— В следующий раз не пытайтесь продать мне сгнивший ковер! — бросил ему Чиун, выходя из лавки.

Поспешивший за ним Римо заметил:

— Судя по всему, теперь все не так, как в былые времена.

— Да, следовало догадаться об этом раньше. Мусульмане разорили прекрасную Персию.

— А я думал, что эта страна всегда была мусульманской.

— Нет, эту религию принесли с собой захватчики-арабы, и Дом Синанджу перестал работать на Персию. Как печально. Мне будет больно писать о нашем путешествии в летописи.

— Что ж, но сейчас ты расстроишься еще больше, — проговорил Римо, показывая Чиуну добытый ими трофей. — Взгляни-ка сюда.

Чиун взял гвоздь в руки — он был такой громадный, что скорее напоминал железнодорожный костыль. Металл давно уже покрылся ржавчиной, но все же сбоку можно было различить выбитую надпись: «Сделано в Японии».

Преподобный-Генерал Элдон Слаггард спустился в трюм «Морского Гаргантюа», чтобы обратиться к своему войску. Они уже вошли в Ормузский пролив, который, как надеялся Слаггард, вскоре получит имя его бывшей жены Гризельды.

Когда Преподобный-Генерал вошел в огромное помещение трюма, сердце его учащенно забилось. Там, где обычно плескалась нефть-сырец, теперь застыли в ожидании стройные ряды солдат в расшитых крестами балахонах. Они были готовы на все — Элдон Слаггард видел это по устремленным на него горящим глазам.

Преподобный-Генерал тоже был полностью готов — на бедрах его, на ковбойский манер, красовались два револьвера, на плече висела автоматическая винтовка «М-16». В голенища сапог Слаггард запрятал по метательному ножу и, конечно же, надел старинную шпагу времен Гражданской войны, к которой он за последнее время уже начал привыкать. По крайней мере, прошел уже целый час, а он ни разу не споткнулся о ножны. Шпага будет его последней защитой. Если станет ясно, что ему не избежать плена, Слаггард намеревался броситься на обнаженное лезвие — что угодно, лишь бы не попасть в руки бородатых мулл!

— Смирно! — выкрикнул Элдон Слаггард.

Рыцари Господа замерли, целиком обратившись в слух. Преподобный-Генерал широко улыбнулся. Усмешка вышла деланной, но Слаггард знал — если не поддерживать в этих юнцах боевой дух, бородатые муллы съедят его живьем.

— Мы вошли в залив! Першинговский залив, — прогрохотал он, — названный в честь нашего знаменитого соотечественника генерала Джона Першинга.

— Аллилуйя! — откликнулся хор голосов.

— Мы готовы к битве?

— Да, во славу Господа!

Перед ним было около шести тысяч человек — юных, невежественных и непредсказуемых, но, что самое главное, воодушевленных одной целью — добыть Святой гвоздь. Казалось, их не остановит ничто.

— Мы высадимся на берег в скоростных катерах, — продолжал Преподобный-Генерал Слаггард. — Так мы застанем врагов врасплох. Потом займем стратегически выгодную позицию и двинемся в глубь страны, захватывая нефтяные скважины. А когда экономика страны будет парализована, мы ворвемся в Тегеран и захватим Святой гвоздь!

— Аллилуйя!

— Гвоздь — вот наша истинная цель. Все вы помните, что реликвией нашего благословенного Спасителя прибит к стене портрет аятоллы, гори он адским пламенем!

— Будь он проклят! — откликнулось войско Всевышнего. Хотя Слаггард уже не раз обращался к ним с подобной речью, толпа всякий раз приходила в ярость, когда он напоминал им о судьбе гвоздя.

Все время, пока они плыли к берегам Ирана, Преподобный-Генерал старался разжигать в своих солдатах жгучую ненависть к иранцам. Он рассказывал им, что сделают бородатые муллы с их семьями, если осуществят свои планы. Слаггард говорил и о настоящих крестовых походах. Когда речь зашла о первом из них, слушатели зашикали, услышав, что крестоносцам не удалось удержать в руках Иерусалим. Точно так же его солдаты радовались успехам третьего крестового похода. А услышав о походе 1212 года, получившем название Крестовый поход детей, когда сотни маленьких европейцев, отправившихся к Святой Земле, были проданы в рабство, добровольцы Слаггарда плакали и призывали к отмщению.

