— Эта стена хочет напасть на нас! — вдруг крикнула одна из баб, с едва ли не боевым воплем поднимая над собой руку с топором.

— Хреначьте ее! — с не менее громким криком, стараясь перекричать так и нарастающую вокруг музыку и гомон других компаний, указал пальцем на оставшиеся стены разрушенного дома здоровенный мужик.

Все вместе крича бессвязную ерунду, перемешанную даже с грубой речью в адрес бедных, и без того едва держащихся на своих местах, служивших своим хозяевам верой и правдой, стен, члены компании «возле Френтоса и Ультры» одним мощным потоком рванули в сторону разрушенного дома, по пути поднимая в воздух немалые объемы песка, тем закрывая вид на дорогу окружающим людям. Хоть все это и выглядело как бред сумасшедших, Френтосу такой бред нравился, и он уже бежал сносить те стены вместе со своей новой компанией, совсем наплевав на какие-то дела какого-то Ультры, при этом отвлекаясь и от мыслей о делах более важных, конечно связанных с Сокконом. Ультра молчал до тех самых пор, пока Френтос, с помощью своего Синего Пламени, не создал молот Миклиар, в условиях грандиозного разрушения города выглядевшего идеальным инструментом для каждого крупного разрушителя, кому было под силу его хотя бы поднять.

— Мне…нужно решить проблему. Пока можешь…что хочешь. — совсем не шевелясь, говорил спутнику Ультра.

Френтос многозначительно кивнул Ультре, уже особенно издевательски и хитро улыбаясь.

— Я как раз об этом думал. — посмеялся он.

Пока Ультра занимался неизвестными делами в городе, каждый житель которого в обязательном порядке вышел на улицы и приступил к полному уничтожению, в том числе, и собственного имущества, город накрыло будто новой волной разрушений, в которых дома его разбирались уже не по кирпичам, а сразу зданиями целиком. Крутясь волчком между домами, в немалую силу своего окто размахивая огромным и разрушительным молотом, от одного удара с окто сносившим и стены, и потолки, и полы, Френтос один за другим рушил окружающие дома себе почти на голову, что также было для него, и его окто, не страшно. Если бы рядом с ним в тот момент был кто-либо из его братьев, да или просто кто-то из его знакомых, они бы наверняка добавили к этому действу частое в таких случаях описание «Детство кое-где заиграло». Для Френтоса, в прочем, это все равно были бы пустые слова. С самого своего рождения, до момента первого пожара в Кацере, он не признавал свое взросление, и всегда, даже теперь, считал себя всего лишь большим ребенком, но никак не взрослым мужчиной, как есть. Все в точности да наоборот было с его братьями. Таргот всегда был серьезным и зрелым во всех смыслах, и о таких глупостях просто не думал. Соккон наоборот считал себя ребенком, и очень хотел вырасти, чтобы тоже стать умнее и серьезнее, как Таргот. Френтос, будучи всеми называемым «оболтусом» и «раздолбаем», даже не пытался держать себя в узде, и всегда делал то, чего хотел, невзирая на возможные последствия, о которых просто не думал. О последствиях своих действий в Дафаре он не думал и теперь, поскольку уже слишком завелся, и от самого процесса разрушения города, так и от музыки, веселой компании, и общей безумной атмосферы беззаботного праздника, буквально потерял голову.

— Кстати говоря. — с помощью окто заставляя пыль с себя разлететься в стороны и осесть на лицах своих сразу закашлявшихся товарищей, наблюдал за крушением нового дома теперь без несущих стен, Френтос. — Что вы, все-таки, празднуете?

— Как это «что»? — развела руками сопровождавшая Френтоса в той же компании все последнее время женщина с кузнецким молотом в руке. — Ты что, дорогуша, батикурмы поел?

— Я не местный, знаешь ли.

— А про войну будущую слыхал? — громким баритоном продолжала она.

— Да. Всезнайки из Ренбира всем нам обещали страшную смерть.

Женщина про себя посмеялась, вытирая серый, уже разноцветный от грязи, фартук не менее грязной рукой. Вся остальная толпа, только что с ликованием махавшая руками, и весело кричавшая при виде падения дома одного из своих же товарищей, как по команде подошли к Френтосу поближе, и также принялись перебивать друг друга словами, и без того перебиваясь окружающим шумом и музыкой, стараясь получше описать причину своих действий. Старались они настолько активно, что из их слов Френтос разобрал лишь одно.

— У вас точно крыша поехала. — кивнул он им.

