Именно дивное, диковинное и яркое место, куда они попали, и вызвало в них на секунду своеобразный шок и изумление. Подземное озеро с почти (от примеси сточной воды) кристально чистой холодной водой, до сих пор слабо бившей из щелей глубоко на дне, залило собой вовсе не пещеры и гроты, а целое небольшое, наверняка древнее, человеческое поселение. Полуразрушенные временем невысокие дома и стены множились от центра той пропасти во все стороны прямоугольного туннеля, пускай вторые и третьи их этажи едва не соприкасались с бывшим сводом самого подземелья, теперь полностью разрушенного обломками моста. Не было похоже, что серьезная часть тех домов уходила под воду, и они, скорее всего, изначально были не слишком высокими, пусть те же обломки сверху и успели уже сломать некоторым из них крыши. Синевато-белый свет, что их освещал, бил из не попавших под недавний камнепад углов свода пещеры и ее стен, разливаясь по самой воде, играя волнами ее бликов по вечно влажным круглым камням зданий вокруг, едва ли не ослепляя своим светом уже привыкшего к темноте канализации Френтоса, и теперь едва восстанавливающего зрения от такого зрелища. Как давно и говорили ученые Ренбирской Академии Окто, истинный свет Зоота был именно голубым, а не чисто-белым. Именно в соединении с элементами своей изначальной среды образования, Зоот приобретал подобный свет, не нуждающийся во внутренней силе для своего поддержания. Об этом слышал даже Френтос. Но даже он, за свою, полную приключений, жизнь повидавший немало разных диковинных мест, никогда не видел ничего похожего на то, что окружало его в этой пещере теперь, и от чего у него самого буквально отвисла челюсть. Хотя и вряд ли от того же стучали зубы, а изо рта шел легкий пар.
Оттолкнувшись ногами от воды с помощью окто, он перескочил на частично разрушенную стену здания повыше, решив как следует осмотреться теперь оттуда, так стараясь найти и своего врага, и, заодно, найти возможные проходы, что могли бы привести его из этой пещеры в Синокин. Мысли о том, что он уже находится там, в его голове даже не мелькали, и то было верно. По словам Серпиона и Заэля, Синокин был огромен, и, по крайней мере, должен был походить внешне на Ренбир, коли также был некогда столицей человеческой расы, которую они и потом перестраивали под себя. Поселение же, в котором Френтос находился теперь, даже на город похоже не было. Три ряда домов, размером увеличивающихся от дальней стены с кристаллами к самому Френтосу, и всего по десять штук в каждом ряду. Даже Кацера после первого пожара выглядела больше, и даже так не была похожа на развалины с границы двух воюющих государств, что Френтос уже точно раньше видел между Ирмией и Волшеквией, и с чем теперь вполне мог провести параллель.
— Пропала шалашовка. — теперь с каждым дыханием выдыхая пар и чуть подергиваясь от холода, продолжал осматриваться вокруг Френтос, уже не находя нигде вокруг признаков присутствия врага, но оттого только больше сосредотачиваясь. — Пускай она иллюзионистка, я с такими уже дрался. Спасибо Соккону, да и он, наверняка, посильнее будет.
Про себя вздохнув, он расширил свою внутреннюю ауру, так пытаясь уловить присутствие внутренней ауры врага в той же пещере, ссылаясь при этом на то, что если пока выхода оттуда не нашел он сам, то и враг этого пока тоже наверняка не сделал. Если таковой выход в пещере, конечно, вообще был.
— Опа. — резко перевел взгляд в сторону прямой подмерзшей стены слева он, почувствовав там присутствие врага, хоть с такого расстояния и не разглядев едва заметного на фоне ледяной стены редкого белого пара его дыхания. — Что, драться как мужик не умеешь? Даже Соккон при своей рассудительности никогда не отсиживается в стороне, когда становится жарко.
«Я не хотела драться, кто бы ни был.» — похожим манером зазвучал в голове Френтоса мягкий голос все еще невидимой его глазами Лисицы. — «Мы лишь должны найти Соккона, и отвести его к нашему Военачальнику. Не больше.»
— Ага, так вот тебе новость — я собираюсь сделать то же самое. Только я туда пойду вместе с ним. — самоуверенно насупившись скрестил руки на груди Френтос.
«Нет, ты туда не пойдешь.»