К тому времени, как Преподобный-Генерал добрался до восьмого крестового похода, его аудитория пребывала в состоянии праведной ярости. И тогда Слаггард пообещал им, что их поход станет последним. После него злобные мусульмане, ставшие для христианского мира подлинным бедствием, будут стерты с лица земли.

— Через несколько минут я поведу вас наверх, на палубу. Вы знаете, что ждет нас потом.

— Победа! — закричали тысячи голосов.

Элдон Слаггард имел в виду нечто совсем другое, но идея оказалась удачной, и он подхватил этот клич.

— Да, победа! Полная победа над исламом! Мы избраны Господом, чтобы исполнить святую волю его, и мы победим. И еще об одном я хотел бы вам напомнить. Когда дьявольские силы обрушат на нас свой удар и небо вокруг потемнеет от летящих пуль, помните, что свинец принадлежит грешной земле, а мы с вами — святому, духовному миру. Всем известно, что пули бессильны против тех, чье сердце бьется согласно воле Господней!

— Да восславится имя Господа! — выкрикнули рыцари Всевышнего.

— Отлично! Преподобные-Майоры, собирайте свои отряды! Мы начинаем Священную войну!

И с этими словами Преподобный-Генерал Слаггард начал подниматься по трапу. Рыцари Всевышнего маршировали за ним по двое, стараясь попадать в ногу. Во время плавания Слаггард заставил их упражняться в ходьбе строем — единственной известной ему военной премудрости. О том, как устроена винтовка, Преподобный-Генерал не имел ни малейшего представления.

Прохладный воздух над Персидским заливом был наполнен солеными морскими брызгами. Стояла глубокая ночь. Впереди виднелась темная узкая полоска иранского берега. Казалось, отовсюду веяло предчувствием беды. Неподалеку то и дело мелькали похожие на светлячков огни арабских суденышек.

— Приготовиться к спуску катеров! — приказал Преподобный-Генерал Элдон Слаггард.

Римо и Чиун прибыли к месту, обозначенному на карте, которую они позаимствовали в Христианском лагере, кружком. Это оказался заросший небольшими деревцами холм, глядящий прямо на Персидский залив.

— Здесь, — объявил Чиун, сворачивая карту, и соскочил с ослика, которого вел под уздцы Римо.

— Обратно верхом поеду я, — пробормотал его ученик.

— Договорились, — ответил Чиун, предполагавший, что возвращаться из Ирана им придется по морю.

Они вышли из оливковой рощицы. Внизу океанские валы тихонько шипели, накатываясь на песчаный берег.

— Этот корабль?

Чиун прищурился.

— На носу надпись «Морской Гаргантюа». Да, это корабль, который отплыл от лагеря Слаггарда.

— Хорошо, и что нам делать дальше? Твой план с гвоздем не пройдет, если только «крестоносцы» не разучились читать по-английски.

— А ты, белый, конечно, можешь предложить что-нибудь получше? — проскрипел Чиун.

— Честно говоря, нет, — признал Римо с беспокойством в голосе — его чуткое ухо уловило какие-то странные звуки.

К кораблю со всех сторон приближались скоростные катера, окружая «Морского Гаргантюа».

— Революционная гвардия, — проговорил Римо. — Они двигаются к танкеру.

— Так же, как и сухопутные войска, — добавил Чиун.

Римо обернулся. По дороге к берегу приближалась колонна из танков, джипов и бронетранспортеров. Впереди ехал автомобиль с открытым верхом, на сиденье которого можно было различить фигуру Великого аятоллы, прижимавшего к груди толстый том Корана. Позади имама красовалась насаженная на шест голова генерала Мефки.

— Похоже, глава страны повздорил с военными, — сухо заметил Римо. — Угадай, кто из них одержал верх?

Колонна внезапно остановилась. Выйдя из джипа, аятолла поднялся на пригорок, с которого открывался вид на воды Персидского залива.

— Смерть Америке! — прокричал он, потрясая над головой Кораном. — Пусть они утонут в потоках собственной крови!

Из бронетранспортеров с криками повалила толпа гвардейцев, по такому случаю надевших красные повязки с революционными лозунгами.