Гризли поднялся на задние лапы. Он покачал головой, разбрызгивая во все стороны крупные капли воды. Одна из них попала мне на нос, и его запах, казалось, проник в каждую пору. Я вздрогнула, почти упав на четвереньки. Это было уже слишком. Он фыркнул и понюхал воздух.

Медведь был огромен. Может быть, больше трех с половиной метров, когда он встал и задрал нос к небу. Он ковырял землю, вспарывая ее. Медведь издал пыхтение, которое, казалось, пронзило меня насквозь, как будто я могла слышать его не только своими ушами.

Он подошел к толстому дубу и потерся о него спиной, отрывая щепки коры. Затем он опустился на четвереньки. Дернув один раз головой, он вытянул передние лапы. Смертоносные черные когти длиной с кухонные ножи вонзились в землю.

Воздух вокруг меня, казалось, закружился, и я не могла отдышаться. Что-то происходило. «С ним. Со мной. О, боже. Я сходила с ума».

Я зажмурила глаза, чувствуя себя ребенком, пытающимся спрятаться. Как будто он не мог видеть меня, тогда и я не могла видеть его. Я услышала сильный рвущийся, трескучий звук, который эхом разнесся по деревьям. Мои кости начали болеть, а ногти впились в ладони так глубоко, что пошла кровь. Я хотела закричать, но проглотила крик. Когда я открыла глаза, мир перестал вращаться, и стало очень тихо.

Медведь исчез. Я завертела головой по сторонам, лихорадочно ища его. Плеск воды достиг моих ушей, и я прикусила язык, чтобы не закричать.

Голова Бо Кельвина вынырнула из середины пруда. Его руки описывали медленные, грациозные дуги, когда он двигался по воде к берегу. Затем он поднялся сам. Вода струилась по его обнаженному телу.

Я глубже вжалась в кусты. С меня градом лил пот, отчего джинсы прилипли к ногам. С быстрой, атлетической грацией Бо выбрался из воды и направился ко мне.

Глава 4

Бо

Воздух обдал мое тело, когда я вынырнул на поверхность. Я запустил руку в волосы, позволяя воде стекать по моей спине. Вдохнул прохладный, чистый воздух, ожидая, что он очистит мою душу, как это всегда бывало. Вместо этого огонь пронесся по моим венам. Каждое нервное окончание ожило, когда запах, которого я никогда здесь не ощущал, поразил меня, как пуля, прямо в сердце.

Я почувствовал, как медведь развернулся внутри меня, и пошатнулся в сторону, когда ступил на берег. Я вцепился в грязь, пытаясь отдышаться и удержать медведя в узде. И не мог сдержать рычание, которое рвалось из моего горла. В глазах у меня потемнело, а мышцы непроизвольно сжались, когда я сделал два нетвердых шага вперед. Потянувшись за джинсами, я просунул в них ноги.

— Кто здесь? — позвал я, проводя рукой по волосам, чтобы убрать их с лица.

Вода стекала по моей спине.

Краем глаза я заметил движение в кустах. Что бы это ни было, оно было слишком большим, чтобы быть кроликом или другим четвероногим существом. У меня был дробовик, прислоненный к дереву, и я подумывал о том, чтобы схватить его. Обычно я не брал с собой эту штуку, но один из моей команды сказал, что видел следы костра здесь на прошлой неделе.

— Сукины дети, — пробормотал я.

Надеясь, что они ошибались. У кого, черт возьми, хватило бы наглости вторгнуться на земли Кельвин?

Наклонив голову навстречу ветру, я втянул воздух через ноздри, чтобы снова уловить запах. Это подействовало на меня как наркотик, отчего у меня закружилась голова и ослабли колени. Боже милостивый, это волк? Я не мог остановить низкое, угрожающее рычание, которое прорвалось сквозь меня. Если волки Уайлд-Лейк наберутся смелости и начнут вторгаться на наши земли, им придется жестоко поплатиться.

Треснула ветка, и по спине побежали мурашки. Я скривил губы в ответ, мои пальцы чесались схватить дробовик, но я передумал. Если это был один из оборотней Уайлд-Лейк или какой-нибудь другой мудак, лучше попытаться удержать ситуацию от обострения. Устное предупреждение было разумнее всего, по крайней мере в первый раз. Это не означало, что я не мог использовать медведя, чтобы напугать до полусмерти того, кем бы чужак ни был.

