Удар тот был страшен настолько, что некоторые кристаллы со стен и углов потолка от тряски треснули или вовсе упали в воду, а сама стена дома, как и стена пещеры позади него, правда тут же разлетелись на мелкие кусочки и пыль. Часть пыли исчезла сразу, коснувшись случайно выпущенного Френтосом из руки потока Синего Пламени, и он же задел левое плечо по начало груди Лисицы, все-таки как-то успевшей уклониться от атаки противника, все равно контуженной ударной волной, от чего едва не потеряла контроль над собственным окто и не стала видимой. Проход ниже был теперь не просто свободен — он был на порядок расширен. На какое-то время Френтос завис в воздухе после удара, понимая, что его кулак не встретил нужного сопротивления плоти перед собой, и противник точно от него ускользнул. Внутренняя аура Лисицы трепыхнулась, и с тем изменилось ее движение, она начала резко отдаляться. Френтос, крепко сжав зубы от злости, рванул за ней, уже понимая, что собственным ударом сам пробил врагу путь к отступлению через стену пещеры. Того, что это изначально и было частью ее плана, он не подумал, и это тоже было логично — уж слишком маневр Лисицы напоминал стандартную для противника ее типа атаку рывком в спину, которые и сам Френтос не раз видел раньше.
Раздув вокруг себя закрывшую глаза пыль, игнорируя уже громко падающие в воду позади него со стен камни, он немедленно принялся осматриваться уже в новом месте, правда больше похожем на обычную круглую пещеру с кучей больших кристаллов по бокам. Не все эти кристаллы светились, а некоторые вовсе росли странным образом как из пола, так и из потолка. Что такое сталактиты и сталагмиты он, разумеется, не знал, и вовсе не о ледяных самородках пришел в ту пещеру рассуждать. Внутренняя аура противника удалялась слишком быстро, и он никак не мог упустить ее из поля зрения или зоны чувства. Если это произойдет — он может просто заблудиться в этих пещерах, а его враг, будучи иллюзионистом, наверняка успеет подготовить ему впереди сразу немало неприятных ловушек, как это часто делал Соккон, маскируя дыры в полу даже собственного дома.
Небольшое помещение высотой в четыре метра, наполовину затопленное у пробитого Френтосом прохода, уходило далеко вперед, по небольшому круглому туннелю, и немало петляло впереди. Френтосу приходилось бежать в ту сторону уже почти по воздуху — по земле здесь он слишком скользил, и была она, правда, влажной и подмерзшей, чего нельзя было сказать о самом Френтосе. После недавнего пробуждения его организм слишком активно вырабатывал тепло, и даже его голый торс медленно, но весьма эффектно, еще испарял покрывающую его ледяную воду, что самого Френтоса хоть немного и подмораживала, но по-прежнему от важных дел не отвлекала. Глухое эхо его шагов окончательно скрыло за собой шум воды позади, как и удары капель местного конденсата с потолка пещеры на ледяной пол. Следы противника были весьма отчетливы — разрывы и трещины на небольшом слое того льда пещеры, появившиеся при ее движении. Она не бежала, а прыгала, цепляясь когтями за пол, с рывками отталкиваясь от него и прыгая далеко вперед. Все равно, даже так она не слишком опережала Френтоса, что тоже было странно, но что он просто счел своим преимуществом в физических способностях над таковыми способностями врага, а никак не его намеренными действиями.
И не только следы Лисицы выдавали ее путь Френтосу. Чем тот был только довольнее, иногда в свете промелькивающих из стен замороженных кристаллов Зоота, на серовато-белом льду изредка встречались довольно крупные капли обыкновенной для человекоподобного существа крови. Лисица продолжала двигаться вперед, сбавляя темпы лишь под внутреннюю ауру противника, чтобы тот специально не упускал ее из виду, и весь путь, с каждым своим рывком, тихо стонала и крепко сжимала белоснежные клыки от боли. Левая грудь у самой ключицы была разорвана Синим Пламенем, что совершенно случайно ее задело, и от чего она, даже стараясь, никак не смогла защититься. Во время удара Френтоса по стене она изо всех сил рванула налево и вниз, но в прыжке окто противника ее немного развернуло, а поток Пламени, прожигающего будто саму внутреннюю силу, очень некстати ударил в ее сторону. Тогда она замешкалась и испугалась, но все равно успела проскочить под Френтосом в сторону открытого его ударом за стеной пыли прохода, при этом даже опередив его самого на пару секунд. Она не могла двигаться иначе, чтобы опережать его теперь, и каждый рывок отнимал слишком много сил у ее левой руки, часть мышц которой у самого плеча были теперь разорваны, и с чем саму ее руку постоянно пронзала ноющая и острая боль.