Прищуренный взгляд Френтоса стал еще злее. С другой стороны, он только этого и ждал, а противники с «хитростями» его вовсе всегда нервировали. Ему нужно было поскорее с этим разобраться, и тратить время на игры с фокусами он совершенно не желал. Было бы намного лучше, если бы враг атаковал его сам, и сам же так открылся для его контратаки.
«Теперь я понимаю, почему дедушка сказал мне остановить чудовище с Синим Пламенем в глазах. Я видела твою силу на мосту — тебя нельзя подпускать к Геллару.»
— Уууу, наконец-то я слышу боевой настрой. — все так же кочевряжился Френтос, теперь разводя руками. — Только вот я не из тех, кто щадит женщин и детей. Особенно если они не умеют драться как подобает. Меня это бесит, и я вбиваю их в землю.
Лисица не шевелилась. Как бы не хвастался противник, и как ни старался ее раздразнить, шестым чувством она чувствовала, что его слова не пусты, и не зря от них, от его вида и ощущения давящей внутренней силы, у нее уже дыбом встала шерсть на теле под некогда связанным для нее лично Бризом белым свитером, и так же затряслась шерсть на ушах и хвосте. Свитер был одет на голое тело по просьбе Сестер, и она не снимала его с того самого момента, как те собрались вместе на Юге после захвата их земель Бризом и победы их всех над одной из марионеток Бога Смерти. Он был достаточно теплым для согревания ее не покрытых шерстью частей тела даже после соприкосновения с ледяной водой и остановки на не менее холодном воздухе. Она выросла в условиях, вполне свойственных для Хемир, но и непринятых среди людей — никто в ее родных землях не носил одежду, и без того защищенные от внешних факторов плотной шерстью или чешуей. Лишь те, кто подражали истинным имтердам или людям, надевали одежду, и Лисица всегда отвергала свою принадлежность к существам, похожим на тех, кто некогда, без ее воли, через ужасные страдания превратил ее в зверя. И именно зверем она себя считала, ибо на него, как думала, была похожа больше.
— Не волнуйся. Я постараюсь быть нежным. — гадко улыбаясь, хихикал Френтос, все же еще воодушевленный нахождением брата, тем более целого и почти невредимого.
«Но за охоту на Соккона я тебя все равно как следует отделаю.» — мысленно, а потому уже не притворно для привлечения противника, продолжал думать он.
Лисица не теряла времени даром. За самым высоким домом как раз позади Френтоса, в стене снизу, был наполовину затопленный узкий и едва заметный проход. К сожалению, нижние этажи дома развалились от постоянного давления воды, и потому остальная его часть съехала к стене, закрыв собой проход ниже. Только Лисица, со своего ракурса, видела край того прохода, и знала, что через него сможет попасть в новое помещение, пусть и пока неизвестно, куда ведущее. Впрочем, главное, чтобы это не оказался тупик. У нее был план, и она могла теперь придерживаться только его. Права на ошибку не было — всего одного удара будет достаточно, чтобы Френтос ее убил. Это было совершенно очевидно.
«Пусть будет по-твоему.» — крепко сжала клыки она, сильнее напрягая сильные белые от шерсти руки и ноги, как настоящий зверь впившись когтями в хрупкую от тонкого слоя льда стену, теперь собираясь от нее резко отскочить.
С тихим треском она сорвалась с места, мгновенно сорвав со стены маленькие камешки и подтекающий хрупкий лед, рывком за секунду перескочив оттуда на чуть кривую наклоненную к стене пещеры стену дома позади Френтоса, там так же вцепившись в нее когтями на обеих конечностях. Френтос услышал хруст, с которым когти девушки вцепились в стену, и резко развернулся на месте, самого себя толкнув окто в спину, да так, что камни под ним разом разлетелись в стороны, быстро и с бульканьем упав в воду. Перед тем, как рвануть в сторону врага самому, она направил туда часть своей внутренней силы, ей прижав к стене все, что ее касалось, но не слишком сильно из-за нехватки времени на маневр, но, по его мнению, достаточно для удержания врага хотя бы для одного смертоносного удара. Лисица была там, хоть и была еще невидима, и Френтос, мелькая Синим Пламенем своих глаз, уже летел в ее сторону, готовясь буквально разбить в пыль все, что стояло на его пути, и от чего Лисица едва ли смогла бы уклониться, и даже от ударной волны наверняка получила бы немалый урон.
