Ольга за моей спиной щелкнула выключателем, заставив меня вздрогнуть. Сказала:

– Что ж мы ходим в темноте, как Скалли с Молдером… Холодильник проверь.

Я уже открывал довольно урчащий корейский холодильник. Кухонная техника лучше всего обходится без человеческого присмотра. А вот компьютер, простояв полгода, очень часто начинает глючить. Уж не знаю, чем это вызвано, не магией – это точно, в железках магии нет.

В холодильнике тоже ничего ужасного не оказалось, на что я почти и не надеялся. Подозрительная трехлитровая банка с поросшей белой плесенью темной жидкостью содержала скисший томатный сок, хоть сейчас брагу заквашивай. Нехорошо, конечно, помидоры зазря переводить, но этим преступлением пусть занимается какой-нибудь Томатный Дозор на службе Гринписа. В гнездах на дверце холодильника – двухсот– и пятисотграммовые бутылочки из толстого стекла. Отметка Ночного Дозора слабо светила из Сумрака с каждой бутылочки – кровь была лицензионная, донорская.

– Даже пайку свою не допил, – сказал я.

Еще в холодильнике нашлись сосиски, яйца, колбаса. В морозильнике – кусок мяса (говядина) и пельмени (большей частью – соя). В общем, обычный продуктовый набор одинокого мужчины. Только спиртного не хватало, но тут уж ничего не поделаешь. Все вампиры трезвенники поневоле, спирт мгновенно разрушает их странный метаболизм и является сильнейшим ядом.

После кухни я заглянул в туалет. Вода в унитазе почти высохла, из канализации пованивало. Спустив бачок, я вышел.

– Нашел время, – сказала Ольга. Я недоуменно уставился на нее, пока не понял, что Ольга шутит. Великая волшебница улыбалась, она тоже ожидала увидеть что-то жуткое и теперь расслабилась.

– Для этого любое время уместно, – ответил я. – Воняло там, воду спустил.

– Да я поняла.

Открыв дверь в ванную, я обнаружил, что лампочка перегорела. Может, включенной оставили, уходя? Искать в карманах фонарик было лениво, я призвал первичную Силу и зажег над своей головой огонек магического света. И вздрогнул.

Нет, никаких ужасов не наблюдалось. Ванна, раковина, медленно капающий кран, полотенца, мыло, зубная щетка, зубная паста…

– Погляди, – сказал я, усиливая свет.

Ольга подошла, заглянула через мое плечо. И задумчиво сказала:

– Это любопытно.

На зеркале была надпись. Нет, не кровью, а трехцветной зубной пастой, придавшей высохшей надписи невольное сходство с цветами российского флага. Крупными печатными буквами, и почему-то я был уверен, что пальцем Геннадия Саушкина, на зеркальном стекле было написано:

– Ни одна таинственная история не обходится без надписей на стенах или зеркалах, – сказала Ольга. – Хотя, конечно, полагается делать надпись кровью…

– Эта зубная паста тоже подходит, – ответил я. – Красная, синяя, белая. Традиционно цвета Инквизиции – серый и синий.

– Знаю, – задумчиво произнесла Ольга. – Думаешь, с умыслом? Вампир, Инквизитор, целитель?

– Я уже не знаю, где умысел, а где совпадение, – признался я.

Пройдя коротким коридором, я заглянул в гостиную. Здесь свет включился.

– Симпатично-то как, – сказала Ольга. – Дом плохонький, а ремонт хороший сделан.

– Геннадий по профессии строитель, – пояснил я. – Он и себе все дома делал, и мне как-то помогал… ну, я тогда не знал, кто он. Очень на хорошем счету был на работе.

– Конечно, раз не пил, – согласилась Ольга и пошла в спальню.

– Аккуратист еще тот, – продолжал я нахваливать Геннадия, будто мы не упокаивать вампира пришли, а я его Ольге для ремонта квартиры рекомендовал. – Никакого мусора никогда после работы не оставлял.

За моей спиной раздался сдавленный звук. Я обернулся.

Ольгу тошнило. Она привалилась к косяку двери, отворачиваясь от спальни, и ее рвало прямо на стену. Потом Ольга подняла на меня взгляд, вытерла рот ладонью. Сказала:

– Аккуратист… Да. Я поняла.

Мне совершенно не хотелось видеть то, что настолько не понравилось Ольге.

Но я все-таки пошел к двери в спальню. Ноги заранее стали ватные.