«Терпи, Лиси, терпи.» — в собственном сознании дергающимся от боли голосом шептала она. — «Мне всего лишь нужно продержаться до прихода Сестер!»
— Что, кончилась уверенность? — кричал ей вдогонку все не останавливающийся в преследовании Френтос.
Лисица не отвечала. У нее было точно меньше внутренней силы, чем у врага, и без толку тратить ее на телепатию смысла не было. Ей просто не о чем было говорить с таким монстром, как Френтос, да и ее внутренней силе для материализации телепатией было слишком тяжело пробиваться через его внутреннюю ауру. В этом просто не было смысла.
Через минуту подобного петляющего бега туннель впереди немного изменился, и встретила Френтоса там уже явная развилка, где еще виднелись высеченные на стене четкие слова «Neerbin» слева, и «Degen» справа, перед которыми сам Френтос, резко остановившись на полном ходе, на льду едва не поскользнулся. Он не понимал этих, выбитых за слоем льда стен, слов, и был совершенно уверен, что не на человеческом языке они были написаны, пускай его еще и окружали земли людей. Внутренняя аура Лисицы почти остановилась, и это произошло справа. Туда, недолго думая, побежал и Френтос. Кто еще, кроме Хемиры, изучавшей культуру имтердов, мог знать, что до выхода людей на поверхность они и сами использовали язык имтердов между собой, и что именно на нем слово «Neerbin», написанное с другой стороны, означало «Столица». Тогда задача Лисицы была только яснее — она на самом деле осознанно водила Френтоса кругами, и подальше от Синокина. Она просто не могла позволить, что он там встретился с Гелларом, и потому пыталась отвести его если не в ловушку, так хотя бы в тупик подальше.
Еще минуту, две, и скорость движения обоих участников этих жестоких «догонялок» уменьшилась, с чем только окрепли их внимание и осторожность. Френтос уже понял, что Лисица водит его по кругу, но еще не понимал, какая пользу от этого могла получить она сама. Он был уверен, что Соккон разберется с врагами наверху уже довольно скоро, и сразу придет к нему на помощь, тогда без проблем прикончив уже и того, кого столько времени пытался догнать Френтос. В похожей помощи, но уже с участием Девы и Имперы, была уверена и Лисица. Ее регенерация была не столь сильна, как у многих других Хемир, но она, помимо того, была и сильным октолимом, из-за чего раны на ней затягивались правда быстрее даже чем на Френтосе за первые минуты «летаргии», из которой он сам еще не знал, как вышел. Но рана, оставленная девушке Синим Пламенем Френтоса, затягивалась куда дольше, будто на ней все время оставался крохотный его слой, и продолжал одним своим существованием растворять материю вокруг себя, препятствуя ее восстановлению. Все же, все виды Первородного Пламени лишь копировали свой уровень поглощения друг друга в Мире Душ и Бездне, и Синее Пламя вовсе не было так сильно в поглощении Красного Пламени, составлявшего любую материю, чтобы поглотить столь большой его объем за столь короткое время. Внутренняя сила помогла Лисице избавиться от остатков Пламени на своем теле, и ее рана довольно быстро затянулась после этого. Обидно было лишь то, что она никак не могла теперь восстановить разорванный в том месте свитер, что был для нее символом заботы дедушки Бриза, буквально приютившего ее однажды как сироту, брошенную всем миром на произвол судьбы, лишь с ним нашедшую для себя новую семью и цель в жизни. Белая шелковистая и мягкая короткая шерсть на руках по плечи и на ногах по щиколотки спасали ее от переохлаждения, но не давали ей достаточной защиты в бою, в собственных владениях на Юге чаще служа для нее скорее средством составления приятного внешнего вида, чем реальной защитой.
