Старый азиат как ни в чем не бывало повернулся к преподобному Слаггарду и с безмятежным выражением лица произнес:

— Вопрос о жалованье мы можем обсудить позднее.

— Хорошо, я беру вас, — торопливо проговорил Элдон Слаггард.

— Конечно, — поклонился ему Мастер Синанджу.

— Хотя, погодите, у меня есть вопрос.

— Мы к вашим услугам.

— Почему именно я? То есть, я хотел сказать, по какой причине вы предлагаете мне свою помощь? Я считаю, или, по крайней мере, считал, что нанял лучшую охрану во всех Соединенных Штатах.

— Мы слышали, что у вас проблемы с иранскими террористами, — объяснил Римо, — и решили, что без нашего мастерства здесь не обойтись.

— Идея в основном принадлежала ему, — вставил азиат. — Римо привлекла ваша личность, потому что не так давно он почувствовал внезапный прилив религиозности.

— Словно заново родились? — улыбаясь, спросил преподобный Элдон Слаггард.

Римо бросил на Чиуна неодобрительный взгляд.

— Да, можно сказать и так, — неохотно признался он.

— Иногда мне тоже кажется, что он еще сущий младенец, — лукаво заметил Мастер Синанджу.

— Ну, в таком случае добро пожаловать во владения Господа!

На лице Элдона Слаггарда появилась привычная благожелательная улыбка. Он протянул усыпанную перстнями руку, и Римо неуверенно ответил на рукопожатие. Чиун сделал вид, что не заметил протянутой руки Слаггарда, и преподобный, чтобы скрыть неловкость, обратился к Хоур:

— Виктория, почему бы тебе не показать новым сотрудникам наше хозяйство, — предложил он, — а я пока займусь делами, которые мы только что обсудили.

— С удовольствием, преподобный отец, — ответила Виктория Хоур, глядя мимо него, на человека, представившегося как Римо, и задумчиво улыбаясь.

— Все же, постарайся не слишком задерживаться, — многозначительно проговорил Слаггард.

— Конечно, — рассеянно отозвалась Виктория Хоур. — Обещаю.

Нахмурившись, Элдон Слаггард вышел из конференц-зала, бормоча себе под нос: «Вот сучка!»

Преподобный Элдон Слаггард вихрем влетел в студию программы «Узри Господа». Несколько операторов и техников суетились, готовясь к съемкам очередной передачи.

— Вы сегодня рано, Эл, — заметил режиссер телешоу Уин Джиморски.

— Быстро включайте всю технику, будем снимать еще один ролик для Святого крестового похода!

— Прямо сейчас? Но я еще не прочел сценарий.

— Сценария нет, я решил ускорить съемку. Я покажу этим фанатикам, как я их боюсь!

Осветители поспешно установили софиты, операторы заняли места за камерами, а звукорежиссер засуетился за пультом, отстраивая уровень громкости.

Преподобный Элдон Слаггард взошел на помост, установленный в центре студии перед занимавшей всю заднюю стену политической картой мира. Взяв с прозрачной пластиковой трибуны складную указку, он принялся шагать взад и вперед, то и дело нетерпеливо посматривая на техников.

Виктория права — одной-единственной неудачей его не сломить. У этой женщины действительно был дар заставлять относиться к будущему оптимистично, проявлявшийся особенно ярко, когда она опускалась на колени.

— Что ж, мы готовы, Эл, — объявил режиссер.

— Тогда можно начинать, — решительно проговорил Элдон Слаггард, стараясь, чтобы его голос звучал как можно ниже.

Именно так он произносил все свои проповеди, и во времена расцвета его Всемирной церкви этот голос, обращенный к толпе людей, которым перевалило за шестьдесят, вводил их в состояние транса. Однако сейчас Элдон Слаггард собирался обращаться совсем к другой аудитории.

— Мотор! — крикнул режиссер, давая отмашку.

Преподобный Слаггард повернулся лицом к камере и, когда загорелась красная лампочка, выдал одну из своих знаменитых, располагающих к себе улыбок.

— Меня зовут преподобный Элдон Слаггард, и сегодня я обращаюсь к американской молодежи. Да, именно к вам и не спешите переключать свои телевизоры на другой канал, потому что вместе со мной к вам взывает Бог, Всемогущий Господь, и ваша страна.

Прежде чем продолжить, Слаггард сделал глубокий вдох.