— Ну а мы тебе что говорили? Так меня этот дом достал, мочи не было терпеть! — смеялся Кельни, неуверенно чеша макушку, крася рукой светлые мокрые волосы в какую-то жуткую на вид твердеющую на глазах смесь.

— Не может же это происходить просто так.

— А оно и не просто так. — покачал головой умный лицом юноша, тем не менее тоже выпачкавшийся в пыли и песке как последний хряк, и вместе с остальными занимаясь не самыми умными делами. — Местные Хемиры взяли над городом власть, и на ее основе договорились с самим Хемирниром, чтобы в предстоящую войну мы не пострадали.

От удивления Френтос уронил молот на ногу стоявшего рядом мужика, который, в свою очередь, от боли вскрикнул, и, прыгая на одной ноге, стал быстро проговаривать «Больно, больно, больно…»

— Ваш город захватили Хемиры? — похлеще предыдущего мужика выпучил глаза Френтос.

— Что ж сразу захватили? Просто взяли власть в свои руки. Или даже в ручки. — трением рук друг об друга изображая какое-то особенное возбуждение, также гадко облизываясь, смеялся Кельни.

— Позор на твою озабоченную голову, дружок. — медленно качала головой одна из баб в компании, к слову жена того самого стражника с черенком от алебарды.

— И это Хемиры вам приказали разнести город по кирпичам?

— Приказ был таков. «Выйдите на улицы, и снесите стены, которые огораживают вас от внешнего мира».

— Нет, они говорили не так. — перебил товарища умный юноша. — Если точнее, они сказали: «Выйдите же на городские улицы, и собственными сильными руками разрушьте стены, что сдерживают вашу волю». Потом было что-то про детей Хемирнира и его волю.

— И вот за этим ты меня перебил, шкет? — медленно говорил Кельни, важно поднимая одну бровь.

— На этом странности, ведь, не заканчиваются? — решил продолжить обсуждения Френтос, уже понимая, что у действий его напарника Ультры теперь и вправду появилось хоть какое-то оправдание, и исследовать город, решая в нем какие-то проблемы, у него наверняка были причины. Дафар был небольшим городом, да и населения в нем было не слишком много. С другой стороны, в случае захвата его силами имтердов, он может стать проблемным участком на карте боевых действий людей. Френтос принял сторону людей, и в его же интересах было не допустить подобных происшествий, чтобы затем они не встали боком ни ему, ни его семье. Если бы только Ультра рассказал ему все с самого начала, может быть Френтос с ходу разнес был город и всех союзников имтердов вместе с ним. Теперь, конечно, сам частично привыкнув к их компании, он бы на такое не решился.

— А ты у них сам спроси! — вдруг выдала женщина-кузнец.

— У Хемир? — не понял Френтос.

— Да, у этих обольстительниц. Одна держит отель в городе. Это отель при цирке, так что он стоит прямо рядом с ним, в центре города. Не ошибешься.

Компания всем видом показывала, что готова отпустить Френтоса, и отправиться за продолжением веселья без него. Предложение женщины Френтос, разумеется, принял с полной серьезностью. Как вы уже знаете, с Хемирами, что держали некоторые общественные заведения совсем недалеко от Дафара, Френтос уже имел дело, и вполне мог надеяться теперь на встречу с кем-то из своих знакомых Хемир в самом Дафаре, если именно те из них захватили в городе власть. Не назвать это шестым чувством, скорее Френтос просто создал предположение, в которое сам, для собственной выгодности и поверил, по крайней мере полностью надеясь, что не ошибется. По какой-то причине и окружающее веселье в городе начинало затихать, а жители с музыкальными инструментами, по воле случая теперь ставшие настоящими музыкантами, начинали все больше фальшивить, то ли выбиваясь из сил, то ли просто устав морально от таких развлечений. Не будучи октолимами, местные жители уставали как обычные люди, так же изнашивались от постоянных разговоров и танцев, и в итоге совсем теряли силы. Никто из них не пил и не ел, и пусть Френтос сразу обратил на это внимание, когда сам присоединился к веселью, им самим он о пагубном влиянии подобной работы без постоянно подкрепления организма питательными веществами старался не говорить. Френтос довольно критично оценил ситуацию, как следует задумавшись об этом теперь. Для него это был дурной знак — Хемиры могли просто солгать жителям, заставив их заниматься тяжелым физическим трудом, при этом не восполняя силы, так совсем их обессилив, чтобы потом их город было легче захватить.