– Подожди, я отойду, – пробормотала Ольга, освобождая мне место.

Я заглянул в спальню. Несколько секунд осмысливал то, что вижу.

Ольга зря отходила. Я даже повернуться не успел, вытошнил обед прямо в спальню, через порог. Интересно, вот прощаться через порог – плохая примета, а блевать?

Гесер стоял у окна. Смотрел на одевающийся вечерними огнями город. Молчал. Только сложенные за спиной руки двигались – пальцы шевелились, будто сплетая какое-то особо хитрое заклинание.

Мы с Ольгой молчали. Можно подумать, тут есть наша вина…

Вошел Гарик. Замялся у дверей.

– Ну? – спросил Гесер, не оборачиваясь.

– Пятьдесят два, – сказал Гарик.

– Эксперты что говорят?

– Троих осмотрели. Повреждения у всех одинаковые. Горло прокушено, кровь выпита. Борис Игнатьевич, можно не продолжать здесь? Вонь такая стоит, заклинания не справляются… Да и вокруг дома уже… словно канализацию прорвало…

– Грузовик вызвали?

– Фургон.

– Хорошо, увозите, – сказал Гесер. – Куда-нибудь на пустырь, подальше от города, там пусть и осматривают.

– А потом?

– Потом… – задумчиво сказал Гесер. – Потом похороните.

– Не будем родственникам возвращать?

Гесер задумался. Неожиданно спросил меня:

– Антон, как ты считаешь?

– Не знаю, – честно ответил я. – Пропал без вести или погиб… Не знаю я, как оно лучше для родственников.

– Похороните, – велел Гесер. – Будет время – подумаем. Может, начнем потихоньку эксгумировать и отправлять родным. Для каждого свою легенду придумать… Документы у всех есть?

– У всех. Они там отдельно, стопочкой лежали. Аккуратно так…

Меня кольнуло это слово. Аккуратно.

Да, он всегда был аккуратен. Подстилал полиэтилен, когда сверлил дырки в стене. Потом тщательно вытирал за собой пол…

– Как мы могли не заметить? – с болью в голосе спросил Гесер. – Как прошляпили? У нас под носом вампир убил полсотни людей!

– Так они же… иногородние все. Из Таджикистана, Молдовы, Украины… – Гарик вздохнул. – Работяги. На заработки в Москву приехали. Никакой регистрации, конечно. Жили нелегально. У них такие места есть вдоль трассы, стоят там день-деньской, на работу нанимаются. А он же строитель, верно? Знал всех, и его знали. Приехал, сказал, что нужно пять человек на работу. Сам ведь еще и выбрал… скотина. Увез. Через неделю за новыми приехал…

– У людей что, такой бардак? – спросил Гесер. – До сих пор? Полсотни человек сгинуло, их никто не хватился?

– Никто, – вздохнул Гарик. – Мразь дохлая… он же их не сразу, наверное, убивал… одного убивал, другие своей очереди ждали – день, другой, третий… В этой же комнате. А он выпитых в два полиэтиленовых мешка, чтоб не воняли, и в угол… Там даже батареи отопительные отключены. Видно, зимой начал…

– Мне очень хочется кого-нибудь убить, – процедил Гесер. – Желательно вампира. Но сгодится любой Темный.

– Так попробуй меня. – Небрежно отодвинув с дороги Гарика, в гостиную семейства Саушкиных вошел Завулон. Зевнул, сел на диван.

– Ты не провоцируй, – тихо сказал Гесер, по-прежнему глядя в окно. – А то ведь я могу счесть это официальным вызовом на поединок.

В квартире повисла совсем уж мертвая тишина. Завулон прищурился, подобрался. Как обычно, он был в костюме, но без галстука. И я почему-то подумал, что черный костюм и белую рубашку он выбрал намеренно. В знак траура.

Мы с Ольгой ждали, глядя на двух старых Иных, от которых зависело все и вся на одной шестой части суши.

– Гесер, это же была фигура речи, – примиряюще сказал Завулон. Откинулся на спинку дивана. – Ты что, полагаешь, я был в курсе этого… этого беспредела?

– Не знаю, – отрезал Гесер. Но по голосу было понятно – знает он прекрасно, что в данном случае Завулон ни при чем.

– Ну так я тебе говорю, – все так же мирно сказал Завулон. – Я возмущен не меньше, а возможно, и больше, чем ты. И вся община московских вампиров возмущена и требует казни преступника.