подхода Фридриха проторчим, — процедил Ласси сквозь зубы. В данный момент он думал только о том, что Великий князь каким-то образом сумел предугадать развитие событий. Ведь не может же быть, что он вместе с этим старым лисом Ушаковым вовсе не предугадывал, а спланировал подобную развязку данной кампании. — О чем ты думаешь, Петр Семенович? — грубовато спросил он Салтыкова, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Ведь теперь ему предстояла задача как бы не посложнее, чем та, которая стояла перед ним ранее. Теперь им нужно было удержать сдавшийся город, и это могло оказаться ой как не просто.

— Да что-то вспомнилось именно сейчас, — Салтыков встрепенулся. — Интересно, мой подарочек дошел до Фридриха? И как он его воспринял? Скорее бы ребятушки вернулись, коих я с обозом отправил. И дай Бог с ними ничего не случилось.

Олег Груздев привстал в стременах, вглядываясь вперед.

— Кажись, вон они, — негромко произнес Олег, поднимая руку вверх, останавливая обоз. Поправив яркий камзол польского улана, Груздев быстро перекрестился и повернулся к солдатам, которые вместе с ним сопровождали обоз. Их заметили, и от строя отделился десяток всадников, которые начали быстро приближаться.

— Кто такие, куда идете? — рявкнул прусский офицер с трудом сдерживая разгоряченную лошадь, которая словно танцевала под ним.

— Из Варшавы, — Олег неплохо говорил по-польски. В свое время он куролесил с Трубецким, который его весьма неплохо обучил, особенно в польских ругательствах Трубецкой научил его разбираться, но и общие знания подтянул. — Капитан коронной кавалерии Борис Шиманский. Имею поручение их величеств: короля Станислава и королевы Софии Августы к его величеству Фридриху, — Олег даже не поклонился, глядя свысока на прусского офицера.

Вот чего-чего, а надменности ляхов он насмотрелся, когда все тот же Станислав посещал Петербург, нанося визит ее величеству Елизавете Петровне. Они со всеми через губу разговаривали. Его высочество даже весьма громко вслух на одном из балов, посвященном гостям, изволил предположить, что у поляков запор, и надо бы их подлечить горемычных, и даже предложил применить клистирную трубку. Сам Олег же неоднократно задумывался над тем, а не являлось ли это издевательское предложение той вожжей, что попала под хвост Понятовскому, когда тот решил соблазнить предполагаемую невесту цесаревича. Но, в любом случае узнать, так ли это, было совершенно невозможно, оставалось лишь гадать.

— И какое же дело у их величеств может быть к его величеству? — от офицера не укрылось истинно польское чванство, с которым разговаривал этот напыщенный индюк, как он сразу же назвал про себя Шиманского.

— Я скажу об этом только его величеству, — оттопырив нижнюю губу, заявил Олег. — Могу лишь намекнуть, что ее величеству Софии Августе удалось, приложив нечеловеческие усилия, чтобы достать этот подарок его величеству в знак своего глубочайшего уважения и вечной преданности.

— Вот как, — офицер бросил заинтересованный взгляд на обоз, с ближайшей телеги которого в этот момент как бы невзначай сползла прикрывающая его рогожа. В свете необычайно яркого для этого времени года солнца блеснул ствол Даниловской гаубицы, которую у него отбирали действительно едва ли не с риском для жизни. Но генерал Салтыков был непреклонен — лучший способ развеять подозрения Фридриха по поводу обоза — это вот это новое орудие, иначе слишком уж осторожного полководца может что-нибудь обязательно насторожить.

Рогожу быстро вернули на место, закрыв содержимое телеги, но и того, что было, хватило офицеру, чтобы понять, что это какое-то новое орудие, может быть, даже то, о котором рассказывают немногочисленные остатки армии фон Шверина. Прищурившись, офицер снова посмотрел на поляка.

— Как же вам удалось проскользнуть мимо сражения? — задал он, наверное, самый главный вопрос.

— Так мы впереди шли, почти за армией Ласси, — ответил Олег поморщившись. — Ну а потом нас очень быстро обгоняли бежавшие во всю прыть ваши воины. Если вся ваша армия состоит из подобных вояк, неудивительно, что фон Шверин проиграл этому франту Салтыкову, который даже на поле боя выходит в кружевах. — Офицер вспыхнул от гнева, и Груздев понял, что начал перегибать палку, поэтому быстро исправился, — Но, вполне возможно, что, несмотря на личное мужество на исход битвы повлияли как раз эти самые подарочки, которые я везу его величеству. И вместо того, чтобы передать уже их в его мудрое владение, мы с вами стоим здесь и рассуждаем о чем-то постороннем.

— Вы правы, господин Шиманский, — офицер принял решение. — Но и вы должны меня понять. Я не могу просто так провести вас к его величеству, необходимо сначала доложить.

— Так может быть, вы поедете и доложите? — Олег почувствовал, что снова начинает раздражаться, и это раздражение послышалось в голосе.

— Имейте терпение, господин Шиманский. Его величество не любит настолько нетерпеливых господ, — пруссак фыркнул, развернул коня и помчался обратно к оставленному строю. Сопровождающие его солдаты тем не менее остались на своих местах, беря обоз в кольцо и весьма демонстративно кладя руки на рукояти оружия.

— Курва, — прошептал ему вслед Олег, краем глаза заметив, что его выпад вызвал намек на усмешку у окруживших их солдат.

Ждать пришлось не долго. Ровные ряды идущих по дороге полков еще не успели приблизиться достаточно близко, чтобы можно было разглядеть их достаточно подробно, как офицер, который так и не представился, подъехал к Олегу, коню под которым уже надоело стоять, и он начал проявлять нетерпение, пытаясь идти, несмотря на сдерживающую его узду, зажатую сильной рукой.

— Его величество пожелал лично убедиться, что ее величество София Августа не забыла его хорошего к ней расположения и прислала именно то, о чем он вот уже много дней и ночей непрерывно думает, — офицер сделал приглашающий жест рукой. — Прошу, господин Шиманский, с одной телегой, — сразу же остудил он пыл остальных. — А вы, господа, отойдите к лагерю, который его величество велел здесь разбить. Наши бравые солдаты помогут вам расположиться, в ожидании вашего капитана, — он натянуто улыбнулся, а Олег тронул поводья, направляя жеребца за ним. Следом заскрипела телега, и то, что Фридрих велел прикатить к нему только одну, вселяло в Груздева надежду, что та миссия, с которой его послал генерал Салтыков, может исполнится вполне благополучно.

— Его высочество принц Карл Александр Лотарингский, — в меру торжественно произнес Олсуфьев, пропуская в кабинет высокого мордатого принца, вошедшего в комнату стремительно, но не пытаясь давить на меня собственной значимостью. То, что он брат, скорее всего будущего императора Священной римской империи здесь и сейчас не имело особого значения, потому что мне было по сути плевать на все его звания и регалии. У меня они не меньше, и это ставит нас как минимум на одну социальную ступень. А уж учитывая то, что я все-таки будущий император, а он всего лишь младший брат, то и вовсе поднимает меня чуть выше.