Я продрался сквозь заросли, позволив своему носу указывать дорогу. Что бы это ни было, тварь была большой, быстрой, и ее феромонный след был шире, чем у любого волка, которого я когда-либо выслеживал.

— Остановись! — закричал я. — Ты никогда не убежишь от меня. Ты никогда не найдешь места, где можно спрятаться, о котором я не знаю. Это мои земли, ты идиот. Повернись и посмотри мне в лицо, пока ты не сделал себе еще хуже.

Треснула еще одна ветка, и мне показалось, что я услышал женский крик. Это пронзило меня насквозь, как еще один пушечный выстрел. Я увидел копну каштановых волос, за деревьями. Мое сердцебиение участилось, а в глазах потемнело. Держать медведя в секрете будет намного сложнее. Острые ощущения от погони пробудили все мои низменные инстинкты.

Я рванулся вперед, сокращая расстояние до своей добычи. И больше не мог видеть землю, ни леса, ни деревьев. Был только мой учащающийся пульс, запах крови и паники. Я потянулся, мои руки сомкнулись вокруг мягкой, податливой плоти.

Она вскрикнула и повернулась ко мне, ее волосы развевались вокруг нее, как торнадо. Она оттолкнулась с большей силой, чем следовало бы такой девушке, как она, достаточно, чтобы я потерял равновесие и отшатнулся назад. Середина моей спины соприкоснулась с твердым кленом позади меня. У меня чуть не перехватило дыхание, но хватка не ослабла.

Мое зрение прояснилось, и я ясно увидел ее.

— Уна? — вырвалось у меня ее имя.

Ее кожа блестела от тонкой струйки пота, а глаза сверкали от ярости. Она вырвала свою руку из моей хватки и сделала неуверенный шаг в сторону от меня.

— Мне жаль, — сказала она, задыхаясь.

В моем мозгу произошло короткое замыкание. Медведь вцепился когтями, чтобы выбраться из меня, и мир начал вращаться. Аромат Уны, казалось, пронизывал меня насквозь, воспламеняя мои нервные окончания. Моя звериная натура, казалось, взывала к ее натуре, внутри нее была магия, и она оттолкнула меня со свирепостью, которая чуть не сбила меня с ног.

Я поднял руки вверх, ладонями наружу, в самом нейтральном жесте, какой только мог придумать.

— Я не собираюсь причинять тебе боль.

По правде говоря, медведь внутри меня хотел откусить от нее кусочек прямо сейчас. Боже, все, что угодно, лишь бы снова прикоснуться к ней.

Я покачал головой, пытаясь разогнать поднимающийся в ней туман. Боже. Что со мной не так? Что с ней не так? Была ли это болезнь? Это было похоже на то, что мой мозг не мог разобраться в том, что видели мои глаза или что я ощущал.

— Мне жаль, — снова сказала она. — Я знаю, что мне не положено быть здесь.

— Все в порядке, — услышал я свой голос, хотя это было полной противоположностью «все в порядке». — Но что ты здесь делаешь?

Уна испустила тяжелый вздох, который достиг меня, щекоча мою грудь. О, боже. От нее хорошо пахло. И снова я почувствовал, как мое шестое чувство тянется к ней, пытаясь оценить ее, как я это делаю с добычей. И снова она отстранилась, не давая мне приблизиться к ней. Эта девушка была чем-то особенным. На самом деле, она вообще была не просто девушкой. Однако то, кем она была, ускользнуло от меня.

Уна опустила плечи. Она запустила руку в свою великолепную гриву темных волос. Я посмотрел на нее. По-настоящему посмотрел на нее. Кому-то ее черты могли бы показаться суровыми. У нее были широкие, высокие скулы и заостренный нос. Ее полные губы изогнулись в постоянной хмурой гримасе, которую мне захотелось прогнать поцелуем. Но эти глаза. Боже, они были золотисто-медовыми, сияющими и глубоко посаженными. Какой бы высокой она ни была, она напомнила мне какую-то королеву-воительницу амазонок. Я сам закрыл глаза, пытаясь вернуть хоть какую-то ясность в свой мозг.

— Я разбила здесь лагерь, — сказала она.

Ее откровенный тон застал меня врасплох.

— Я надеялась, что смогу снова разбить здесь лагерь. Мне жаль. Мне следовало спросить разрешения.

— Все в порядке, — сказал я, понимая, что это было практически единственное связное предложение, которое я смог составить, когда дело касалось этой девушки.