— Вы любите свою родину, верно? И, конечно, хотите видеть ее могущественной и сильной. Вы хотите, чтобы наша страна осталась христианской. Что ж, я полностью с вами согласен. Аллилуйя! Но в мире есть люди, вынашивающие против нашей родины коварные заговоры. Возможно, вы не читали об этом в газетах и не слышали, как на эту тему говорят за обедом ваши родные. А знаете почему? Дело в том, что они тоже боятся и имеют для этого достаточно причин. В ту самую минуту, когда я обращаюсь к вам, в одном из иностранных государств зреет очередной план по захвату нашей страны. Нет, русские, как бы плохи они ни были, здесь не при чем. Это и не китайцы. Люди, о которых я говорю, еще страшнее. Не сомневаюсь, что вы видели их по телевизору, потрясающих своими бороденками, и знаете, как они больше года держали в заложниках наших дипломатов.

Слаггард ударил по прозрачной трибуне кулаком.

— Совершенно верно, вы знаете, о ком я говорю. Эти люди — муллы из Ирана, страны, которую вы видите вот здесь на карте.

Взмахнув указкой, разложившейся в его руке на полную длину, наподобие автомобильной антенны, Элдон Слаггард ткнул в Персидский залив, обозначенный на карте как Першинговский. К счастью, буквы были слишком малы, чтобы это можно было различить на телеэкране.

— Это Иран, — продолжал он, — государство с самой жестокой карательной системой в мире. Видите этот значок? Он называется Красный Полумесяц, но не думайте, что это имеет какое-нибудь отношение к коммунизму. Полумесяц — символ мусульманства. Так вот, жители Ирана — мусульмане. Они совсем не похожи на нас. Конечно, вы же понимаете, что в принципе я не против мусульман. Да, есть хорошие мусульмане, но есть и плохие. Взгляните на карту Ближнего Востока и Северной Африки, и вы увидите множество красных полумесяцев. Большинство стран в этой части света мусульманские. Но они принадлежат мусульманам-суннитам. Другие же находятся в руках мусульман-шиитов. Теперь, если вы все-таки путаетесь во всех этих названиях, я научу вас маленькой хитрости. Сунниты — это хорошие мусульмане, они всегда веселы и счастливы. А те, другие, называются шииты, потому что по их шеям давно уже плачет веревка.

Возможно, вы спросите себя — что же это преподобный Элдон Слаггард вытворяет, говоря такие вещи с телеэкрана, и при этом еще называет себя благочестивым человеком? Ну, так я вам объясню. Всевышний не хочет, чтобы христиане мирились с тем, что их унижают, и поэтому в душе моей закипает ярость, но это святая, праведная ярость. И направлена она на мерзких шиитов. Я ненавижу их за то, что они берут в заложники невинных людей, ненавижу, потому что они хотят отрезать от нас Першинг... э-ээ... Персидский залив, вот этот кусок океана, чтобы мы не смогли вывозить свою нефть. А не будет нефти — встанут машины и не на чем станет ездить на свидания в субботу вечером.

Преподобный Слаггард на секунду остановился, чтобы вытереть платком залитый потом лоб.

— Но больше всего я ненавижу мусульман-шиитов за то, что этого им уже недостаточно. Они хотят захватить весь мир, и в первую очередь Америку. И при этом они хотят поступить с нами не так, как коммунисты. Русские, как бы плохи они ни были, только отменят религию. Они сделают так, что мы откажемся от нашего Господа. Но мерзкие мусульмане на этом не остановятся. Нет, они хотят, чтобы мы выбросили свои Библии, а взяли вместо них их книгу, Коран. Эти люди жаждут обратить нас, христиан, в свою мусульманскую веру, сделать такими же, как они сами. И тогда время повернется вспять. Вспомните о всех ваших любимых развлечениях. Музыка? Что ж, рок-н-ролл отправится ко всем чертям в первую очередь. А вы девочки, вам нравится краситься? В Иране, мусульманки одних с вами лет обязаны носить чадру. Если у тебя хорошенькое личико, тебя заставляют его закрывать. А если хочешь выйти замуж, то придется все время сидеть дома, взаперти, пока какой-нибудь мусульманин не положит на тебя глаз. И тогда нужно будет стать его женой. Неважно, что он будет уродлив и стар, как многие иранцы, вас просто никто не станет спрашивать. Вот каковы мусульманские законы, законы, которые муллы из Ирана хотят насадить в нашей христианской Америке.